Неравный брат: беззаветная преданность России Китаю вызывает все больше вопросов

На фронтах новейшей «холодной войны» — между США и Китаем — пока без особых перемен: идут тяжелые информационные бои. Инициативу по-прежнему прочно удерживают Штаты и их союзники: не проходит ни дня без филиппик на тему ответственности Пекина за глобальную коронавирусную катастрофу. На первый взгляд, все ясно и с позицией России: защищаем, как можем, «китайских братьев» от «бездоказательных обвинений». Но есть основания полагать, что ситуация несколько сложнее, чем кажется.

Последняя атака американцев — расследование агентства Associated Press, доказывающее, что Пекин скрывал информацию о коронавирусе на начальной стадии эпидемии. Вряд ли, однако, оно кого-то удивило. На фоне резких заявлений госсекретаря Майка Помпео месячной давности — США, мол, располагают достаточным количеством свидетельств того, что вирус, вызывающий COVID-19, создан в китайской лаборатории, — это воспринимается скорее как снижение обвинительного накала.

Впрочем, самые жесткие обвинения тоже отнюдь не сняты. Все остается в силе — и планы инициировать международное расследование действий китайских властей, и намерение привлечь их к международному суду, и требование астрономической компенсации за ущерб, якобы причиненный Китаем Америке и всему миру.

Соединенные Штаты, как уже сказано, отнюдь не одиноки в этой войне. Самые близкие союзники, понятно, — государства англосаксонского мира. Достоянием гласности стало содержание доклада так называемого союза «Пять глаз» — альянса разведывательных служб США, Великобритании, Канады, Австралии и Новой Зеландии.

Согласно информации, появившейся в западной прессе, документ приводит множество фактов, свидетельствующих о виновности Пекина в распространении пандемии. Утверждается, в частности, что власти КНР распорядились уничтожить доказательства проведения опытов с коронавирусами в Уханьском институте вирусологии.

И этим список стран, имеющих претензии к Китаю, далеко не исчерпывается. Даже нейтральный и осторожный Берлин призывает Поднебесную к большей призрачности: «Чем больше Китай откроет нам правды про историю происхождения вируса, тем больше полезных уроков мы сможем извлечь на будущее», — заявила Ангела Меркель.

Но самое интересное — то, что взгляд на Китай как на виновника пандемии разделяется, оказывается, и некоторыми представителей российского истеблишмента.

Как по Маслову

Чтобы не быть голословными, приведем, пожалуй, наиболее очевидный и наглядный пример такой позиции — высказывания врио директора Института Дальнего Востока РАН, профессора Алексея Маслова в ток-шоу «Вечер с Владимиром Соловьевым», вышедшем в эфир 20 апреля. Вот чуть подредактированная и сокращенная расшифровка этого, без преувеличения, сенсационного выступления:

«Я не изменил своего мнения: это могла быть утечка из уханьской лаборатории. Утечка непреднамеренная, но тем не менее очевидная. Что на это указывает? Ну, прежде всего, то, например, что сначала был заблокирован не весь Ухань под карантином, а как раз тот район, где расположен университет и вирусологические лаборатории. То есть люди знали, где искать и что блокировать.

Во-вторых, обращу внимание на то, что за последние годы в Китае было очень много обсуждений на тему, насколько рационально или нерационально проводить опасные эксперименты. Я надеюсь, мы все помним, как полтора года назад в Китае был проведен эксперимент по искусственной мутации генома человека — если я не ошибаюсь, с близнецами. Потом сотрудник, который это делал, как бы исчез из пространства. Формально его осудили. Но в реальности мы видим, что Китай проводит такие опасные эксперименты.

И вот сейчас мы видим самые последние исследования, это опубликовано буквально вчера: профессор чжэцзянской вирусологической лаборатории, очень крупная величина в Китае, сообщает, что в реальности мутаций вируса значительно больше. Что вирусологическая нагрузка на организм человека в 270 раз больше, чем предполагалась. И самое главное — это написано, мы можем это читать — Китай давно уже ведет исследования, связанные с различными типами коронавирусной инфекции. То есть мы понимаем, что Китай выделял под это деньги, искал. И пытался привить кого-то вот этими, может быть, ослабленными видами вируса. И кончилось тем, чем кончилось...

Мы должны понимать, что это не просто какая-то одна лаборатория (в Ухане. — А.К.). Это гигантский комплекс, к которому привязаны лаборатории университета, а также клиника — один из крупнейших госпиталей. И самая высокая смертность была как раз в том госпитале, куда направлялись люди, которые теоретически могли заболеть в университете, в этой лаборатории.

Это опять-таки косвенное доказательство. Но когда смертность выше, чем обычно, чем даже в Ухане, мы понимаем, что это все не случайно. Понятно, что каким-то образом эта лаборатория была задействована в этой ситуации».

