Несуны, спекулянты и растратчики хрущёвской эпохи
Несуны, спекулянты и растратчики хрущёвской эпохи
После прихода к власти Хрущёва в стране набирал обороты процесс перехода от крайних проявлений авторитарного управления к послаблению жизни простых граждан. Эти послабления коснулись и мелких спекулянтов, несунов, растратчиков…
Если дело касалось тысяч рублей, партия, милиция и прокуратура предпочитали закрывать глаза на такие проступки. Редко такие нарушители отделывались увольнениями и «партбилетом на стол». Массив таких правонарушений в 1950-е складывается в общую картину, в которой миллионы простых советских граждан стали почти легально обогащаться на госдолжностях.
Начавшееся при Хрущёве морально-психологическое раскрепощение населения не только постепенно привносило в общество установки отказа от спартанского образа жизни, но и воплощалось в активизации несанкционированной хозяйственной деятельности. О том, как происходил этот процесс, рассказывает историк Рустэм Хазиев в статье «Ловкачи на все руки»: нелегальное получение доходов в эпоху Н.С.Хрущёва» («Труды исторического факультета Санкт-Петербургского университета», №14, 2013).
«Набирала силу созидательная тенденция: возрастающего потребительства советского типа, отторжения вечного существования по типу «секонд хэнд», когда младшие дети донашивали одежду старших, а детские игрушки делали из старого тряпья.
Поиск лучшей доли толкал порой «делать левые деньги» любыми путями, чтобы заполучить вожделенный по советским меркам высокий стандарт жизни. Одними из центровых фигур, масштабно и систематически проворачивавших доходные комбинации, являлись работники столовых, кафе, ресторанов, чайных, буфетов, закусочных, рюмочных.
Клондайком, где воцарилось неприкрытое обогащение, были точки общепита райпотребсоюзов. Столовые и выездные кухни, обслуживая полевые станы, леспромхозы, МТС являлись, порой, единственными пунктами питания на многокилометровую округу и имели постоянный поток клиентов, вынужденных хоть что-то и где-то есть.
В двух столовых поселка Тугулым Свердловской области предпочитали делать 30% наиболее ходовых блюд и готовых изделий, продаваемых на вынос, реализовывались по завышенной стоимости. Аналогично поступали в столовой поселка Приютово Башкирской республики, но в качестве источника наживы избрали хлеб, цена которого была завышена почти на 50%.
Стремление к лучшей жизни было столь велико и так глубоко засело в умах людей, переживших войну и послевоенное лихолетье, что продавцы поражали своей изобретательностью делать деньги даже на неходовой продукции.
В городе Давлеканово, расположенном в 90 км от Уфы, находился небольшой магазин Башкниготорга. Хозяйка точки Н., являясь в одном лице директором, экспедитором, бухгалтером, продавцом и уборщицей, в два раза завышала цену на школьные учебники. Никто не обращал внимание на столь мелочную продукцию, покупая по доступной стоимости учебник географии за 4 руб. 45 коп. вместо его цены в 2 рубля.
Весной 1955 года развалилось групповое уголовное дело, возбужденное против сотрудников 1-го «Пищеторга» Свердловска, обвиняемых по статье «хищение государственного и общественного имущества», за что грозил огромный срок. Выделение следственного материала в особое производство позволило осудить лишь одного подозреваемого, применив к нему самое мягкое наказание в виде запрещения в течение двух лет занимать должности, «связанные с материальными ценностями».
Три женщины, заведующие складами мелкого опта, создавая за счёт обвеса излишки продукции, продавали их прямо на рабочем месте, подключив также к реализации знакомых, сбывавших продукты по квартирам. Налаженный подпольный бизнес устраивал как имевших чёрный нал продавцов, так и одновременно покупателей.
Теневым реализаторам из торга было важно как можно быстрее избавиться от образовавшейся неучтённой продукции, поэтому она шла по магазинной цене. Не оставались в накладе и квартирные торговцы, имевшие свой процент деньгами или продуктами, накидывая сверху на первоначальную цену сбываемого товара.
