Farewell. Трудные мысли об Америке

Интернет сегодня кишит антиамериканскими статьями, статейками и комментариями. Причины понятны. Они - в политике американского истеблишмента, в цинизме, высокомерии и откровенной глупости принимаемых решений. И пресловутая русофобия, в которой обвиняют свои власти даже сами американцы, действительно стала мощным фактором американской политики. Как внешней, так и внутренней.

Всё это так. И тем не менее, 99% статей на эту тему - отвратительны! Они тошнотворно глупы, комически претенциозны и фантастически безграмотны.

Нет нужды повторятгь все эти бредни про вулканы, долларовые пирамиды и американские долги, которые вот-вот взорвутся, обрушатся и похоронят под собой ненавистную страну.

Не взорвутся и не обрушатся. Америка при всех своих очевидных проблемах и недостатках, исключительно устойчивое и жизнеспособное образование. Думать иначе означает пребывать в состоянии дегенеративной неaдекватности.

Я знаю Америку. Мне пришлось не только бывать там в поездках разной степени продолжительности, но и жить и работать почти 6 лет, на рубеже 2000-х годов.

И знаменитое падение башен, руины которых я разбирал своими руками, пришлoсь как раз на этот период.

До сих пор я храню в круглой коробочке из-под фотоплёнки пепел Всемирного Торгового Центра. Я собрал его с крыши полицейской машины, расплющенной до состояния лепёшки и лежавшей у меня под ногами. Кто-то, увидев это, сказал мне, что это всё равно, что взять землю с могилы, потому что внутри этой машины в момент катастрофы были люди.

Мы разбирали дымящиеся руины, обдирая руки до крови, не чувствуя ничего, кроме смрада, и не видя ничего, кроме бесконечныx обломков, громоздившихся, как горы.

Позже скажут, что суммарный объём этих обломков превышал один миллион тонн. Это однa сотня Эйфелевых башен.

Позже, вечером, когда я вышел за оцепление, которое только что начали устанавливать вокруг места падения, рядом со мной остановилась огромная жёлтая машина такси, как-будто я её вызвал. Таксист, не то индус, не то пакистанец, с бородой и в чалме, замахал мне рукой из кабины:

- Садись!

Я сел. Через две минуты мы остановились у сквера на площади Union Square, недалеко от места трагедии. Вот так он выглядел в те дни:

Таксист махнул рукой в сторону множества людей и бесчисленных горящих свечей и на ломаном английском сказал:

- Туда, туда! Там - есть, пить, туда!

А когда я поблагодарил его и полез в карман за деньгами, то увидел, как он испуганно замахал сразу обеими руками и едва не закричал

- No money! No! Go! Go!

Тысячи людей молчали, плакали и молились. На металлической ограде вокруг сквера тысячами были развешаны фотографии погибших и пропавших без вести.

То, что их число составляло 3 000 человек, мы узнали через несколько дней.

Я видел полицейских и пожарников, смертельно уставших, с головы до ног покрытых ядовитой асбестовой пылью, видел людей всех рас и национальностей, единых в горе.

Видел шустрого китайца, который, воровато оглядываясь по сторонам, уже(!) торговал мелкими каменными обломками несчастных зданий, наспех сложенными в большую клеёнчатую сумку. И видел, как двое прохожих, увидев это, молча избили его на глазах у всего народа, на глазах у полицейских, которые не проронили ни слова.

Самым большим дефицитом в те дни был обыкновенный американский флажок. И я видел пожилого американца, который с трудом вылез из своего огромного Кадиллака и, как сомнамбула, бродил вокруг сквера, тщетно предлагая людям любые деньги за флаг, который он хотел прикрепить к водительскому окну. Так делали те счастливчики, у которых этот флаг был.

Непрерывно подъезжали и отъезжали машины скорой помощи, полиции и пожарные, которые в США одновременно являются и парамедиками. Хозяева окрестных кафе и магазинов десятками коробок и подносов несли и несли в этот сквер всевозможную еду и напитки. И были несказанно счастливы, когда кто-то из нас, тех, кто работал на разборе завалов, брал хотя бы маленький кусочек еды.

Зачем я сейчас пишу всё это?

Затем, чтобы сказать правду. Обыкновенные американцы на редкость хорошие люди. Простые и честные ребята. Наверное, не все, но очень многие из них были именно такими.

И потому мне было особенно приятно, когда, узнав, откуда я родом, мне говорили от чистого сердца: Thank you, Russia! Thank you, friend!

Но главным вопросом, на который требовался ответ уже мне самому, был другой:

- Зачем я делаю всё это? Зачем копаюсь в этих страшных обломках чужих зданий в чужой стране, за многие тысячи километров от дома? Зачем принимаю так близко к сердцу чужую беду?

И я нашёл ответ. Он oказался совсем не таким трудным.

Я делал это, чтобы отдать долг Чаку Берри и Луи Армстронгу, Фрэнку Синатре, Керку Дугласу и Грегори Пеку, Одри Хепбёрн и Эрнсту Хемингуэю, всем им, великим людям, чья музыка, чьи фильмы и книги сопровождали меня и миллионы таких, как я, едва ли не с рождения.

Я делал это ради "Великолепной семёрки" и "Большого приза", ради "Клеопатры" и "Великого Гетсби". Ради "Бойни номер 5" и "Уловки 22".

И ещё потому, что я - из страны, которая знает, что такое горе. Не понаслышке. А наяву.

И если бы вдруг сегодня, не дай Бог, случилось что-то подобное, окажись я там опять, я сделал бы то же самое. Но уже совсем по другим причинам.

Я сделал бы это, чтобы доказать и показать этим действительно хорошим и честным людям, какая грязная и подлая мразь сегодня правит этой страной от имени этих самых парней с Union Square, как низко пал некогда великий авторитет США благодаря трусливым и оттого - наглым продажным либеральным подонкам из Вашингтона. Как быстро, собственными руками, эти господа превратили в руины уважение к Америке, которое было повсеместным ещё 30-40 лет назад.

Какой страшный путь по дороге от "Золота Маккены" до подлости Маккейна прошла эта страна за короткое время. Прошла его One way. Без надежды вернуться.

Родина ковбоев и пионеров, страна честных и суровых покорителей Запада, неподкупных шерифов, бесстрашных моряков и авиаторов сегодня, по милости жалкой кучки продажных политических шизофреников, свихнувшаяся в либеральной горячке, крушит памятники героям Гражданской войны, в самых паскудных украинских традициях предавая и обливая грязью своё прошлое на глазах у всего мира!

И ещё не знает, что вступила на дорогу, с которой уже не сойти. Что эта дорога неизмеримо разрушительнее любого вулкана, любого внешнего долга и любой Северной Кореи.

Когда-то давно, на руинах WTC, я сделал свой выбор, Америка.

Сегодня ты сделала свой.

И наши пути окончательно разошлись.

Никто никому ничего больше не должен.

И вот эта кучка не то пыли, не то пепла - всё, что осталось у меня с тех дней:

We broke even, America.

Farewell.