Нужно отметить, что Маслов появился в передаче отнюдь не в роли «мальчика для битья» — непременного атрибута нынешних российских политических ток-шоу. К этому не располагает, во-первых, статус ученого. Это один из наиболее крупных и авторитетных современных российских специалистов по Китаю, увенчанный многочисленными лаврами и регалиями, пользующийся безусловным доверием власти. Достаточно сказать, что Алексей Александрович принимает активное участие в подготовке российско-китайских встреч на высшем уровне.

Да и сам ход обсуждения не позволяет квалифицировать его монолог как непредвиденное «отклонение от линии партии». Никто Маслова не то что не перебивал, но даже ничего ему не возразил. Участники передачи, включая ведущего, напротив, дружно покивали головами: да, мол, нельзя исключать и такое. В общем, все, прошу прощения за каламбур, прошло как по маслу. На какой-то момент даже показалось, что это теперь и есть «генеральная линия». Новейший ее извод.

Однако никакого развития в федеральном теле- и радиоэфире тема «уханьской утечки» не получила. Как отрезало. Сам профессор Маслов тоже больше ее не поднимал. Лейтмотив последних его публичных выступлений: «откуда бы ни происходил коронавирус», американцам «важно не дать Китаю пойти вверх». В общем, злобные силы гнетут нашего восточного партнера, и нам ни в коем случае не следует им потакать: России «следует оставаться на позициях, близких к поддержке Китая».

Такое развитие событий, мягко говоря, оставляет вопросы. Политолог и публицист Андрей Пионтковский называет это «загадкой вечера 20 апреля». И предлагает интересное объяснение.

Русская защита

По мнению Пионтковского, выступление Маслова не было случайным: такая информация не могла быть озвучена в федеральном телеэфире без указания сверху. «Вечером 20 апреля это была официальная позиция российских властей на тот момент, — считает политолог. — Это была попытка каких-то людей, очень влиятельных, будем говорить осторожно, выйти из парадигмы продолжающегося угодничества перед Китаем, сдачи национальных интересов, ползучей экономической экспансии Китая на Дальнем Востоке и в Сибири. Они хотели закрепить эту точку зрения в общественном мнении».

Возвращение же к прежней риторике Пионтковский объясняет «резким окриком из Пекина». После этого, по его версии, последовала «короткая ожесточенная схватка», закончившаяся «победой прокитайской группировки».

У политического аналитика Валерия Соловья несколько иной взгляд на эту историю: «При всей моей симпатии к Андрею Пионтковскому, я не разделяю его трактовку. Он слишком усложняет дело». То, что версия об утечке вируса из уханьской лаборатории просочилась в эфир государственного канала, Соловей объясняет отсутствием у госпропагандистов четких инструкций на тот момент. «Как только последовало начальственное распоряжение, ну или начальственный окрик, — продолжает политолог, — все стало ясно».

Впрочем, отношения между Россией и Китаем Соловей оценивает совершенно так же. И даже в более резких выражениях: «Они держат нас, прошу прощения, за яйца. Это не преувеличение. Пекин потребовал ультимативно, чтобы Москва поддержала позицию Пекина и не дала возможности международного расследования. Кремль с этим согласился и будет стоять на том, что ничего подобного в Ухане не разрабатывалось, а если что-то и случилось, то, скажем так, естественным образом. Будут защищать китайских товарищей до последнего русского».

Интересами китайцев, стремившихся сбить цены на нефть, Соловей объясняет и мартовский выход России из сделки ОПЕК+. «Были и другие причины, но первую скрипку играл именно Китай, — настаивает Соловей. — Они не просят, они требуют уже. Прямо указывают «российским товарищам», как себя вести и чего им надо».

Такая бесцеремонность не усиливает, понятно, симпатий к Пекину среди российской элиты. «Антикитайские настроения там есть, — признает политолог. — Это чистая правда. Но нет никакой «антикитайской партии». Ни на какие действия против Китая, тем более стратегические, осмысленные, никто не пойдет».

Возникает, правда, вопрос: как такой формат отношений с Пекином сочетаются с политикой России на американском направлении, с теми геополитическими надеждами, которые в Москве продолжают связывать с Дональдом Трампом — главным на сегодняшний день врагом Китая? Однако Соловей не видит в этом противоречия.

«Россия пытается сыграть роль посредника, — объясняет политолог. — Она изо всех сил пытается не допустить перехода конфликта в конфронтационную стадию, смягчить упреки сторон. Выступает адвокатом Китая. И рассчитывает получить от этого большие дивиденды. По слухам, которые дошли до меня из Вашингтона, даже свое участие в «G7 плюс» Москва обусловила тем, что Трамп пойдет на мировую с Пекином. То, что миротворцем выступит Путин, даст Трампу основания — более убедительные, чем сейчас, сейчас это выглядит его прихотью — для приглашения в этот клуб российского президента. Такая вот комбинация».

