Наш общий рубль, алтын, евраз…
Владимир Путин поручил Центробанку и правительству до сентября «определить дальнейшие направления интеграции в валютной и финансовой сферах с проработкой целесообразности и возможности создания в перспективе валютного союза».
Что стоит за этой официальной формулировкой? Фактически президент дал «отмашку» для перехода Евразийского экономического союза на единую валюту. Причем намного раньше определенного в учредительных документах экономического объединения срока – 2025 года.
Говорить о прямом переходе ЕАЭС на российский рубль, конечно, не приходится. И пока, и, судя по всему, в перспективе. Хотя экономически это и было бы очень выгодно для России, нельзя отрицать неизбежных имиджевых потерь. Именно с оглядкой на них президент, очевидно, и торопит с реализацией идеи равноправного валютного союза. И, соответственно, единого средства расчетов для ЕАЭС.
Экономическая интеграция вряд ли будет полноценной, а сам ЕАЭС реально не станет конкурентоспособным объединением без единой валюты. Изначально эту идею озвучил Нурсултан Назарбаев еще в 1994 году. Но в таком не слишком полномочном объединении, каким было ЕврАзЭС - Евразийское экономическое сообщество - дело дальше разговоров про «общие деньги» так в итоге и не пошло.
Как впрочем, и в Союзном государстве России и Белоруссии, хотя еще в середине девяностых годов, после нашумевшей «стрижки» белорусских зайчиков, казалось, что Минску просто некуда деться от российского рубля. Фактическим «спасением» для независимых финансов Белоруссии, экономика которой была почти на 100 процентов привязана к российской, стал дефолт в России. Хотя до сих пор многие эксперты уверены, что с нашим рублем не только сама белорусская экономика была бы устойчивее к кризисам, но и такое, весьма виртуальное объединение, как Союзное государство, давно обрело бы куда более конкретные черты.
В принципе, введение единой валюты для Белоруссии, Российской Федерации и Казахстана, а, как следствие, и для новых членов ЕАЭС, таких, как Армения и Киргизия, предусмотрено основными документами интеграционного объединения.
Поспешность России не может не смущать ее союзников, но в условиях необходимости жестко защищаться от санкций, создание к 2025 году евразийского Центробанка и переход на «общие деньги» смотрятся как слишком уж отдаленная перспектива.
К тому же, нигде не говорится, что в 2025 году валютой ЕАЭС обязательно будет российский рубль. Более того, нет слов и о том, что единая валюта союза, сразу и везде, полностью заменит национальные. Судя по всему, при непосредственной работе над объединением валют и созданием общего банка речь будет идти лишь об обслуживании взаимных расчетов стран-членов ЕАЭС.
Нельзя не учитывать тот факт, что недавняя девальвация подорвала доверие к рублю, российским акциям и облигациям. Деньги – это вообще суррогат доверия, и зарабатывать его приходится годами. Сколько бы ни твердили про то, что доллар – не более чем необеспеченная раскрашенная бумажка, «зеленые» берут в расчет везде и всюду. А новой евразийской валюте при любом раскладе еще долго не удастся избавиться от негативного наследия российского рубля. Назови ее хоть алтыном, как уже успел предложить Н. Назарбаев, или евразом, как нравится многим другим.
Специалисты, несколько ошарашенные оперативностью российского президента, называют сразу несколько стимулов к валютной интеграции ЕАЭС. Помимо политического фактора, говорят и о факторе БРИКС, в рамках которого уже создается объединенный банк. Разумеется, для стран БРИКС не может быть даже и речи о единой валюте, но готовность, так или иначе, оптимизировать взаимные расчеты, очень показательна. Банк БРИКС – это не просто расширение сотрудничества, не просто удобный финансовый институт. Это первый реальный шаг в поисках противовеса доллару и евро. А ЕАЭС тоже вскоре понадобится противовес, точнее, он нужен уже сейчас.
Евразийскую валюту вряд ли смогут сделать аналогичной евро, а общий банк ЕАЭС трудно срисовать с Европейским центробанком. Скорее, речь пойдет о неком координационном финансовом центре, который будет согласовывать решения четырех или пяти национальных банков.
