Иосиф Кобзон назвал ситуацию с Евгенией Васильевой вопиющим безобразием

М. АНДРЕЕВА: В студии Мария Андреева, приветствую всех наших слушателей. С удовольствием представляю нашего гостя – сегодня это народный артист СССР, первый заместитель председателя комитета Госдумы по культуре Иосиф Кобзон. Иосиф Давыдович, здравствуйте. И. КОБЗОН: Добрый вечер. М. АНДРЕЕВА: Я знаю, что Вы собираетесь буквально завтра ехать в очередной раз в Донбасс, будете поздравлять с Днём шахтёра, выступите на праздничном концерте в Луганске в том числе. Немного подробнее расскажите про Вашу поездку. И. КОБЗОН: Луганск недавно был частью большого Донбасса. Это Ворошиловградская область, Сталинская область объединялись в Большой Донбасс. Я не делаю различия между шахтёрами Луганска, Донецка. Шахтёр – это особая профессия, очень трудная и опасная. Люди, которые посвятили себя этому труду, являют собой мужество, стойкость и непреклонность. Никто никогда Донбасс не ставил на колени, никому его не дано поставить на колени. Я в четвёртый раз отправляюсь к себе на родину. Это не просто поездка с концертом – это встреча с родной землёй, которую я начинаю с песни Мартынова, моего земляка из Артёмовска, на стихи Дементьева «Как живёшь ты, отчий дом, в светлой думе о былом». И хотя я информационно представляю, как живёт мой дом, в Славянске я встретил День Победы, в Краматорске пошёл в первый класс — это всё родные места, которые находятся сейчас в опасности, в зоне боевых действий. Я выезжаю с коллегами, которые согласились поехать поздравить шахтёров — это Липецкий оркестр русских народных инструментов, солисты Большого театра, моя фронтовая коллега, которая всегда со мной рядом — заслуженная артистка России Наталья Борискова, которая поёт русские народные песни. Это и два цирковые номера, которые будут представлены на сцене. Мы дадим концерты, также везём гуманитарную помощь: лекарства, канцелярские товары. Существует режим на провоз этой продукции, мы пройдём таможню, все контрольные проверки, но мы рады хоть чем-то помочь этому многострадальному народу. М. АНДРЕЕВА: Сегодня в МИД Константин Долгов, уполномоченный министерства по правам человека, дал прогноз: грядёт зима, и он предрекает тяжёлые времена Донбассу, если ситуация с блокадой со стороны Киева не будет переломлена, это касается и продуктов, и других вещей. Пытаются договариваться, переговоры продолжаются. Президент Польши предлагает подключить к ним США и свою страну не против подключить, расширить нормандский формат. С 1 сентября объявили перемирие, но Порошенко собирает экстренный брифинг, якобы есть новые доказательства присутствия российских войск. Как Вам кажется, когда всё-таки наступит перемирие? Что нужно сделать? И. КОБЗОН: Я не могу прогнозировать эту ситуацию. Когда Долгов говорит, что Донбасс ожидают большие трудности с наступлением зимних холодов, это звучит для меня наивно. Мне кажется, что Донбасс как-то себя обогреет. А как себя обогреет остальная Украина — неизвестно. Нужно говорить не о Порошенко, не об ополченцах, а о людях, живущих на этой территории, как помочь им, спасти их, накормить. Когда я там бываю, меня всегда удивляет, что большое количество детей, живущих в жутких условиях, в подвалах, с постоянным бомбёжками, бесстыдными, сокрушительными, уничтожением всего населения. Я не знаю, чего добиваются нацики, как их называют в Донбассе, националисты, уничтожения собственного народа? Как в песне «Господи, спаси Россию» есть строчки: «Да не осудят братья брата в своей беде, в своей войне». Это братская, гражданская война, которая не щадит никого. Я разговаривал с пленными, спрашивал: сейчас тебя освобождают, разрешают вернуться в свою хату, к родным и близким – что ты им скажешь, почему ты попал в плен, почему стрелял в невинных людей, почему ты в свой братский народ стрелял, который говорил с тобой на одном языке? Я учился в украинской школе на украинском языке. Когда я приезжаю, я с ними разговариваю по-украински. Многие из них, воюющие в армии Украины, не знают свой родной язык. Сегодня они, как мне сообщили, в Путивле Сумской области, переименовывают улицу Пушкина – это