Тщательно скрывали в Уфгорпромторге проступки в подведомственных организациях руководителей-коммунистов, которых вообще было крайне мало в системе Минторга. За систематическое пьянство, растраты, разложение трудовых коллективов, погрязших в связях со спекулянтами, директоров магазинов, как правило, тихо переводили по «собственному желанию» в родственные структуры.
Например, в Башпотребсоюз или торговую сеть других городов республики. При этом недостачи списывались, а в партийных документах и обязательных сплошь положительных деловых характеристиках, соответственно, не говорилось об истинных причинах смены места работы. Перебрасывались с одного места на другое, без каких-либо оргвыводов, «провинившиеся кадры» и в Городском управлении торговли Свердловска.
В обмен на полную лояльность, начальник всячески поддерживал, а при случае уводил от уголовной ответственности своих ставленников. Когда один из ближайших родственников управляющего присвоил в Уфимской конторе «Главвторсырье» 3000 рублей, его, вместо передачи материалов в прокуратуру, срочно назначили заведующим складом республиканской конторы.
Чувствуя полную безнаказанность, новоявленный завскладом устроил дебош, который на этот раз замять не удалось, и дело закончилось судом и годичным тюремным сроком. После отсидки управляющий определил своего родственника агентом в Ишимбайскую контору «Главвторсырье», где тому вскоре предоставили ещё и квартиру.
На состоявшемся в мае 1961 года собрании актива работников торговли, общественного питания и организаций Совнархозов Челябинской области откровенно признавалось, что в торгующих и заготовительных структурах практически нет честных людей, а если такие туда попадали, то надолго не задерживались.
В основном правили бал те, кто неоднократно «провинился», но ввиду «тяжелого положения с кадрами их вынужденно» прощали, оставляли на местах, а нередко и продвигали по служебной лестнице.
Безрукой оказалась фемида Бурзянского района Башкирии, уличившая в конце 1955 года в растрате 152 тыс. руб. местного руководителя ОРСа. Горой встали на защиту своего назначенца в районном комитете КПСС.
Конечно, не обошлось без партвзыскания, но, самое главное, не исключили из партии и тем самым спасли от уголовного преследования. Через некоторое время бывший начальник ОРСа, сохранивший партбилет, пошел на повышение, заняв должность заведующего торговым отделом Бурзянского райсовета
Фактически отделался испугом начальник Улу-Телякского ОРСа. Вместо уголовного преследования и суда, его за массовые растраты, хищения и злоупотребления служебным положением всего лишь сняли с работы. За аналогичные преступления лишились должностей, но остались на свободе управляющий межобластной конторы «Главскоткорм», председатели артелей «Инвалид-кооператор», «Красная охрана», директор спиртзавода и многие другие.
В Мечетлинском районе БАССР мало того что дела всех коммунистов-растратчиков местных кооперативных организаций рассмотрели исключительно в гражданском порядке, так последние ещё отказывались исполнять решение судебных органов и возмещать нанесённый ущерб.
Отдельных деятелей, чтобы их не трогали судебные исполнители, первичные партийные организации переводили из кандидатов в члены КПСС. В других случаях растратчиков демонстративно избирали делегатами партийной районной конференции, что равнозначно было оказанию им со стороны парторганизации особого доверия. Тех, кого не удавалось надежно защитить, быстро снимали без оргвыводов с партийного учёта и позволяли выехать из района.
Когда дело касалось хозяйственников, которые «сидели на дефиците», неимоверную медлительность проявляла и прокуратура, особенно, районная. Прокуратура дела о крупных хищениях и присвоении значительных денежных средств, в нарушение существовавших жёстких нормативов рассматривать их в течение 15 дней, оставляла без движения месяцами.