Сегодня выгоды перехода на единую валюту еще не перевесили преимущества независимых финансовых систем. Но это только пока. Главным преимуществом для единой валюты сразу станет емкий объединенный рынок. У стран ЕАЭС с общим населением почти в 200 миллионов человек и суммарным размером экономик под два с половиной триллиона долларов почти 80 процентов внешнеторгового оборота – это торговля между собой. Они просто не могут себе позволить до бесконечности обслуживать его «чужими» деньгами. Единый экономический союз с едиными деньгами вполне способен стать конкурентным по меркам глобальной экономики.
Еще одно преимущество – солидная финансовая база, созданная в России, у которой в заначке около 370 миллиардов долларов и неплохо сбалансированный бюджет, а также в Казахстане.
Но из-за неизбежных технических сложностей дело может свестись к конкуренции двух вариантов: прямого перехода всего ЕАЭС на российский рубль или введения ограниченного расчетного средства для обслуживания сделок исключительно в рамках объединения.
Нельзя забывать, что девальвация рубля, а вслед за тем и валют Казахстана, Белоруссии и Армении сделала взаимные расчеты между странами ЕАЭС в долларах дороже. При этом Запад постоянно грозится отключить Россию от системы межбанковских платежей. А ведь в расчетах внутри ЕАЭС при желании вполне можно обходиться и без нее. Доходит до того, что расчеты по «союзным» проектам, а теперь и по делам ЕАЭС, осуществляются в долларах. Так намного дороже, зато чиновникам «проще».
Многие напоминают сейчас, что когда-то в СЭВ - Совете экономической взаимопомощи, объединявшем страны народной демократии, то есть Восточной Европы - у всех были свои валюты. Но был и общий «переводной рубль». Если сегодня в ЕАЭС создается что-то вроде его аналога, это можно только приветствовать, тем более что таким путем намного проще реализовать старую идею «дедолларизации» наших экономик. Что бы там ни говорили критики валютной интеграции, во внутреннем обороте слезть с долларовой иглы все же достаточно просто. Надо только не мешать обороту недолларовому – завышенными кредитными ставками и беспардонно заниженным уровнем оплаты труда.
Единая валюта – острая необходимость для членов ЕАЭС. Финансисты стран-партнеров России в настоящее время фактически потеряли рычаги управления стабильностью своих валют.
На казахский тенге и белорусский рубль, с одной стороны, давит мировой кризис, а с другой – неизбежная привязка к колеблющемуся российскому рублю. Большая часть выгоды от открытия таможенных границ уже исчерпана, а расчеты на то, что из-за санкций и резкого роста цен на европейский импорт удастся наращивать поставки товаров в Россию, не вполне оправдываются, у нас в стране кризис и серьезное падение потребительского спроса.
Тот факт, что основная тяжесть забот об алтыне/евразе ляжет на Россию, смущает очень многих. Но ведь инициатива двигаться в сторону валютного союза исходит от Москвы совсем неслучайно. Объединение пусть с небольшими, но менее зависимыми от внешних факторов экономиками Казахстана, Белоруссии и Армении при разумном подходе способно добавить устойчивости и российскому рублю, и, как следствие, общей валюте.
Если же быть до конца последовательными, общую валюту предстоит избавить от «нефтяной» привязки, которая заставляет российский рубль буквально болтаться на волнах ценовой конъюнктуры.
Едва ли не главным препятствием для валютного союза может стать отнюдь не сопротивление чиновников, а неготовность населения. Причем не психологическая, а сугубо материальная: у подавляющего большинства жителей ЕАЭС денег и так мало, а под новую валюту очень нужен развитый спрос, причем повсюду в содружестве, а не только в его столицах. Вот почему параллельно с работой по созданию валютного союза и переходу на общие деньги крайне необходимо озаботиться конкретными мерами по стимулированию спроса и активизации экономики.
