Порошенко избрал террор формой правления
Как лишь один позвонок позволяет палеонтологу реконструировать весь скелет динозавра, так и батальон "Азов" дает нам представление о характере государства, устроившемся на Украине.
Насильственный госпереворот естественным образом вылился в террор как в повсеместную систему. Вот как задолго до всех украинских майданов происхождение режимов террора описала философ и историк Ханна Арендт, известная как основоположник теории тоталитаризма: "Террор — это форма правления, устанавливаемая тогда, когда насилие, разрушив всяческую власть, сохраняет за собой полный контроль".
Так на Украине и вышло.
Но все-таки фашизм это или нет? Для ответа возьмем в помощь классический текст под названием "Вечный фашизм" от живого классика мировой литературы, писателя, философа и историка итальянца Умберто Эко. Написано 20 лет назад, в апреле 1995-го, к 50-летию освобождения Европы от фашизма. Сейчас вот уже и 70-летие будем праздновать, но характеристика фашизма от Умберто Эко звучит еще актуальнее.
"Вечным фашизмом" Умберто Эко называет некий ур-фашизм — универсальный, не связанный с какой-либо страной или конкретной исторической эпохой, способный возникнуть везде. Стоит знать симптомы. Великий итальянец описал их в четырнадцати пунктах.
Понятно, что фашизм — это совокупность черт из списка, но, как пишет Умберто Эко, "вообще-то при наличии даже одной из них, начинает конденсироваться фашистская туманность". А сколько соответствий с нынешней Украиной? Сосчитайте сами.
Первое. Культ традиций. Вышиванки — лишь безобидная вывеска. Куда хуже, что национальные традиции украинские фашисты избирательно ведут от Степана Бандеры. Их суть — насилие, жестокость, физическое уничтожение тех, кого считают врагом.
Второе. Неприятие современности. У Киева сегодня это отказ от принятых в цивилизованном мире — будь то на западе от Украины или на востоке — уважения к правам национальных меньшинств и свободы слова. Да и установившаяся система олигархической власти в стране характерна, скорее, для Средневековья. Архаична, несовременна и нерациональна. Впрочем, именно иррациональность Умберто Эко и считал одной из черт фашизма.
Третье. Иррационализм крепко связан с культом действия ради действия. Действование прекрасно само по себе и поэтому осуществляемо вне и без рефлексии. Думание — немужественное дело. Лучшее этому подтверждение — бессмысленность и провальность карательной операции на востоке Украины. Призыв подумать не в моде. Интеллектуалы, как и вообще критическое мышление, подозрительны. Думающие люди покидают Украину.
Четвертая черта "вечного фашизма" по Умберто Эко — формула "несогласие есть предательство". На Украине формула работает по полной. Вся пресса и все партии обязаны петь в один голос. Несогласных убивают одного за одним и тысячами. Политические партии и неугодные редакции громят.
Пятое — и никуда фашизму от этого не деться — расизм. "Низшая раса" на Украине — русские. Яценюк их называет "недочеловеками", а украинские воины Facebook любят презрительные "ватники", "колорады", "алени". О русском языке — "москальска мова". "Гарный москаль це мертвый москаль". В ходу — все. А параллельно "Правый сектор" может безнаказанно творить под фашистскими лозунгами и с фашистской символикой любые преступления. Эта "почтенная" организация теперь официально зарегистрирована в Киеве как политическая партия.
Шестое тоже интересно. У фашизма всегда есть опора на фрустрированный средний класс. Когда экономическое положение средних на Украине ухудшилось радикально, то у них стали культивировать страх перед еще худшим в случае слома системы несогласными. Поэтому-то новость о расправе в Одессе 2 мая — тогда десятки людей были сожжены заживо — в киевской телестудии была встречена аплодисментами. Тот же офисный планктон оправдывает карательную операцию на востоке Украины с применением авиации, ракет и тяжелой артиллерии.