Невероятную благосклонность проявила прокуратура к руководству Стерлитамакской межрайонной базы, разбазарившему материальных ценностей на 206 тыс. 561 руб. Расследование, которое велось шестнадцать месяцев, так и не было доведено до конца.
Крупно повезло отдельным растратчикам районного номенклатурного звена из Абзановского района Башкирии. По непонятным причинам местная прокуратура дала им возможность сокрыть нажитое, девять месяцев не налагая арест на имущество и не изымая ценности. В числе неприкасаемых оказался растратчик М. из Башкирского республиканского совета промысловой кооперации. Дело умерло само собой, так как за восемь месяцев не было произведено ни одного следственного действия.
Благополучно удалось избежать ответственности двум торговым работникам Молотовского района Уфы, обогатившимся в 1955 году за государственный счет на 126 тыс. руб. Прокурорское расследование, длившееся десять месяцев, оказалось безрезультатным.
Советские суды, известные своей преимущественно репрессивно-карательной направленностью, обнаруживали в некоторых случаях несвойственный им либерализм.
Народный суд Орджоникидзевского района Свердловска весной 1955 года рассматривал дело экспедитора одной из заготовительных организаций, которого поймали с поличным на перепродаже сена. При совершении разовой махинации Р. получил левый доход 2400 руб., скупая сено по твёрдой закупочной цене и реализуя его по рыночной.
Суд, не установив в действиях заготовителя фактов, которые бы свидетельствовали об извлечении им прибыли, вынес оправдательный приговор. Решение суда было опротестовано прокуратурой, но через некоторое время оно было отозвано.
Явная хозяйственная неустроенность существования значительной части населения страны постоянно рождала у граждан неуверенность и уязвимость в своём экономическом положении, при условии, что профессионализм, образование, общественно-престижная профессия не являются гарантами заработков, достаточных для семейного счастья.
В социальных представлениях советских людей происходили подвижки, которые, выходя за рамки прежних ограничений — довольствоваться стоическим образом жизни и скромным бытом, — стали объективированными во многом из-за нескрываемых, а иногда тщеславно демонстрируемых делягами артефактов.
Дефицитные швейные машинки, ламповые радиолы, комплекты мебели, добротная одежда, мотоциклы, автомобили и т.д. стали незримым мерилом успеха, достижение которого чаще всего обеспечивалось деловой хваткой и близостью к материальным благам».
Начавшееся при Хрущёве морально-психологическое раскрепощение населения не только постепенно привносило в общество установки отказа от спартанского образа жизни, но и воплощалось в активизации несанкционированной хозяйственной деятельности. О том, как происходил этот процесс, рассказывает историк Рустэм Хазиев в статье «Ловкачи на все руки»: нелегальное получение доходов в эпоху Н.С.Хрущёва» («Труды исторического факультета Санкт-Петербургского университета», №14, 2013).
«Набирала силу созидательная тенденция: возрастающего потребительства советского типа, отторжения вечного существования по типу «секонд хэнд», когда младшие дети донашивали одежду старших, а детские игрушки делали из старого тряпья.
Поиск лучшей доли толкал порой «делать левые деньги» любыми путями, чтобы заполучить вожделенный по советским меркам высокий стандарт жизни. Одними из центровых фигур, масштабно и систематически проворачивавших доходные комбинации, являлись работники столовых, кафе, ресторанов, чайных, буфетов, закусочных, рюмочных.
Клондайком, где воцарилось неприкрытое обогащение, были точки общепита райпотребсоюзов. Столовые и выездные кухни, обслуживая полевые станы, леспромхозы, МТС являлись, порой, единственными пунктами питания на многокилометровую округу и имели постоянный поток клиентов, вынужденных хоть что-то и где-то есть.
В двух столовых поселка Тугулым Свердловской области предпочитали делать 30% наиболее ходовых блюд и готовых изделий, продаваемых на вынос, реализовывались по завышенной стоимости. Аналогично поступали в столовой поселка Приютово Башкирской республики, но в качестве источника наживы избрали хлеб, цена которого была завышена почти на 50%.