Причем озаботиться всем – и России, и другим странам ЕАЭС. Без этого никакая интеграция сама по себе не заработает. Но ничего подобного не видно пока даже на горизонте. Сугубо монетаристскими мерами экономики интегрирующихся стран фактически загоняют в тупик глобальных госпроектов, которые уже плохо справляются с ролью пресловутых «локомотивов». Малый и средний бизнес еле-еле теплится почти исключительно в сфере торговли. Ни о какой индустриальной политике не идет и речи. Есть кое-какие «намеки» у Астаны, а прямолинейное администрирование, столь привычное для Минска – это совсем не то. Все это характерно для всех стран ЕАЭС, но наиболее болезненные последствия от этого идут от России.
У нас, в силу целого ряда причин, но, прежде всего, из-за последовательного ограничения доступа к финансовым ресурсам, отмечается пугающее схлопывание и спроса, и предложения. Но ведь работающие заводы даже с растущими ценами лучше, чем мертвая экономика с ценами стабильными, точнее – с такими же мертвыми.
В средствах массовой информации уже появились сообщения, что вроде бы под новую валюту нам сейчас предполагается некое дополнительное обеспечение активами. Тоже новыми, чуть ли не с приватизацией, словно мало мы наступали на «грабли Чубайса». Снова разумный протекционизм и грамотная налоговая политика вкупе со стимулированием спроса подменяется стремлением что-то «впарить».
Доллар пользуется доверием по всему миру, потому что всем известно, чего и сколько можно получить за бумажку с портретом президента. С российским рублем или новым алтыном/евразом таких отношений у потребителя нет даже на постсоветском пространстве.
Увы, но ничего иного, как возводить фундамент под новую валюту, странам ЕАЭС просто не остается. США уже дожили до того, что могут позволить себе развивать реальное производство вовсе не у себя, а где угодно, нам же не дано иного, как развивать реальную экономику у себя.
Да, китайский юань привязан к доллару, но и доллар к юаню с некоторых пор тоже, и едва ли слабее. Так и надо брать пример с юаня. Деньги хорошо «крутятся» тогда, когда есть возможность их не только заработать, но и с толком потратить. А когда деньги хорошо крутятся, это становится дополнительным стимулом не только к производству, но и к укреплению этих денег. Эту истину, заложенную, между прочим, и в основах монетаристских теорий, сами монетаристы в России, а вслед за ней и в странах ЕАЭС, упорно игнорируют.
Совсем недавно и политики стран-членов ЕАЭС, и эксперты в сфере интеграции дружно открещивались от общей валюты, считая ее первым шагом к возрождению союза – Советского, разумеется. При этом, в качестве одного из аргументов против перехода на общие деньги, многие сетовали на девальвацию российского рубля.
Да, она поначалу больно ударила по белорусским и казахским экспортерам. Многие товарные потоки, столь выгодные для экспортеров из стран-союзниц, вообще могли развернуться в прямо противоположном направлении. Однако вскоре девальвация коснулась и казахского тенге, и белорусского «зайчика». Армянский драм в последнее время тоже дешевеет. И это в то время, когда рубль весьма неожиданно и уверенно потеснил и кризисный евро, и благоухающий свежей краской доллар.
Однако за последние дни изменилось многое. Изменилось быстро. Очень вовремя свое слово сказал и Пекин. В Китае понимают, что отрывать юань от доллара – это все равно, что рубить сук, на котором сидишь. Однако активно заговорили о сотрудничестве с ЕАЭС. Не забывая и про ЕС. Пекин вовсю играет на противоречиях в рядах евразийцев - ему нужно быстрее и дешевле забивать сваи в фундамент глобального транзита Европа-Азия.
Но еще не все так гладко. Банк Армении сомневается в необходимости единой валюты. А в Казахстане финансовые эксперты и вовсе поставили под сомнение саму эффективность ЕАЭС. И о единой валюте предложили говорить только лет через 10. Их право, но ведь после «китайской отмашки» вектор интеграции может развернуться очень быстро.
Первоисточник http://www.stoletie.ru/tekuschiiy_moment/nash_obshhij_rubl_altyn_jevraz_232.htm