Хотят ли русские войны? Конечно, хотят.

Хотят ли русские войны?

Конечно, хотят.

Кого мы пытаемся обмануть?

Давайте признаем: мы снаружи выглядим совсем не так, как изнутри.

Когда мы подходим к зеркалу и смотрим сами в себя, то умиляемся: какое мы милашко! И не понимаем: почему это все вокруг так нас боятся? Ощетились военными базами, пактами, НАТО, ПРО, наращивают военные бюджеты и снимают фильмы исключительно о том, как победить русских. Стараются себя подбодрить и приготовиться к неизбежному.

Нет, ну что вы! Мы же, русские, такие миролюбивые. У нас, это… теплота сердец! Мы такие, как это… добрые! Радушные, щедрые, у нас душа настежь! Мы любому незнакомцу отдадим последнюю рубашку и все такое. Вот что мы представляем себе, когда читаем или слышим знакомое словосочетание «загадочная русская душа».

И совсем не понимаем, что наши соседи, живут ли они за речкой или за океаном, при словах «загадочная русская душа» представляют себе совсем другую картинку: еще вчера ты пил с ним демократичный скотч и закусывал общечеловеческим бутербродом, а сегодня спозаранку в сенцах с тоталитарным топором на плече и смотришь загадочно. Русская душа в тебе проснулась.

Наше представление о самих себе ни на йоту не совпадает с тем впечатлением, которое мы производим на окружающих. Возможно, повинна в этом российская историческая наука, от Карамзина и далее. Особенно далее. Чем далее, тем добрее и безобиднее становились наши предки в интерпретации наших историков.

В советских школах нам вдолбили в мозги, что жили в лесах да по берегам рек мирные трудолюбивые славяне. Никого не трогали, починяли примус. Занимались подсечным земледелием. Подсекут деревья в никому не нужной чащобе, спалят, ну и пашут на золе. Истощится почва — дальше идут, леса подсекать. Ни на кого не нападают, ни боже мой.

А вокруг — супостаты. Только и дело у них: грабить мирных славян. Печенеги-половцы, псы-рыцари, татары, викинги, чеченцы, неандертальцы, коми, остяки и французы: все ходили на Русь. Только негры, пожалуй, не нападали. За это мы негров любим и если бьем, то не до смерти. Но это я забегаю вперед. И все подряд ловили бедных славян, беспомощных, беззащитных, и продавали в рабство. От того и имя раба на англицкий манер — слейв, славянин, то бишь.

И вот эти мирные земледельцы-славяне стали основными предками русских. Русские же, как и предки их, славяне, тоже мирные земледельцы. Ни с кем не воюют, ни на кого не нападают, иногда только, если их сильно разозлить, выходят на защиту отечества. Защитят и опять — в лес. Подсекают. Чисто чтобы вспахать. Подсекали, подсекали и таким вот макаром заняли большую часть огромного континента, и везде поставили свои засеки — от Бреста до Владивостока. Но не агрессоры, не завоеватели, нет! Просто землепашцы. Землю пахали. И тундру пахали, и пустыню Каракум.

Очень напоминают русские в этой своей самопрезентации другой великий народ. Жили когда-то на русской земле готы. Они тоже всегда о себе так говорили: мы, готы, мирные землепашцы. Нам бы землицы чуток. Мы же сами не свои до того, чтобы только пахать да сеять, пахать да сеять. Мы любим хлеб, мы даже слово это — хлеб — придумали. Когда-нибудь мы найдем свою землю обетованную, и будем сидеть на земле, будем пахать, поставим избы с плетенными оградами, а вокруг сады, благолепие. И готские красные девы поют, звеня русским златом. И мы поем и семечки кушаем.

А пока судьба у нас такая, что приходится воевать.

