Вместо «арабской весны» русские сезоны
Гражданская война в Сирии в основном завершена, если не считать попыток США и их союзников спровоцировать вспышки в локальных очагах, что может обернуться попытками Вашингтона свергнуть Б. Асада и вернуть Сирию в хаос, из которого страну удалось вывести российским ВКС. В то же время даже Эр-Рияд не верит в такую возможность, о чем свидетельствует визит в Москву саудовского короля.
В Ираке после голосования о независимости Эрбиля продолжается перетягивание каната между федеральным правительством и руководством Иракского Курдистана, хотя все яснее: речь на референдуме шла не о независимости, а о торге за нефть иракских элит – с одной стороны и внутрикурдской конкуренции за власть – с другой. Представляем анализ текущей ситуации в Сирии, Ираке и вокруг них, опираясь на материале эксперта ИБВ Ю. Щегловина.
Сирия накануне победы
Элитные формирования сирийской армии проводят операцию по зачистке кварталов Дейр эз-Зора – города в 420 километрах от Дамаска, находящихся в руках террористов запрещенного «Исламского государства». На стороне правительственных сил сражаются бойцы шиитской милиции «Хезболла». Исламисты вытеснены из населенных пунктов Салихия и Хусейния к северу от Дейр эз-Зора. В результате перерезано шоссе Дамаск – Хасеке, что позволило окружить остатки отрядов ИГ в городе. К югу от Дейр эз-Зора армия и ополченцы освободили поселок Мухасан и еще девять селений.
Сирийские ВВС поддерживают наземные войска, наступающие на Бу-Кемаль на границе с Ираком. Бои шли на подступах к нефтяному месторождению Омар. Министр обороны Сергей Шойгу во время визита в Израиль заявил о скором завершении военной операции в Сирии, оговорившись, что осталось решить несколько важных задач. Это не только зачистка Дейр эз-Зора, но и установление контроля над основными участками пограничья с Ираком (Бу-Кемаль год назад пытались взять американцы и подконтрольные им группы оппозиции) и основными нефтяными полями провинции.
Операция в Дейр эз-Зоре определена как последние крупные наступательные действия при массированной поддержке российских ВКС. Это означает трансформацию общей стратегии на сирийском направлении, ранее характеризовавшейся сочетанием военного и политического компонентов с преимуществом первого. Теперь главенствовать будет второй. Это логично, поскольку, помимо стабилизации оперативной обстановки с ликвидацией основных оплотов непримиримых – ИГ и «Джебхат ан-Нусры» (запрещенной в России), было необходимо решить главную задачу – вывести за рамки возможного военное свержение режима Асада. Взятие Восточного Алеппо стало водоразделом между колебаниями основных зарубежных спонсоров сирийской оппозиции при планировании своих действий.
Локализация оппозиции в Идлибе и запуск механизма функционирования зон деэскалации в Сирии показывают основной вектор развития ситуации в среднесрочной перспективе. Это достижение между основными спонсорами консенсуса (где гласного, где негласного) в отношении перемирия.
Не стоит рассматривать прорыв джихадистов «Джебхат ан-Нусры» в Идлибе или переброску сторонников ИГ (местных суннитских племенных милиций) в район Дейр эз-Зора как коренной слом в умонастроениях саудовцев в их сирийской тактике. Рискнем предположить, что у Эр-Рияда сейчас гораздо больше проблем с противостоянием турецкой экспансии в Идлибе, чем желания начинать военные операции против Дамаска.
Все эти события ситуативны в силу паники американцев, столкнувшихся со стремлением сирийских правительственных сил при поддержке «Хезболлы» и российской авиации выйти на восточный берег Ефрата и на границу с Ираком. Пентагон волнует изоляция подконтрольных им сил в курдских анклавах, что грозит Вашингтону потерей влияния на суннитские племена в Дейр эз-Зоре. Блокировки американских союзников в курдских районах и начало активного этапа встраивания суннитских племен в социально-экономическую архитектуру Сирии являются для них самым негативным вариантом развития событий. Основой изменения ситуации после окончания военной операции в Дейр эз-Зоре будет попытка Москвы сохранить и развить позитивный опыт функционирования зон деэскалации с выходом на общегосударственный межконфессиональный компромисс на фоне попыток США сорвать это частичной «афганизацией» сирийского сопротивления. Ключ решения проблемы в данном случае – примирение с суннитской элитой на фоне уступок в рамках социально-экономической автономии.
