Клуб читателей: Евгений Петров: Призрак их, а жить решил у нас

Если Нью-Йорк известен как город контрастов, то Россия – страна парадоксов: утверждение это лично мое, готов его доказать. Начать надобно издалека: давайте обратимся к народному творчеству. В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Евгения Петрова о том, почему возникают перекосы в капиталистическом обществе, которым управляет рыночная экономика. Если Нью-Йорк известен как город контрастов, то Россия – страна парадоксов: утверждение это лично мое, готов его доказать. Начать надобно издалека: давайте обратимся к народному творчеству, возьмем для примера хотя бы сказку про Курочку Рябу. Правда, утверждение про народное происхождение сего опуса не совсем корректно: автор этой душещипательной истории известен – Ушинский Константин Дмитриевич. Вам никогда не приходило в голову, что в сказке этой наблюдается парадокс на парадоксе? Давайте вспомним содержание. Жили-были дед и баба, и была у них курочка неопределенного цвета, одним словом – Ряба. И вот в один прекрасный день эта, казалось бы, неприметная птица снесла яйцо. Ну, дело житейское, только вот яичко оказалось не простое, а золотое – сказка, чего возьмешь. А теперь представьте, что делает нормальный человек, получив нежданно-негаданно целое состояние? Наверное, жутко радуется и старается это богатство сохранить, а еще лучше – приумножить. Но дед, не придумав ничего лучшего, пытается золотое яйцо разбить! Этот дед нормальный? Во-первых, золото – мягкий металл, и разбить его невозможно, во-вторых – а для чего? Что, этому яйцу золотому не найти более достойного применения? Да Фаберже бы умер, глядя на то, что делают с предметом его вдохновения. Бил дед, бил и не разбил, только молоток сломал: сумасшедший, что возьмешь. Тогда зовет дед бабку на помощь. Бабка тут как тут: но у нее тоже ничего не выходит – скалка пополам, а яичку хоть бы что. На это дело выходит мышка и видит, что люди мучаются – решает помочь. Хвостиком раз – и яичко упало и разбилось. Попробуйте уронить со стола золотое кольцо – оно разобьется? А яйцо разбилось, причем от молотка не разбилось, а от мышки. Объясните мне, почему плачет дед и плачет баба? Не они ли минуту назад пытались разбить яйцо сами? Цель достигнута, возрадуйтесь, дед и баба... А они рыдают, мышка в шоке – вот и помогай после этого людям! Тогда курочка пытается как-то сгладить ситуацию и говорит: «Не плачь, дед, не плачь, баба. Снесу я вам яичко не золотое, а простое»! Чего хорошего? Лучше еще раз золотое! Но дед с бабой довольны, и наступает всеобщее ликование. С той поры прошло немало лет, но парадоксы так и преследуют нас повсюду. Все автомобилисты уже давно привыкли, что дизельное топливо стоит дороже 92-го бензина, сей факт ни у кого не вызывает удивления: лишь некоторые старожилы вспоминают, как они в пору плановой экономики соляркой мыли руки и что стоила она, по сравнению с бензином, как газированная вода. Ну, если у нас сейчас на дворе рыночная экономика, то давайте разберемся, почему такие перекосы возникают. Начинаешь вспоминать детство босоногое, уроки химии и замечательный «крекинг-процесс» разложения нефти на фракции – любители самогоноварения в курсе, как все происходит. Солярка в этой ректификационной колонне находится в самом низу, после мазута. Стало быть, и стоить она должна дешевле, чем все остальное. Для аналогии возьмем переработку молока: после сепарации получаем сливки, сметану, в дальнейшем сыр, и каждый продукт стоит дороже предыдущего, а то, что осталось, – обрат и не стоит почти ничего. Может быть, солярка и обрат – это не одно и то же, но пути их происхождения аналогичны. Молоко по определению не может стоить дороже сметаны, но дизельное топливо стоит дороже бензина? Люди интеллигентные возразят, так ведь у нас рынок, цена – это