Великий «русский ватник»: На независимость Украины.
Это кто же пишет Карлу Двенадцатому?! Кровью...
Он показывает, как цинично выродки с двух сторон отнеслись к разводу и как больно и страшно ударили все подлые действия верхушки по чувствам от этого разрыва.
Когда они рубанули по культуре, по семьям, по жизни!.. Какую борозду они пропахали кровавую в наших судьбах!
Ничего нормального — только оскорбления с двух сторон.
Их льёт не Бродский.
Это его внутреннее умение превратить текст одновременно в полифонию, в массовку... В многоголосие эпохи и тихое отречение от себя.
А вы разве не помните этого «многоголосия» взаимных оскорблений и обвинений?
Вы разве не испытали прелести предъявления паспортов при выезде с Украины в Россию, когда украинский патруль требует твой паспорт — кто ты и почему едешь в Россию — и потом так же изголяется пограничный патруль русской таможни?
Вы забыли весь этот кошмар развода?!
Бродский не может абсолютно точно знать, что чувствует украинец.
Но он точно знает, что чувствует русский человек.
А среди простых людей Украины и России чувства были очень похожие!
На просторах искромсанной мёртвой Империи, засеянных ненавистью и засиженных террором и охлократией...
Вы забыли, как мы, проголосовав за незаисимость нашей страны вдруг почувствовали, что остались, в чём стояли?
Что круг нерешённых проблем затягивает в пропасть?
Дорогой Карл XII, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
«время покажет Кузькину », руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченный изотопом, —
жовто-блакытный реет над Конотопом,
скроенный из холста, знать, припасла Канада.
Даром что без креста, но хохлам не надо.
Гой ты, рушник, карбованец, семечки в полной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы медля строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога!
Ступайте от нас в жупане, не говоря — в мундире,
по адресу на три буквы, на стороны все четыре.
Пусть теперь в мазанке хором гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть — так сообща, путь выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще?
Прощевайте, хохлы, пожили вместе — хватит!
Плюнуть, что ли, в Днипро, может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
кожаными углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом. Вашего хлеба, неба,
нам, подавись мы жмыхом и колобом, не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом?
Вас родила земля, грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Это земля не даёт вам, кавунам, покоя.
Ой да Левада-степь, краля, баштан, вареник!
Больше, поди, теряли — больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьёмся. А что до слезы из глаза —
нет на неё указа, ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придёт и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
Иосиф Бродский