Хотят Асад и его окружение или нет, они пойдут на уступки суннитам, поскольку гражданские конфликты вынуждают режимы идти на компромиссы. Иран в отличие от того, что говорят американские аналитики, сопротивляться этому не будет. В стране, где алавиты составляют около 20 процентов населения, игнорировать компромисс с иными конфессиями нереально. Иранцы демонстрируют большую гибкость, они в таких условиях (Ливан и Ирак тому примеры) стараются привлекать в ряды лояльных себе шиитских формирований представителей других религий, в том числе суннитов и христиан, а также не стесняются вступать с ними в политические альянсы.
Эр-Рияд: явка с повинной
Приезд короля Салмана в Москву больше напоминал капитуляцию, пусть и почетную. Эр-Рияд не в состоянии диктовать правила поведения в Сирии, и приезд саудовского монарха преследовал цель выторговать наиболее приемлемые условия сохранения своего влияния в САР. Именно поэтому в Москву не приехал его сын и главный архитектор политики КСА на сирийском направлении, министр обороны и наследный принц М. бен Салман. Недавнее наступление подконтрольных ему формирований «Джебхат ан-Нусры» с идлибского плацдарма на позиции российских военных провалилось, что скажется на доминировании Саудовской Аравии в Идлибе в ходе борьбы с Турцией. Эти действия заставили Москву активизировать совместные усилия с Анкарой.
Ввязаться в обмен ударами с Москвой в САР при обострении с главным союзником Турции в регионе – Катаром означало создание враждебного КСА альянса, что М. бен Салман и сделал. Эр-Рияд не в тех условиях, когда предлагают схемы политического обмена. Помимо военного доминирования России на сирийском направлении, есть и заинтересованность КСА в пролонгации сделки по ограничению добычи нефти. Теоретические бонусы в виде перспективы долгосрочных масштабных экономических контрактов явно неадекватны для убеждения Москвы в изменении позиции по Сирии. Российская сторона и дальше будет прилагать усилия для минимизации влияния просаудовских группировок в САР. Действия Анкары в Идлибе это доказывают.
Турецкая армия готовится к созданию здесь второй военной базы в зоне деэскалации. Первая находится в районе Шейх Баракята, самой высокой точки гор Симеон, между провинциями Алеппо и Идлиб. Оттуда турки будут наблюдать за действиями курдских подразделений со стороны кантона Африн. Анкара готовится к развертыванию второй базы на вертодроме Тафтаназ, несколько лет находившемся под контролем Сирийской свободной армии (ССА). Турция намерена иметь в Идлибе три стационарные базы и более 40 наблюдательных пунктов, около 30 из них будут мобильными. Ее ВС собираются взять под контроль трассу Рейханлы – Африн – Телль-Рифъат.
Что до влияния Ирана в Сирии, которым обеспокоена Саудовская Аравия, то Тегеран и Москва – партнеры, их союз (иранцы и ливанцы – на земле, российская авиация – в воздухе) – ключ к успеху в давлении на вооруженные отряды оппозиции. На момент начала действий ВКС РФ в Сирии силы Асада контролировали 20 процентов территории страны, а сегодня – 90 процентов.
Кроме того, в республике начинается второй этап разрешения кризиса. Упор будет делаться на племенную дипломатию в зонах деэскалации и налаживание взаимодействия по оси Дамаск – суннитская элита. Иран не выведет силы из Сирии, где идет формирование шиитских милиций. Вопрос – в участии КСА в налаживании контактов между слоями сирийского общества и проведении переговоров без предварительных условий.
Курдская дилемма Вашингтона
Россия и союзники не мешали штурму Ракки западной коалицией, который в итоге привел к разрушению города. Американцы же пытались препятствовать продвижению сирийских правительственных войск восточнее Евфрата, используя исламистов. США исчерпали свои резервы и теперь будут довольствоваться ролью наблюдателя. Основной задачей Пентагона являлось установление контроля над территорией восточнее Евфрата с использованием курдских отрядов и местных суннитских племен. Выход сирийских войск к городу Бу-Кемаль на иракско-сирийской границе ставит точку на этом. Американцев подвело прежде всего то, что курды действуют на ограниченной территории, и рассчитывать на них, проводя операции в чужих районах, не приходится. А суннитские племена не оказали американцам нужной поддержки из-за недоверия США.