Стремление к лучшей жизни было столь велико и так глубоко засело в умах людей, переживших войну и послевоенное лихолетье, что продавцы поражали своей изобретательностью делать деньги даже на неходовой продукции.
В городе Давлеканово, расположенном в 90 км от Уфы, находился небольшой магазин Башкниготорга. Хозяйка точки Н., являясь в одном лице директором, экспедитором, бухгалтером, продавцом и уборщицей, в два раза завышала цену на школьные учебники. Никто не обращал внимание на столь мелочную продукцию, покупая по доступной стоимости учебник географии за 4 руб. 45 коп. вместо его цены в 2 рубля.
Весной 1955 года развалилось групповое уголовное дело, возбужденное против сотрудников 1-го «Пищеторга» Свердловска, обвиняемых по статье «хищение государственного и общественного имущества», за что грозил огромный срок. Выделение следственного материала в особое производство позволило осудить лишь одного подозреваемого, применив к нему самое мягкое наказание в виде запрещения в течение двух лет занимать должности, «связанные с материальными ценностями».
Три женщины, заведующие складами мелкого опта, создавая за счёт обвеса излишки продукции, продавали их прямо на рабочем месте, подключив также к реализации знакомых, сбывавших продукты по квартирам. Налаженный подпольный бизнес устраивал как имевших чёрный нал продавцов, так и одновременно покупателей.
Теневым реализаторам из торга было важно как можно быстрее избавиться от образовавшейся неучтённой продукции, поэтому она шла по магазинной цене. Не оставались в накладе и квартирные торговцы, имевшие свой процент деньгами или продуктами, накидывая сверху на первоначальную цену сбываемого товара.
Тщательно скрывали в Уфгорпромторге проступки в подведомственных организациях руководителей-коммунистов, которых вообще было крайне мало в системе Минторга. За систематическое пьянство, растраты, разложение трудовых коллективов, погрязших в связях со спекулянтами, директоров магазинов, как правило, тихо переводили по «собственному желанию» в родственные структуры.
Например, в Башпотребсоюз или торговую сеть других городов республики. При этом недостачи списывались, а в партийных документах и обязательных сплошь положительных деловых характеристиках, соответственно, не говорилось об истинных причинах смены места работы. Перебрасывались с одного места на другое, без каких-либо оргвыводов, «провинившиеся кадры» и в Городском управлении торговли Свердловска.
В обмен на полную лояльность, начальник всячески поддерживал, а при случае уводил от уголовной ответственности своих ставленников. Когда один из ближайших родственников управляющего присвоил в Уфимской конторе «Главвторсырье» 3000 рублей, его, вместо передачи материалов в прокуратуру, срочно назначили заведующим складом республиканской конторы.
Чувствуя полную безнаказанность, новоявленный завскладом устроил дебош, который на этот раз замять не удалось, и дело закончилось судом и годичным тюремным сроком. После отсидки управляющий определил своего родственника агентом в Ишимбайскую контору «Главвторсырье», где тому вскоре предоставили ещё и квартиру.
На состоявшемся в мае 1961 года собрании актива работников торговли, общественного питания и организаций Совнархозов Челябинской области откровенно признавалось, что в торгующих и заготовительных структурах практически нет честных людей, а если такие туда попадали, то надолго не задерживались.
В основном правили бал те, кто неоднократно «провинился», но ввиду «тяжелого положения с кадрами их вынужденно» прощали, оставляли на местах, а нередко и продвигали по служебной лестнице.
Безрукой оказалась фемида Бурзянского района Башкирии, уличившая в конце 1955 года в растрате 152 тыс. руб. местного руководителя ОРСа. Горой встали на защиту своего назначенца в районном комитете КПСС.