Готы-землепашцы с боями прошли всю Европу насквозь, вдоль и поперек, от Скандинавии до Кубани, от Кавказа до Испании. В союзе с другими «землепашцами», вандалами, даже северную Африку захватили. Разрушили Римскую империю и создали на ее обломках свою империю, готскую. И учредили современный мир, такой, каким мы его получили. Но это отдельная история.

А вот что сейчас хочу сказать: в собственных своих представлениях, в песнях и легендах, готы, похоже, всегда оставались миролюбивыми хлеборобами. Они и сами верили в то, что вот еще немного, еще чуть-чуть, и кончится война, и начнется сплошная пастораль и идиллия. Да только не дожили они до этого светлого дня.

В представлении же сожительствовавших с готами племен и народов, это были сущие волки, машины для войны и убийства.

Вот такая, понимаете ли, несправедливость.

Я думаю, мы, русские, многое унаследовали от готов. И земли державы Германариха, от Калининграда до Крыма, и главные в русском языке слова: хлеб, меч, буква. И жалостливую самопрезентацию.

Ведь что отличало и отличает славян, русских, от прочих разбойников, вроде норманнов, тюрков, немцев, американцев и сомалийцев? Прочие разбойники гордятся и хвалятся своим воинственным духом, часто весьма преувеличивая его. А готы и русские смотрят в пол, мнут в руках шапку: где уж нам-то, сермяжным, воевать с вашим блистательным лыцарством? Нам бы соху, да чуток землицы.

И грабят Рим, жгут Берлин, заходят в Париж.

Соха, наверное, поломалась, чего уж тут.

Если очень коротко, то непредвзятое изучение исторических источников показывает: предки славян, а далее и славяне и прочие предки русских, все как на подбор были те еще «хлеборобы». Не менее прочих других племен занимались грабежами и войнами. Сбивает с толку «оборонительная» риторика при «наступательной» практике, известная с древних летописных времен. Но то, видать, просто готская информационная технология. Пропаганда.

Можно поискать и найти в истории примеры обратного, когда за агрессивно-наступательной риторикой скрывалась оборонительная и полная страха за свое существования позиция племени, народа и государства. Так слабая муха мимикрирует под жалонесущую убийцу-осу. А иной милый цветочек оказывается безжалостным хищником.

Пропаганду выдумали не люди. Природа полна пропаганды. Никогда не верь пропаганде, детко. Как только ты поверило пропаганде, любой — ты пропало. Все, что ты знаешь — ложь.

В своем мирном землепашеском пути по Евразии русские собрали в союз (в апогее своем ставший Советским) многие еще иные «мирные» и «землепашеские» народы. Все они были такие отъявленные землепашцы, что палец в рот никому не клади. Но самыми мирными и хлеборобными в этом союзе всегда оставались русские. Русские — вне конкуренции. Потому Запад и называл всех вместе советских одним словом — русские. Как ранее Рим называл все вместе племена, поднявшиеся на востоке — готы. А потом гунны. И, кстати, так и не понял до конца, какая между ними разница, не успел разобраться — умер.

Историческая память и теперь говорит Западу: когда на Востоке собираются в союз мирные землепашцы, то цель у такого союза всегда одна — будут грабить. Чаще всего сделают это так, что сами предстанут в истории невинной жертвой, подвергшейся внезапному нападению, а на Рим навешают всех собак. И волчицу вздернут над Капитолием за левую заднюю ногу.

А называется этот союз готским, гуннским, русским, советским или таможенным — Запад даже разбираться не хочет. Помнит, что все равно не успеет. Да и какая разница. Лучше попытаться любой такой союз придушить и разрушить. Давайте, этих, как их там, остроготы? Во! Давайте их на других натравим, на везеготов! А кто победит? Да какая нам разница? Для нас, для римлян, все готы на одно лицо. Главное, чтобы они больше и чаще убивали друг друга. А там, на небесах, пусть их готский бог разбирает, где у него остроготы, а где везеготы. Чем дольше придурки героически убивают друг друга, тем дальше наша римская гибель и полный конец фильма.