Понятно, что в силу отсутствия у Вашингтона альтернативы Ракку будут контролировать отряды Сил демократической Сирии (СДС), основу которых составляют курды из Партии демократического союза (ПДС). США могли передать город протурецким силам, но это испортило бы их отношения с курдами. К тому же последний визит американской делегации в Анкару для решения «визового скандала» (и других вопросов) результата не принес, что также исключало вариант уступки Ракки Турции. Впрочем, если бы американцы хотели использовать эту возможность, они с самого начала вошли бы в альянс с турками, что Анкара им предлагала не раз. Взятие города тогда было бы формальностью, поскольку турецкая спецслужба МИТ могла задействовать свои рычаги влияния на полевых командиров ИГ.
Дальнейшее развитие событий очевидно. Передача суннитского города курдам – серьезный сдерживающий фактор при попытках «афганизации» сирийского конфликта. Это невозможно без уступок племенной суннитской элите в том же Дейр эз-Зоре. Восстанавливать Ракку американцы не будут. В этом случае в город начнут возвращаться сторонники ИГ и их семьи, что быстро приведет к установлению исламистами контроля над ним. Перед американцами дилемма: опора на курдов ограничивает их влияние на ситуацию в Сирии и чревата провалом попыток заручиться поддержкой суннитов при усилении давления Анкары и Москвы. Так что скорее всего Вашингтон попытается зафиксировать имеющиеся у него зоны влияния.
Оплата Киркуком
В отличие от профессиональных аналитиков широкая публика и СМИ восприняли переход Киркука под контроль правительства в Багдаде после референдума о независимости Иракского Курдистана как неожиданность. Американские эксперты предложили несколько сценариев развития ситуации. Можно говорить о договоренности между Патриотическим союзом Курдистана (ПСK) и Багдадом в отношении передачи контроля над провинцией правительственным войскам. На самом деле сдача Киркука была совместной сделкой и ПСK, и ДПК. Посредничали в ее заключении иранцы, заинтересованные в сохранении союзников из ПСК как силы, конкурентной Барзани и его окружению. Что до контроля над нефтяными участками провинции, они останутся за Багдадом, хотя отступные ПСК получит.
До самого последнего времени Эрбиль мог экспортировать нефть с двух основных месторождений Киркука: «Бай-Хасан – Авана» и «Баба-Гургур». Добыча там составляла значительную часть «курдского» объема углеводородов. Киркукская нефть в основном идет по трубопроводу на территории Иракского Курдистана в турецкий Джейхан. В планах Багдада – строительство альтернативного пути, который будет доставлять нефть на юг страны и в Турцию, но на это потребуется время. В перспективе иракское правительство планирует нарастить объем добычи в Киркуке до миллиона баррелей в сутки, но пока заинтересовано в транзитных маршрутах. Руководство ПСK к нефтепроводу в Турцию доступа не имело, что провоцировало требования к Багдаду вдовы Джаляля Талабани, опиравшиеся на сценарий блокирования «трубы» в Джейхан. Возможность блокирования Багдадом подачи нефти в транспортную систему Иракского Курдистана существует, при этом уровень добычи упадет с 500 до 300 тысяч баррелей в день. Этого Эрбиль и Багдад позволить себе не могут.