Конечно, не обошлось без партвзыскания, но, самое главное, не исключили из партии и тем самым спасли от уголовного преследования. Через некоторое время бывший начальник ОРСа, сохранивший партбилет, пошел на повышение, заняв должность заведующего торговым отделом Бурзянского райсовета
Фактически отделался испугом начальник Улу-Телякского ОРСа. Вместо уголовного преследования и суда, его за массовые растраты, хищения и злоупотребления служебным положением всего лишь сняли с работы. За аналогичные преступления лишились должностей, но остались на свободе управляющий межобластной конторы «Главскоткорм», председатели артелей «Инвалид-кооператор», «Красная охрана», директор спиртзавода и многие другие.
В Мечетлинском районе БАССР мало того что дела всех коммунистов-растратчиков местных кооперативных организаций рассмотрели исключительно в гражданском порядке, так последние ещё отказывались исполнять решение судебных органов и возмещать нанесённый ущерб.
Отдельных деятелей, чтобы их не трогали судебные исполнители, первичные партийные организации переводили из кандидатов в члены КПСС. В других случаях растратчиков демонстративно избирали делегатами партийной районной конференции, что равнозначно было оказанию им со стороны парторганизации особого доверия. Тех, кого не удавалось надежно защитить, быстро снимали без оргвыводов с партийного учёта и позволяли выехать из района.
Когда дело касалось хозяйственников, которые «сидели на дефиците», неимоверную медлительность проявляла и прокуратура, особенно, районная. Прокуратура дела о крупных хищениях и присвоении значительных денежных средств, в нарушение существовавших жёстких нормативов рассматривать их в течение 15 дней, оставляла без движения месяцами.
Невероятную благосклонность проявила прокуратура к руководству Стерлитамакской межрайонной базы, разбазарившему материальных ценностей на 206 тыс. 561 руб. Расследование, которое велось шестнадцать месяцев, так и не было доведено до конца.
Крупно повезло отдельным растратчикам районного номенклатурного звена из Абзановского района Башкирии. По непонятным причинам местная прокуратура дала им возможность сокрыть нажитое, девять месяцев не налагая арест на имущество и не изымая ценности. В числе неприкасаемых оказался растратчик М. из Башкирского республиканского совета промысловой кооперации. Дело умерло само собой, так как за восемь месяцев не было произведено ни одного следственного действия.
Благополучно удалось избежать ответственности двум торговым работникам Молотовского района Уфы, обогатившимся в 1955 году за государственный счет на 126 тыс. руб. Прокурорское расследование, длившееся десять месяцев, оказалось безрезультатным.
Советские суды, известные своей преимущественно репрессивно-карательной направленностью, обнаруживали в некоторых случаях несвойственный им либерализм.
Народный суд Орджоникидзевского района Свердловска весной 1955 года рассматривал дело экспедитора одной из заготовительных организаций, которого поймали с поличным на перепродаже сена. При совершении разовой махинации Р. получил левый доход 2400 руб., скупая сено по твёрдой закупочной цене и реализуя его по рыночной.
Суд, не установив в действиях заготовителя фактов, которые бы свидетельствовали об извлечении им прибыли, вынес оправдательный приговор. Решение суда было опротестовано прокуратурой, но через некоторое время оно было отозвано.
Явная хозяйственная неустроенность существования значительной части населения страны постоянно рождала у граждан неуверенность и уязвимость в своём экономическом положении, при условии, что профессионализм, образование, общественно-престижная профессия не являются гарантами заработков, достаточных для семейного счастья.
В социальных представлениях советских людей происходили подвижки, которые, выходя за рамки прежних ограничений — довольствоваться стоическим образом жизни и скромным бытом, — стали объективированными во многом из-за нескрываемых, а иногда тщеславно демонстрируемых делягами артефактов.
Дефицитные швейные машинки, ламповые радиолы, комплекты мебели, добротная одежда, мотоциклы, автомобили и т.д. стали незримым мерилом успеха, достижение которого чаще всего обеспечивалось деловой хваткой и близостью к материальным благам».