По информации Соловья, последний телефонный разговор Путина с Трампом, прошедший 1 июня, в значительной его части был посвящен как раз «китайскому вопросу». И американский лидер якобы заверил российского коллегу в том, что не хочет доводить дело до конфронтации. В принципе, рассуждает Соловей, это было бы вполне в духе Трампа: ограничившись риторическими выпадами, вербальным шантажом, заявить потом о своей победе. При этом оппоненты либо пойдут на символические уступки, либо вообще ни в чем не уступят.

Тем не менее перспективы миротворческих усилий выглядят пока весьма туманно. «Это будет зависеть от того, какое у Трампа будет настроение, — говорит политолог. — Полагаться на его предсказуемость, как вы понимаете, нельзя».

Не имей сто рублей

Провластным экспертам отношения между Россией и Китаем видятся, разумеется, по-иному: в их концепциях страны выступают абсолютно равноправными партнерами. Однако и они признают некоторые аномалии. По словам, например, того же Алексея Маслова, отношения эти являются очень специфичными, особыми — «мы даже, может быть, не всегда понимаем, насколько особыми».

Экономика, подчеркивает востоковед, отнюдь не главное, что связывает Пекин и Москву: «Со стороны Китая Россия не является торговым партнером №1. И тем более не является крупнейшим пунктом для капиталовложений. Во многие страны Китай за год вкладывает больше, чем в Россию за 10 лет... У нас нет экономической зависимости от Китая, что бы там ни говорили».

По версии Маслова, в основе китайско-российского стратегического партнерства лежат «некоторые общие идеалы, к которым мы стремимся, — открытые рынки, бессанкционная политика, экономическая система, независимая от доллара».

Но такая картина мира вызывает, пожалуй, еще больше вопросов. Равноправное партнерство, сколь бы особенным оно ни было, предполагает взаимные уступки. Между тем уступать, куда ни кинь, приходится России. В том числе — в чисто географическом смысле.

Напомним, что в 2000-х годах Китаю было передано 337 квадратных километров приграничных земель. Еще более обширные площади китайцы — как компании, так и физические лица — получили за последние десятилетия на правах долговременной аренды. Счет идет на сотни тысяч гектаров дальневосточных и сибирских земель.

Размах и характер китайской хозяйственной деятельности на Дальнем Востоке и в Сибири тоже меньше всего походит на взаимодействие равных, «братьев». Гигантские проплешины, остающиеся после лесных вырубок, куда больше напоминают хозяйничание метрополии в ее сырьевой колонии.

Трудно назвать взаимовыгодным и сотрудничество в энергетической сфере. По словам знающих экспертов, Россия, мягко говоря, не стоит здесь за ценой, предоставляя китайским партнерам более чем щедрые скидки. И секретность, окутывающая вопросы ценообразования, — скажем, стоимость «голубого топлива», поставляемого по газопроводу «Сила Сибири», до сих пор является тайной за семью печатями, — отнюдь не рассеивает эти подозрения.

Кстати, на вопрос, как скоро окупится этот газопровод, заданный несколько лет назад депутатами Госдумы тогдашнему замминистра энергетики Сентюрину, чиновник откровенно ответил, что «речь идет не об инвестициях в проект, которые должны в последующем окупиться, речь идет о поставочном проекте, который рассчитан на очень долгосрочную перспективу». В общем, ясно: не в прибылях счастье. Не имей сто рублей, а имей одного большого восточного друга.

И вот теперь еще и братская помощь Китаю в его «коронавирусных» боданиях с Соединенными Штатами и Ко. Притом что Россия — сама одна из наиболее пострадавших от пандемии стран: третье место по числу заразившихся после США и Бразилии. По словам главы МИД Лаврова, у него «просто волосы на голове встают», когда он слышит о претензиях, предъявляемых сегодня Пекину. Еще более определенно и категорично высказалась в недавнем интервью Интерфаксу спикер верхней палаты.

«Начали искать виновных, перекладывать ответственность, в частности, на Китай, говорить не о международном сотрудничестве в выявлении причин, а назначать виновного в появлении коронавируса, — сокрушается Валентина Матвиенко. — Политизация таких процессов очень опасна, это вызывает серьезную, большую тревогу. Россия, конечно же, против всяких таких надуманных расследований, голословных обвинений. Мы будем выступать категорически против».

Хотя, по логике, чтобы судить о том, насколько голословны обвинения и надуманно расследование, нужно прежде всего такое расследование провести.

Эта беззаветная преданность выглядит все более странно. Где наконец «ответка»? Где признание российского суверенитета над Крымом? Где инвестиции, сравнимые с теми, которые Китай вливает в Европу или Африку? Вся надежда на то, что выгоды ждут нас в светлом будущем. Что наше мудрое руководство ведает, что творит, и наш роман с Китаем не закончится однажды, как множество других историй безответной любви: поматросят и бросят, оставив в лучшем случае при своих, а в худшем — без половины жилплощади.