баланс спроса и предложения. Значит, на солярку и спрос больше. Пусть так, тогда мне непонятно, почему саморегулирующаяся рыночная система не повышает производство выгодного для производителя продукта, почему упускают выгоду наши НПЗ? Если себестоимость солярки низкая, производить ее становится выгодно, это стремятся делать все, рынок насыщается – и цена падает. Так, по крайней мере, в учебниках по экономике написано. Хотя, возможно, тут стоит задать другой вопрос: cui prodest? Кому выгодно. Да, «в стране моей великой чудес не перечесть, вот комсомола нету – а «Комсомолка» есть». ВЛКСМ уже почил в бозе, а вот представители коммунистической партии остались. Как-то меня угораздило пробить колесо на дороге, да так удачно, что погнулся диск. После недолгих сборов я оказался на станции техобслуживания и успешно откручивал колесо, чтобы впоследствии придать ему первозданный вид путем прокатки диска. Неподалеку от меня остановился громадный черный лимузин иностранного производства. На фоне этого чуда техники мои «Жигули» явно испытывали чувство неудобства и смущенности, как человек малого достатка, оказавшись в компании респектабельного миллионера. Дверь лимузина отворилась, и я лицезрел своего старого знакомого. Был это первый секретарь райкома КПСС, а ныне секретарь райкома КПРФ нашего уезда. Мы поздоровались, и мой собеседник тут же завел разговор о нелегкой судьбе трудового человека, как нехорошо обошлись с ним нынешние власти, как страшно далеки они от народа, и единственная надежда на спасение возложена на Геннадия нашего Андреевича. Вступать с ним в политическую дискуссию мне явно не хотелось, я согласно кивал головою и, переводя тему разговора в другое русло, спросил, зачем мой знакомый пожаловал в эту автомобильную обитель. Оказалось, по вполне бытовым вопросам: машину надобно помыть. Что ему вскоре и сделали – лимузин после мойки, сверкая всеми частями своего железного организма, с тихим урчанием покатил по делам энергичного хозяина, а я остался прикручивать отремонтированное колесо и размышлять над смыслом жизни. Странно жизнь устроена – вот я, человек либеральных взглядов, владею отечественным авто и мою его сам. А мой знакомый секретарь КПРФ предпочитает ездить на автомобиле, созданном потогонной системой эксплуататоров трудового народа, и при этом не испытывает чувства дискомфорта. Мои материалистические взгляды остались по-прежнему таковыми, а новоявленные коммунисты России ходят в церковь и просят благословения у Богородицы в победе на выборах, забыв о том, что труд создал из обезьяны человека, а религия – опиум для народа. Я зарабатываю на хлеб в государственном учреждении, а главный коммунист района является владельцем частного предприятия и присваивает себе прибавочную стоимость путем эксплуатации рабочей силы. Так кто же из нас коммунист? А вы говорите, нет парадоксов – они повсюду. Европейский призрак коммунизма побродил, побродил по Европе да и решил отдохнуть на наших бескрайних просторах. Призрак их, а жить решил у нас. Европейцы жутко расстроились по этому поводу и опустили перед нами железный занавес: мол, не желаем с вами знаться, пока нашего призрака не вернете. Мы, как люди порядочные, решили от этого фантома избавиться и вернулись на путь истинный, с которого в 17-м году свернули. Строили мы, строили, наконец построили, стали думать, как назвать то, что мы построили: то ли социализм с человеческим лицом, то ли капитализм без лица. Вернулись мы в лоно цивилизации, а нас все равно не любят, и то не так, и это не то. Не хотят с нами дружить – ни с нами коммунистами, ни с нами капиталистами. Опять парадокс получается! И зачем Константин Дмитриевич сочинил сказку про Курочку Рябу? Жили бы сейчас спокойно и беды не знали.

Теги:  капитализм, Россия, власть, Запад, общество, идеология, коммунизм