На Западе раскрыли генетический код русских и вздрогнули
Зачем нашу страну пытаются представить мировым злом «по рождению»
автор: Светлана Гомзикова
Директор Национальной разведки США Джеймс Клэппер (Фото: Ron Sachs/Ron Sachs — CNP/Global Look Press)
Почти семьдесят лет назад, 22 мая 1949 года, случился инцидент, подаривший науке психиатрии новый термин — «синдром Форрестола». По имени Джеймса Форрестола, первого министра обороны США, который покончил с собой в военно-морском госпитале с криком «Русские идут!».
Говорят, у генерала не все было в порядке с головой — всюду ему мерещились враги, русские шпионы и заговоры. В итоге — запугал себя до смерти…
То, что сейчас происходит в Америке и ряде стран Европы очень похоже на эпидемию «синдрома Форрестола». Антироссийская истерия достигла там такого уровня, что волей-неволей начинаешь уже опасаться за душевное здоровье всей западной цивилизации. Россия у них виновата во всем, просто потому, что она есть.
Ну, да Бог, как говорится, с ними. Пусть себе сходят с ума от страха или от злости…
Однако во всем этом «однообразии чувств» в наш адрес есть один момент, который не может не настораживать. Потому в прошлом веке человечество заплатило за него миллионами жизней.
На этой «формуле» гитлеровцами была построена гигантская машина смерти по уничтожению целых народов. Евреи, цыгане, славяне — в первую очередь, русские и поляки — подлежали истреблению как «неполноценные», с точки зрения идеологов германского нацизма, расы.
В Нюрнберге в ходе трибунала (1945−1946 гг.) над нацистскими преступниками эта человеконенавистническая теория была признана ненаучной и осуждена, как и ее последователи.
И вот сегодня мы снова слышим речи о «неправильной генетике». И звучат они исключительно в адрес русских, которые, оказывается, имеют «генетическую наклонность» к обману и лжи.
Так считает, например, бывший директор Национальной разведки США Джеймс Клэппер.
«Всё, что мы знаем о русских: как они вмешивались в наши выборы, да и вообще то, как привыкли поступать русские, которые почти на генетическом уровне склонны и стремятся к обману, проникновению, ассимиляции, извлечению выгод и всему такому прочему. Так что нам есть от чего быть обеспокоенными», — цитирует выступление американского генерала-отставника в эфире NBC «Русская весна».
А известный сенатор Маккейн в интервью австралийцам на днях пугал мир тем, что русские опаснее ИГИЛ *.
Что уж тут удивляться, когда власти Украины «генетически ущербными» пытаются изобразить жителей Донбасса, многие из которых, кстати говоря, считают себя тоже русскими. Ученики в патологической русофобии давно даже превзошли своих заокеанских учителей.
Можно, конечно, объяснить все это прогрессирующим маразмом или паранойей отдельных персон.
Но только ли в этом причина, что из русских сегодня хотят сделать «мировое зло»?
Этот и другие вопросы «СП» адресовала генеральному директору Института региональных проблем, политологу Дмитрию Журавлеву:
— Во-первых, хотя американская идеология никогда не исходила из генетики, до недавнего времени. Просто потому, что ее основы закладывались в восемнадцатом веке, когда генетики еще не было. Никакой. Даже менделевской.
Но тезис «Бог с нами!», он же всегда был. То есть, идея богоизбранности американской нации была всегда. В этом смысле они от Гитлера отличаются только одним — они не использовали для доказательства этого тезиса генетическую теорию.
Да, биологической основы они не искали. Но не искали не потому, что они были так принципиально лучше. А потому что были настолько уверены в своем превосходстве, что не считали необходимым его доказывать.
Что касается Украины, то ребятам так хочется показать свою особость, что они готовы признать генетическую неполноценность всего человечества, кроме их и американцев. Это — беда.
Для молодых стран это вообще очень сложная проблема: как выделить себя? А в условиях военного психоза, она принимает вот такие уродливые формы. Тем более что основой идеологии современной Украины является ОУН-УПА **, деятели которой от Гитлера, в общем-то, далеко не ушли.
Почему объектом этого генетического маразма являются именно русские?
На Украине — понятно. Самый «страшный враг». Крым — «отобрали». Донбасс — «завоевали». Только почему-то при этом кормим все время «великую украинскую нацию».
Тут, кстати, один их обозреватель сказал, что «мы должны применять санкции к России, а Россия не имеет права применять санкции к Украине. Потому что Россия — агрессор, а Украина — нет». Причем это совершенно всерьез — человек не увидел никакой проблемы в своих словах.
«СП»: — С Украиной давно все ясно. Но остальные страны, где вроде бы оснований для психоза нет, почему сходят с ума?
— Потому что для них мы — другие. Мы белые, но другие.
То есть, две причины. Во-первых, то, что мы при внешней похожести даем совершенно другие культурные коды. Это реально пугает всерьез.
Вторая причина: мы единственная страна в мире, которая способна нанести Америке неприемлемый военный урон. Эта причина не связана ни с культурой, ни с нацией. Она чисто военная и политическая.
И поэтому мы, в принципе, виноваты. Даже если как в «девяностые» будем на всех углах кричать, что «Америка — лучше всех!», «Надо жить, как в Америке!», «Мы сделаем все, чтобы жить как в Америке!».
Только если бы мы вели себя как в 90-е годы, то нас боялись бы только генералы. А если мы ведем себя так, как сейчас, и не выдаем привычные для них коды, то нас уже боятся не только генералы. Но практически вся элита.
А почему это происходит в форме психоза? Потому что существует явная деградация современных элит. В действительности, это гораздо более серьезный вопрос.
