Как вы думаете, из-за чего именно вас расстреляли палачи НКВД?
Рассказчик ткнул забинтованным пальцев пальцем в лоб, густо смазанный зелёнкой.
- Пули чекистов попали вот сюда и вот сюда, - важно произнёс он.
Журналист, берущий интервью, охнул и покачал головой.
- Но врачи сотворили чудо! – продолжил пациент, - буквально за 2 недели они вернули мне всё что было. Вчера была операция на ноге. Её пришили обратно, и она сейчас зарастает. Восемь пуль попали мне в челюсть, наверно, это видно по моей дикции. Но по крайней мере, я жив и чувствую себя намного лучше, чем в ту Страшную Ночь.
- Вы можете ходить?
- Перед последней операцией ходил на костылях. Теперь могу только стоять. За последние 2 дня я восьмой раз заново учусь ходить. Операция за операцией!
И он почесал сломанными пальцами простреленную голову.
- Как вы думаете, из-за чего именно вас расстреляли палачи НКВД? Ясно, что из-за вашей активной гражданской позиции, из-за вашей антикоррупционной деятельности. Но из-за чего именно?
- Естественно круг моих подозрений тот же, что и у всей общественности. Может, из-за того, что в ЖЖ призывал к митингам. Может, потому что работаю на американцев. Может, за то, что плевался с моста в проезжающие машины. Честно, не знаю.
- Что для вас главное теперь?
- Не знаю. Мне теперь предстоит жить в роли совести нации. Трудно сказать, как я справлюсь с этой ролью. Я готов к митингам в мою поддержку, к выступлениям на трибуне. Я много думал об этом, когда лежал, прострелянный пулями. Да, я совесть нации… Да, - повторил он после некоторой паузы и кивнул головой, почёсывая рыжеватую щетину. - Ведь для всех людей в России, которым сейчас 10-15 лет, я – кумир. Можно даже сказать икона. Нелегко к этому привыкнуть, но… Но это так.
- Что вы будете делать, когда выйдете отсюда.
- Продолжу разоблачать всех. Меня отговаривают, но я продолжу быть совестью народа. Вчера я уже написал в блоге, что министр внутренних дел – плохой человек. Выйду и постараюсь обоссать памятник Дзержинскому. Ну, или хотя бы кинуть какашкой издалека.
Прошёл год.
- В ту Страшную Ночь десять палачей поджидали меня у калитки. В руках у них были пулемёты, - на отъевшейся нагловатой ряхе теперь появилось несколько заискивающее выражение, дескать «ну поверьте» - Они начали стрелять… Подождите, у меня есть видеозапись!
Проворно вскочив и потирая на ходу густо смазанный зелёнкой лоб, он на прострелянных ногах бросился вслед за удаляющимся из палаты интервьюером.
Прошёл год.
Голодный блеск нагловатых глаз заставил прохожего остановиться. Худой человек в оборванном свитере подбежал к нему и заискивающе глядя в глаза начал скороговоркой, тыкая перевязанным пальцем в смазанный зелёнкой лоб:
- В ту страшную ночь, когда Кей-джи-би расстреливало меня из гранатомёта…
Прохожий отмахнулся и кинул великому блоггеру мелкую монетку…
Прошёл год.
- Стой, кто идёт! – крикнул пограничник.
- Пустите меня. Это я, блогер, совесть нации. Меня расстреляли империалисты. Я еле жив. Я прибежал на Родину просить убежища! – на пограничника пошатываясь вышло человекоподобное, грязное, дурно пахнущее существо.
- Знаем мы тебя, по телевизору видели, - ответил пограничник и щёлкнул предохранителем.
- Посмотрите на меня, по мне нанесли ракетно-бомбовый удар. Хуже чем в Ираке. Изверги. Я весь в зелёнке! С ног до головы.
- А ну назад, за кордон, - пограничник повёл дулом.
- Ну пожалуйста. Я больше вообще к интернету не подойду. Или теперь буду только хорошее писать. А… А хотите, я на статую свободы написаю?
- Да я б тебя, чудак, пустил, уж больно мне нравились твои выступления по ТВ – всей семьёй ухохатывались, когда забугорные передачи про тебя у нас транслировались. Особенно про лоб с зелёнкой – это круто…. Да… Так вот, приказано не пускать тебя, пойми. Ты из тех политэмигрантов, которые нам здесь без надобности.