Это очень хитрая политика. Но она приносит только отсрочку. Рим кончает всегда одинаково. Готы всегда побеждают.

Относительно хлеборобности прочих племен, хочу особо заметить, повторить и усилить мысль: в этом союзе мирных землепашцев русские всегда играли, играют и будут играть ведущую роль. Потому что они самые мирные, в этом смысле. То есть, наоборот, если кто не понял, о чем я.

Например, при мысли о разных народах Российской Федерации, если задать вам вопрос, кто же самые злые, агрессивные, свободолюбивые — матрица выдает готовый блок-ответ: чеченцы. Чеченцы они такие, ух, гордые. А русские, ну, такие, мягкие, спокойные, вообще, ну, между нами говоря — тюфяки. Одно слово, мужик, Ванька. Или вот еще новое слово — ватник.

Такова пропаганда, детко.

А какова практика?

А практика показывает, что сейчас и всегда чеченцы могут быть активными, агрессивными, вольными, только в отсутствие крепкого начальства. Как только у чеченцев появляется начальник, свой ли, назначенный ли, но достаточно жесткий — как волки превращаются в … эээ… ну, скажем, в лебедей. В прекрасных белых сказочных лебедей. И может даже показаться, что чеченцы трусливы. Но они не трусливы, нет.

Они просто лояльны разумному руководству. Очень лояльны.

Потому что по природе своей чеченцы сверхлояльный народ. Как австрийцы какие-нибудь, ничуть не меньше.

Про остальные народы я знаю меньше, поэтому ничего сказать не могу.

Но сильно подозреваю, что многое такое можно было бы поведать и про иных башкиров с удмуртами.

А вот русские, которые становые русские, центровые (потому что чеченцы тоже русские, это понятно), они же никакому начальнику никогда по-настоящему не подчиняются. У каждого русского своя война. И есть сильное подозрение, что «миллион доносов» писали не потому, что боялись Иосифа Виссарионовича, а потому что каждый из миллиона решал свои локальные задачи, но так, чтобы потом все свалить и повесить на «проклятый сталинизм».

И вот еще что.

Мы, русские, очень жадные.

Но мы также очень хитрые.

Когда несколько десятков миллионов немцев, стиснутых на неудобном куске территории в центре Европы, простодушно заявили свою доктрину Lebensraum, и захотели чуть-чуть расшириться, то получили в нос. Мы не только не дали им Lebensraum, но еще и Кенигсберг отобрали. А просто так, чтобы была молодцу наука.

Когда несколько десятков миллионов японцев, зажатых на нескольких неудобных и постоянно трясущихся островах, решили выйти в Азию чтобы там тоже немного пожить, то мы, хоть и не с первого раза (в первый раз была Цусима), но обломали их самурайский дух: теперь они снова сидят на островах и пишут нам протесты, когда какой-нибудь наш пьяный депутат или министр прилетает на Курильские острова («северные территории» в японской мечте).

Весь русский политический дух в постулате «хрен тебе, а не Кемска волость». Причем прямо сейчас мы можем даже не знать, что это за Кемска-волость, где она и зачем нам нужна. Но пусть будет. А там, может быть, когда-нибудь пригодится.

Прямо сейчас численность основного народа Российской Федерации, русских, вполне сравнима с численностью немцев.

А численность всех вместе народов Российской Федерации вполне одинакова с населением Японии, состоящем практически из одних японцев.

При этом Россия занимает площадь в сорок с плюсом раз большую, чем Германия, и в сорок с плюсом раз большую чем Япония.

Но ни Калининградскую область, ни Южные Курилы мы никому не отдадим. Даже не думайте. Потому что это именно нам, русским, нужно такое Lebensraum, какое и не снилось вашим доктринерам. До сих пор, даже и после отсоединения от нас большей части союзных «землепашцев», наша страна занимает первое место в мире по территории. И всего девятое — по населению. Нам нужно больше чем остальным, потому что мы — русские. И довольно этого.