Любопытны шансы лидера Демократической партии Курдистана (ДПК) Барзани остаться у власти после потери Киркука. Его избрал региональный парламент на пост главы автономии в июне 2005-го на четыре года, в 2009-м он одержал победу на первых в истории Иракского Курдистана прямых президентских выборах. С тех пор парламент несколько раз продлевал его каденцию. Пролонгировать мандат руководителя ИК он не может, поскольку в местном законодательстве нет для этого правовых оснований. Обострение ситуации в Киркуке и угроза иностранной интервенции для Барзани – хороший предлог отменить всеобщие выборы, назначенные на 1 ноября. Это, собственно, и произошло. 18 октября высшая независимая избирательная комиссия по выборам и референдуму в Иракском Курдистане приняла решение отложить на неопределенный срок парламентские и президентские выборы в автономии. В избиркоме отметили, что причиной стали последние события в автономии и отсутствие кандидата на пост главы ИК. Так что Барзани решил под благовидным предлогом остаться у власти. Сейчас пытается обвинить ПСК через подконтрольные ему СМИ «в предательстве интересов курдского народа и отводе своих частей пешмерга из Киркука без боя». Если теперь партия курдской оппозиции «Горран», протестуя, вновь заблокирует работу парламента, клан Барзани будет править вечно, поскольку президента ИК должны избирать депутаты. При этом он пойдет на уступки Багдаду и восстановит экономические и торговые отношения с турками.
Пентагон пытается приуменьшить значение событий в провинции Киркук. Это был запланированный отход пешмерга из Киркука, который курды под шумок борьбы с ИГ решили вдруг приватизировать. В основном это были люди из ДПК, которые все это время эксплуатировали нефтяные месторождения. Не отставали от них и функционеры из ПСК. После смерти лидера ПСК Талабани в партии началась борьба за власть между вдовой лидера и его родственниками. Продвижение шиитской милиции в ряд ключевых точек Киркука – поддержка «своего» крыла ПСК в лице главы спецслужбы этой партии Л. Талибани.
Участие шиитов в этой операции не планировалось. Пешмерга должна была сдать свои позиции в ключевых точках Киркука подразделениям иракской армии, а не шиитскому ополчению. О силовом захвате речи не шло изначально, иначе бои пошли бы по нарастающей, а потенциал иракской армии не соответствует решению такой задачи за один день. Достаточно вспомнить осаду Мосула чтобы понять – на наступление иракская армия неспособна, тем более без воздушной и артиллерийской поддержки американцев.
Все это означает, что президент курдской автономии сдался. Его идея референдума, основным мотивом которой было сохранение за кланом Барзани господствующих позиций в Иракском Курдистане, с самого начала была обречена на провал в силу обструкции основными мировыми игроками, включая ООН. Это исключало международное признание итогов плебисцита. Кроме того, Иракский Курдистан экономически несамодостаточен. Инвестировать в его нефтепромыслы интернациональный бизнес не будет, опасаясь юридических рисков в случае подачи исков Багдадом в международные арбитражные суды.
Все это предусматривало уступки руководства автономии. Вопрос был в том, какой вариант капитуляции Барзани изберет. Он сдал Киркук под гарантии Багдада не идти в сам Иракский Курдистан и начать переговорный процесс о новых условиях сделки по принципу «экспорт курдской нефти через инфраструктуру Багдада в обмен на финансовые транши в Эрбиль». Барзани отказался от координации отрядов пешмерга в связи с выводом из Киркука. Многие полевые командиры (особенно ДПК) не знали о предстоящей эвакуации.
Расчет оказался верен: неразбериха была нужна для организации столкновений с иракскими силовиками, что сплотило курдов перед угрозой иностранного вторжения. Эрбилю оставалось только подогревать процесс «консолидации» гневными заявлениями. Проблемы у Барзани могут возникнуть, когда выяснится, что в Иракский Курдистан никто вторгаться не собирается, а идею независимости он сдал ради пребывания у власти. Кроме того, Барзани покусился на доходы руководства ДПК: оно потеряло контроль над нефтяными месторождениями, что стимулирует рост оппозиционных настроений в ИК по отношению к Барзани и его окружению.
Мораль проста: ни о каком возникновении на карте Курдистана (или с учетом крайне непростых отношений между курдскими племенами, кланами и территориальными анклавами нескольких Курдистанов) говорить не приходится. В этом мире нет ничего вечного, и ближневосточные границы не исключение, но пока что Ирак не рассыпается на части, хотя это не исключено в будущем. Что до мирового сообщества, во времена Лиги Наций обещавшего курдам государственность, у него куда больше шансов забрать свои слова назад, чем выполнить. Благо, выполнение обещаний такого рода редко когда хорошо кончается. Как свидетельствуют прецеденты Либерии, Косова и попытка создания палестинского государства...