Стеная, существо двинулось обратно в направлении финской границы.
- Русские варвары только что меня расстреляли. Войска НКВД. Палачи. Сатрапы. Гебня… - донеслось до пограничника с той стороны линии границы...
- Перед последней операцией ходил на костылях. Теперь могу только стоять. За последние 2 дня я восьмой раз заново учусь ходить. Операция за операцией!
И он почесал сломанными пальцами простреленную голову.
- Как вы думаете, из-за чего именно вас расстреляли палачи НКВД? Ясно, что из-за вашей активной гражданской позиции, из-за вашей антикоррупционной деятельности. Но из-за чего именно?
- Естественно круг моих подозрений тот же, что и у всей общественности. Может, из-за того, что в ЖЖ призывал к митингам. Может, потому что работаю на американцев. Может, за то, что плевался с моста в проезжающие машины. Честно, не знаю.
- Что для вас главное теперь?
- Не знаю. Мне теперь предстоит жить в роли совести нации. Трудно сказать, как я справлюсь с этой ролью. Я готов к митингам в мою поддержку, к выступлениям на трибуне. Я много думал об этом, когда лежал, прострелянный пулями. Да, я совесть нации… Да, - повторил он после некоторой паузы и кивнул головой, почёсывая рыжеватую щетину. - Ведь для всех людей в России, которым сейчас 10-15 лет, я – кумир. Можно даже сказать икона. Нелегко к этому привыкнуть, но… Но это так.
- Что вы будете делать, когда выйдете отсюда.
- Продолжу разоблачать всех. Меня отговаривают, но я продолжу быть совестью народа. Вчера я уже написал в блоге, что министр внутренних дел – плохой человек. Выйду и постараюсь обоссать памятник Дзержинскому. Ну, или хотя бы кинуть какашкой издалека.
Прошёл год.
- В ту Страшную Ночь десять палачей поджидали меня у калитки. В руках у них были пулемёты, - на отъевшейся нагловатой ряхе теперь появилось несколько заискивающее выражение, дескать «ну поверьте» - Они начали стрелять… Подождите, у меня есть видеозапись!
Проворно вскочив и потирая на ходу густо смазанный зелёнкой лоб, он на прострелянных ногах бросился вслед за удаляющимся из палаты интервьюером.
Прошёл год.
Голодный блеск нагловатых глаз заставил прохожего остановиться. Худой человек в оборванном свитере подбежал к нему и заискивающе глядя в глаза начал скороговоркой, тыкая перевязанным пальцем в смазанный зелёнкой лоб:
- В ту страшную ночь, когда Кей-джи-би расстреливало меня из гранатомёта…
Прохожий отмахнулся и кинул великому блоггеру мелкую монетку…
Прошёл год.
- Стой, кто идёт! – крикнул пограничник.
- Пустите меня. Это я, блогер, совесть нации. Меня расстреляли империалисты. Я еле жив. Я прибежал на Родину просить убежища! – на пограничника пошатываясь вышло человекоподобное, грязное, дурно пахнущее существо.
- Знаем мы тебя, по телевизору видели, - ответил пограничник и щёлкнул предохранителем.
- Посмотрите на меня, по мне нанесли ракетно-бомбовый удар. Хуже чем в Ираке. Изверги. Я весь в зелёнке! С ног до головы.
- А ну назад, за кордон, - пограничник повёл дулом.
- Ну пожалуйста. Я больше вообще к интернету не подойду. Или теперь буду только хорошее писать. А… А хотите, я на статую свободы написаю?
- Да я б тебя, чудак, пустил, уж больно мне нравились твои выступления по ТВ – всей семьёй ухохатывались, когда забугорные передачи про тебя у нас транслировались. Особенно про лоб с зелёнкой – это круто…. Да… Так вот, приказано не пускать тебя, пойми. Ты из тех политэмигрантов, которые нам здесь без надобности.
Стеная, существо двинулось обратно в направлении финской границы.
- Русские варвары только что меня расстреляли. Войска НКВД. Палачи. Сатрапы. Гебня… - донеслось до пограничника с той стороны линии границы...