Дело в том, что практически с 1945-го года мир для Запада был довольно стабилен. А элиты стабильного времени, это элиты, которые ничего не делали. Потому что элита — это «механизм» по обеспечению стабильности.
Если эта стабильность и так существует, то элита перестает работать. И любая структура, которая перестает выполнять свою функцию, начинает деградировать. Потому что если есть функции, то вынуждены привлекать достойных, чтобы эту функцию реализовывать. Когда нет функции, привлекают не достойных, а наиболее удобных. Обычно самые удобные, это идиоты.
Вторая сторона той же медали — сама либеральная идеология.
«СП»: — В каком смысле?
— В том смысле, что либеральная идеология сегодня очень отличается от либерализма девятнадцатого века, когда он был достаточно рациональной теорией. То есть либерализм девятнадцатого века говорит, что человек должен быть свободен от власти — государство не должно ограничивать свободу человека (ну, в каких-то пределах). Нынешний — что человек должен быть свободен от общества.
Вот есть я — и больше ничего нет.
Если «что-то» есть, это его проблемы, пусть ко мне не лезет. Это «что-то» — будь то вера, семья, общественные отношения, экономика — меня не касается.
Есть только мой пупок, я на него сморю, и я — велик.
Такая идеологическая основа ничего кроме психиатрических проблем создать не может. Потому что человек реально свободным от общества не бывает. Если он себя таковым считает, то уже врача надо вызывать.
То есть нынешняя западная либеральная идеология порождает психоз сама по себе. И наша непохожесть состоит именно в нежелании ее принимать. А это вызывает просто злую истерику.
Мы — неверные. Ведь либеральная идеология в нынешнем виде может существовать только как «религия». И если мы ее не принимаем, то и отношение к нам как к людям, верящим неправильно.
«СП»: — Мы еретики для них?
— Да. А отношение к еретикам, это всегда отношение эмоциональное. Вот они к нам так и относятся. В этом смысле все понятно.
Вопрос, что с этим делать? По уму, что делать с больными? Их лечить надо. С этим же не поспоришь. Ведь что такое сумасшедший? Если бы его можно было бы остановить, сказать: «Нет, русские не идут»… Но отвернешься, он все равно что-нибудь с собой сотворит.
«СП»: — Но если бы того же Гитлера вовремя остановили, эта зараза не распространилась бы потом на всю Европу…
— Это другой вопрос. Сумасшедших надо ограничивать. Если сумасшествие является частным делом, лечат его — и хорошо. А если сумасшествие превращается в форму государственной политики, то получается как раз нацистский Рейх.
Если бы Гитлер в частном порядке сидел у себя дома, рассуждал о величии германской нации, это было бы обидно. Но не более того. А вот если это превращается в основание для принятия политических решений, это очень опасно.
К счастью, при том, что русофобия является массово распространенным в западном обществе явлением, все-таки и там есть довольно много людей здравомыслящих. Они нас, может быть, и не любят. Но для того, чтобы их нелюбовь к нам превратилась в основу для действия, должны быть все-таки какие-то основания.
Ближайший пример, это господин Трамп. За что его так ненавидят? Он — человек со своими недостатками и очень серьезными. Но он, как бизнесмен, — человек реальности. И не поклонник либеральной «религии». Он — неверующий, в этом смысле.
При этом он также как большинство американской элиты уверен в богоизбранности американского народа. Но он, как человек рациональный, не считает это основанием для того, чтобы делать откровенные глупости.
Вот как раз люди рационального смысла сегодня наши самые большие союзники, как бы они к нам не относились.
Недавно умер Бжезинский. Он был последовательным врагом России. Всегда. Он жил ради того, чтобы сокрушить Россию. Это была его мечта, его идея фикс. Но он был рациональным человеком. Поэтому с ним можно было вести переговоры.
«СП»: — Под конец жизни он ведь, кажется, изменил свою позицию, касательно нашей страны?
— Нет. Мечта осталась та же. Просто он, как рациональный человек, понял, что она недостижима. И ему хватило характера об этом сказать.
Да, он все равно мечтал о том, чтобы все русские на Луну улетели. Но, как человек умный, посчитал и понял: не улетят. И об этом честно сказал: «Однополярный мир невозможен».
А ведь он был «рыцарем однополярного мира». Сокрушение СССР и абсолютная гегемония США — вот, о чем он мечтал в 70-е гг. Но даже тогда с ним можно было разговаривать. И многие русские советские дипломаты и политики с ним общались. Несмотря на то, что он был последовательным антисоветчиком и русофобом.
Бжезинский — это как раз доказательство того, что враг, если он здравомыслящий, в общем, гораздо менее вреден, чем вот эти, которые готовы сигать из окна.
Поэтому сегодня задача для нас найти на Западе опору в лице таких, к примеру, как Генри Киссинджер, и противостоять именно психозу. Понимаете, когда вы управляете реальным делом, вы не можете быть психически больным. Потому что вам надо что-то производить, достигать каких-то результатов… Это не получится, если вы больны.
А эти «трубадуры русофобии» вроде Маккейна, они же никакой конкретной деятельностью не занимаются. Поэтому им так легко говорить то, что они говорят. Им реальность не мешает.
Но контакт с теми, кто опирается на здравый смысл, это, наверное, единственная тактика, которую мы сегодня можем себе позволить. Против веры аргументы бессильны.
Мы не можем убедить этих людей в том, что они не правы. Потому что они не опираются ни на какие аргументы. Они просто верят, что «Россия — империя зла», что «все русские неполноценные, их надо уничтожить и жить счастливо».