Седьмая черта фашизма по Умберто Эко — одержимость идеей международного заговора. Украинцев убедили, что война идет именно с вооруженными силами России и Путин во всем виноват. Во всех собственных провалах фашистская власть всегда винит врага — внешнего или внутреннего. С внутренним разбираются жестоко. Внешним пугают, мол, везде "рука Кремля". Враги же рисуются в одно и то же время, как и чересчур сильные, и чересчур слабые. По этой причине, пишет Умберто Эко, "фашизмы обречены всегда проигрывать войны: они не в состоянии объективно оценивать боеспособность противника". Точно про киевских горе-карателей, что ныряют из одного котла в другой. С одной стороны, киевская пропаганда рисует "сепаров" лишь жалкой кучкой террористов, с другой, — свои поражения объясняет мощью России.
У фашизма нет борьбы за жизнь, а есть жизнь ради борьбы. Отсюда мир — это плохо и даже вредно. Ведь жестокость государства, пренебрежение людьми, истерика, царящая в обществе, резкий экономический спад теряют жертвенный смысл. Вот в Киеве и готовятся все время к "последнем бою", где "враг должен быть и будет уничтожен". Война таким образом превращается в перманентную.
Десятое. Презрение к слабому и культ силы. "Вождь, который знает, что получил власть не через делегирование, а захватил силой, понимает также, что сила его основывается на слабости массы, и эта масса слаба настолько, чтобы нуждаться в погонщике и заслуживать его". На Украине же теперь принцип "кто сильнее, тот и прав" используется везде — от мусорной люстрации до драк в Верховной Раде, от расправ с журналистами до запугивания оппонентов вплоть до доведения их до самоубийств. Всегда — безнаказанно.
Следующий важный пункт: каждый должен стать героем. Культ смерти и мертвых. Герои — фашистские коллаборационисты во времена гитлеровской оккупации. Герои — виновные в массовых убийствах инородцев, например, в ходе Волынской резни. Виновные в убийствах тысяч людей на Востоке Украины — тоже герои.
Кричалка — универсальна: "Слава Украине! Героям слава!" Культ смерти? Голодомор как исторический канон и чуть ли не гордость. А еще "Небесная сотня", пущенная на розжиг госпереворота — тоже восторг. Но есть и подкладка. Фашистскому герою, пишет Умберто Эко, "умереть невтерпеж". Но "в героическом нетерпении ему чаще случается умерщвлять других".
Двенадцатое. Игра с пистолетом, как с эрзацем фаллоса. То есть у фашизма своя сексуализация восприятия мира. Фаллические дубины штурмовиков Майдана обернулись снайперскими стволами, а теперь уже тяжелой артиллерией. Культ украинского оружия. Нехватку достоинства подсознательно хочется компенсировать пушками.
Тринадцатое. Качественный (квалитативный) популизм. Это когда решение принимает не количественное большинство народа, как на выборах, а узкая группа граждан от имени всего народа. Например, на площади. Типичный Евромайдан. Народ таким образом превращается, по выражению Умберто Эко, в "феномен исключительно театральный". Ведь толпа же не народ, а лишь его малая часть. Играет роль народа, и вождей это устраивает. Потакая такой толпе и в то же время управляя ею, фашистские лидеры могут говорить, что выражают волю всего народа. Демократический принцип "один человек — один голос" фашистской системе и не нужен.
Четырнадцатая черта. Фашизм говорит на новоязе. Его изобрел Джордж Оруэлл в романе-антиутопии "1984" как язык гипертоталитарного государства. Что касается украинских примеров, то сегодня их сколько угодно — от "злочинной влады" до "титушек", опять же "колорадов" и "провокаторов", "кто не скачет, тот москаль", "москаляку — на гиляку!", "европейский выбор", "Небесная сотня", "революция достоинства" — все это мемы украинского фашизма.
В Киеве теперь говорят и пишут на новоязе, убивающем изначальные значения слов, даже "демократия" или "незалежность" теперь там не поймешь что. Слова вроде есть, а смысла в них нет. Но откуда на Украине это все вдруг взялось? Не в один день. Дремало, словно спящая почка.