А зачем нам оно, такое огромное жизненное пространство? А для русской тоски. Чтобы сесть вот так вот, посмотреть округ себя, и подумать: эх, широка страна моя родная! Не пройти-не проехать!

Ветер воет, метель, степь да степь кругом. Не освоить такие дали обыкновенному человеку. Зато песни. И повести, и стихи. Вот оно, это русское мироощущение беспредельности бытия, служащего доказательством всемогущества Бога — это и есть загадочная русская душа в ее пространственном преломлении.

Мы арии, пускающие на волю белого коня и объявляющие своими все земли, по которым конь прогуляется за полный год; мы готы, везущие в своем обозе символическую «соху», в поиске земли будущего, идущие от конца к началу; мы, конечно же, землепашцы, но пашем не пепел лесов, а пепел империй и тщеты человеческого величия. Вот наша настоящая идентичность, сокровенная презентация, но это тайна, и вы никому не рассказывайте.

А так, на людях — мы мирные люди.

И даже бронепоезд сдали в металлолом, порезали за деньги МВФ по программе разоружения.

И, конечно, мы, как всегда, всех обманули. Деньги взяли, а бронепоезд построили новый, страшнее старого.

И все бы ничего. И никто бы не догадался. Никто бы ни о чем не догадывался до самого последнего момента удара на Рим, когда Риму уже поздно было бы догадываться и разбираться. Все бы так и думали, что мы мирные хлеборобы и трусливые ватники. Мы бы всех нахлебали бы.

Если бы не дороги.

То, что происходит на наших дорогах каждый день — не имеет ничего общего с поездкой из дома на работу. Это смертельные гонки на колесницах с сабельными остриями, привинченными к колесам. Это битва. Это война всех против всех.

Во всем остальном мире (кроме после-арийской Индии, пожалуй) преобладает оборонительный стиль вождения. То есть, водитель в первую очередь принимает во внимание риски. Они пропускают друг друга не потому, что вежливые, а потому что они жалкие трусы — боятся за свои жизни, за здоровье и имущество. Не хотят тратить силы в разборках со страховщиками.

Не то мы.

Не для того мы покупаем машину, чтобы на ней ездить.

А чтобы самоутверждаться.

С риском для всего, что у нас есть.

Ведь без риска нет для нас, готов и ариев, радости.

У нас, единственных, принят наступательный стиль вождения.

Мы пренебрегаем рисками, якобы ради выигрыша во времени.

На самом деле не ради лишней минуты рискуем мы, а для того, чтобы доказать вот этому чудаку на пикапе, что он — лох.

Когда ты наконец доберешься до работы, ты хочешь думать, что ты — победитель. Хотя бы потому, что остался жив.

А чем ты займешься на работе до очередного витка кровавого ралли — пути обратно — совершенно не важно.

Какая при этом нахрен экономика? Какое развитие?

На месте американцев я бы не провоцировал русских на войну. Вернее, я бы не стал на месте американцев поддаваться на провокации русских и начинать войну с русскими.

Американцы думают, что могут грозить нам войной, а мы испугаемся и отступим.

На самом деле мы не отступим.

Они начнут войну, а закончим войну мы, как обычно.

Дойдем до Вашингтона.

Посмотрите на этого лысеющего мужичка в растянутом шерстяном свитере, который на своем трофейном седане обогнал, подрезал и всячески уделал выскочку на не менее трофейном внедорожнике, на кольцевой автодороге, при скорости 140+ кэмэ в час, рискуя при этом жизнью своей жены, сидящей рядом, и троих детей на заднем сиденье, только потому, что внедорожник нетактично обошел его минутой ранее?

И ведь игра еще не окончена — водитель внедорожника ослабил узел галстука и давит на газ, игнорируя вопли и хрипы юной своей любовницы, уже блюющей прямо себе в подол.

Это их вы хотели запугать войной?

Автор: Герман Садулаев