Обезьяна пришла за твоим черепом
Захар Прилепин («Свободная пресса», 15 октября 2017 года):
Более 20 тысяч неонацистов прошли по Киеву. Помните эту прекрасную шутку образца 2014 года: «Покажите нам хоть одного бандеровца!» Ах, как жаль, что ни одного шутника не возьмёшь за язык, не приведёшь посмотреть на всю эту красоту. Долго смотрел в толпу в сегодняшнем Киеве, где отмечают день рождения УПА, искал Айдэра Муждабаева, Виктора Шендеровича, Юру Володарского. Надоело смотреть. Наверняка где-то ведь должны там идти. Андрухович опять же.
Юные, полные сил, кричат: «Слава нации — смерть врагам!», «Украина превыше всего!», «Слава Киевской Руси, Новороссия соси!», «Бандера — наш герой, Покров — наш праздник!» — всё, как любит российский либерал. Или не любит? А то я запутился.
Замечательный поэт и колумнист «Новой газеты» Ян Шенкман, которому так нравилась украинская свобода и так не нравилась свобода донбасская, вдруг всполошился, и, перебегая из блога в блог, стал опрашивать друзей и знакомых: …а их правда двадцать тысяч? Может, хотя бы пятнадцать? Странно, а у нас в России при всём желании на «Русские марши» собирались три тысячи, и все понимали, что они маргиналы. А тут двадцать. Или даже больше. И ведут себя как хозяева. Может, они за деньги? Скажите, они за деньги? Если за деньги — не так страшно. Если без денег — страшно!
Так и пишет: «Если за деньги — не так страшно». А если за бесплатно: «Страшно». Напугался.
Видимо, постучались, наконец, к Яну его терпеливые и смиренные предки, и сказали: внучок, ты заигрался немножко, тебя ведь могут однажды обидеть. Обидеть, и даже убить, палкой по голове или ещё как-нибудь. И ты умрёшь, будешь мёртвый, не будешь больше стихов писать.
Увы, предки постучались только к Яну, и никакой надежды нет, что постучатся ещё к кому-нибудь. Однако и это показательно, и это хорошо.
Некоторое время, наблюдая трансляцию киевского марша (при чём транслировало — с явным удовольствием — «Радио Свобода») я пытался вообразить, как эти славные ребята вдруг приходят непосредственно в редакцию «Новой газеты», или в редакцию радио «Эхо Москвы», и заодно на радио «Серебряный Дождь», или в редакцию журнала «Сноб», или в редакцию телеканала «Дождь» — но у меня не нашлось для злорадства никаких моральных сил. Я с детства не испытывал никакого удовольствия, если при мне били дурака. Мне всегда было дурака жалко.
Куда предпочтительнее было бы, если б всё это шествие, все эти борзые светлячки с их фонариками, пошли бы ровно в сторону позиций, где стоит и наш батальон тоже. Потому что судя по юным лицам всей этой поросли, большинство из них там не бывали — и воюют за их бандеровскую спесь какие-то другие люди.
Не жажду ничьей погибели. Просто ребятам и зверятам, может быть, не помешало бы посидеть под обстрелом, прочувствовать как это бывает. А то такие страшные на улицах Киева, такие бодрые.
Мне сейчас наши замайданные доброхоты, конечно же, скажут, что «…если б не Путин, если б не Крым…» — но мы эту песню знаем наизусть с зимы 2014-го. Никакого острого глаза не нужно было, чтоб уже тогда разглядеть всех фигурантов нынешних прогулок.
Нынешнюю киевскую акцию организовали, как известно, «Правый сектор» (запрещенный в России), «Национальный корпус» и «Свобода» — если присмотреться, то там всё те же яроши и тягныбоки, что были в числе основных заводил на Майдане.
Тогда их не заметили: директор ЦРУ Джон Бреннан, посол США Джеффри Пайетт, посол Германии Кристоф Вайль, посол Франции Ален Реми, посол Испании Херардо Анхель Бугайо Оттоне, посол Дании Микаэль Долг-Хансен, помощник госсекретаря США Виктория Нуланд, американские сенаторы Крис Мерфи и Джон Маккейн, министр иностранных дел Германии Гидо Вестервелле, верховный представитель Европейского союза Кэтрин Эштон, министр иностранных дел Голландии Франс Тиммерманс, европарламентарий Яцек Протасевич, министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс и прочие ответственные лица.
Не заметили их также Михаил Борисович Ходорковский, организовавший целый культурный десант в Киев, музыканты Андрей Макаревич, Вероника Долина и Борис Гребенщиков, писатели Дмитрий Быков, Людмила Улицкая, Виктор Шендерович, редактор Айдэр Муждабаев, опытный работник пера Андрей Пионтковский, поэты Лев Рубинштейн, Дмитрий Кузьмин и Вера Полозкова; ну и так далее: Алешковский-младший, Латынина-младшая, молодые журналисты Азар, Бабченко и Архангельский, старые режиссёры Виктюк и Райхельгауз; перечислять можно очень долго, список большой, красивый, впечатляющий.
И вот, наконец, Ян, вот, наконец, Шенкман, только он вдруг прозрел и сказал: страшно.
Жаль, что страшно ему исключительно за себя, а не за кого-то, кого уже убили и ещё, увы, убьют эти стройные колонны. Но хоть что-то. Хоть как-то.
Самое удивительное, что пройдёт неделя-другая-третья, и очередное существо, отправляясь в Киев, радостно отчитается оттуда: «Иду по Крещатику, не вижу никаких бандеровцев!» И даже Ян, наверное, как-нибудь успокоится. Скажет: да ладно, привиделось наверное. Говорят: нет никого, — ну, значит, нет. И тиснет очередную колоночку про сложный путь Украины к свободе и необходимость вывода из Донбасса донбасских и российских бандитов: во имя мира на земле.
Так и случится. Стыда не будет. Стыд отменили. А где стыда нет — на пустое место приходит страх.
Вот только придёт он ни к тем, кто зазывал свободу и благословлял диких и юных, а к совсем другим, ни в чём не виноватым. Тогда все перечисленные и сотни не названных отведут честные глаза в сторону и скажут: «Это чужая страна, мы за неё не в ответе. Вам даровали свободу, а вы не смогли ей распорядиться».
Работа у них такая.