такое бесстыдство, непонятное совершенно. Мы же помним, была такая книга: «От Путивля до Карпат» про знаменитый партизанский рейд Сидора Артемьевича Ковпака, и вдруг они сегодня уничтожают всю свою историю, всё своё прошлое — обидно и больно. Я не испытываю никакого страха, хотя бы потому, что там мои земляки, там женщины, дети. Я на эти санкции плевать хотел триста раз. Мне хватит моей страны и моей родины, чтобы встречаться с настоящими людьми и петь, сколько я могу. Поэтому завтра я с огромной радостью выезжаю. И пусть мне грозят провокациями, санкциями, меня это не страшит — я еду к родным людям. М. АНДРЕЕВА: Вас, наверное, внесли во все санкционные списки, дальше некуда, запретили Вам въезд в США, в страны Евросоюза. И. КОБЗОН: У меня есть песня, которую я исполняю на Донбассе: «Нам не нужно чужой территории, мы ни с кем не хотим воевать. Но кому-то уроки истории не советуем мы забывать». Не стоит забывать уроки истории никому: ни американцам, ни националистам на Украине. Не стоит забывать, какой ценой завоёвана Победа. Ведь нашлись же умные люди во время Карибского кризиса — Кеннеди, Хрущёв. Казалось, несовместимые лидеры, но нашли выход из положения. А мы никак не можем найти у братского народа возможность сесть за стол и примирить их. Ну не хочет Донбасс уходить из состава Украины, хочет самостоятельной жизни, как хотел этого Дудаев, когда он отделялся чеченским комитетом, как Шамиев, когда образовался новый Татарстан. Они хотят просто уважения к своему народу, к себе, своему труду. Этого хочет Донбасс. Дайте возможность им трудится, добывать уголь, воспитывать своих детей в духе любви, преданности. Донбасс никогда не говорил на украинском языке, хотя учили нас всегда по-украински. Я готов сесть сейчас с тем же Порошенко, Яценюком и посоревноваться, кто и сколько знает украинской поэзии на украинском языке. Всегда говорили на русском, понятном языке, изучая и уважая украинский, прекрасный язык и прекрасную литературу. Харьков, Днепропетровск, Донбасс, Одесса, Запорожье никогда не говорили на украинском языке. М. АНДРЕЕВА: Россия должна отстаивать свою позицию, я так понимаю, что президент возьмёт это на себя, и возглавит делегацию России для участия в работе 70-й сессии Генассамблеи ООН. Если бы Вы были советником президента, что бы Вы посоветовали сказать, о чём упомянуть? Чего Вы ожидаете от выступления Владимира Путина? И. КОБЗОН: Меня не перестают удивлять последние заявления нашего уважаемого президента: они категоричны, откровенны, с присущим ему юмором. Не нужно трогать медведя в берлоге — это его берлога. Не нужно трогать Россию, потому что это наша страна, наша земля. У нас есть хорошая поговорка: испугали ежа голой задницей. То же самое происходит – чего нас пугать? Слава богу, мы прошли все трудности, все катаклизмы, начиная от гражданской войны, пережили голод, холод, разруху, Великую Отечественную войну, сами восстанавливали своё разрушенное хозяйство. Я приехал в 1944 году в разрушенный до тла Донбасс. А потом каким прекрасным, цветущим он стал, с розовыми аллеями. Сейчас его опять разрушают. Так называемый президент Украины говорит, что сотрёт в порошок, да он вместе с собой его сотрёт. Не надо пугать ни свободолюбивый Донбасс, ни Россию, ни Крым. Я вчера прилетел из Севастополя, где дал концерт в «Артеке». Там прекрасный народ, все понимают, что Россия сегодня непросто живёт. И если нам угрожают, надо адекватно отвечать. США не пустили уважаемую Валентину Ивановну Матвиенко. Мало того, что она председатель нашего Федерального Собрания, так она ещё и женщина, применили глупейшие санкции. Я ни в коей мере не советник, но я бы приостановил дипломатические отношения, дабы все американцы задумались, что с нами нельзя так поступать, нельзя шутить с Россией. Неважно, какое место вы определили по лёгкой атлетике или по футболу – это не имеет никакого значения: есть народ России, свободный, любящий свою страну, и с нами шутить я бы не рекомендовал никому. М. АНДРЕЕВА: Но если приостановить дипотношения, как тогда вести диалог? Это не усугубит ситуацию? И. КОБЗОН: Для этого существуют консульские группы, которые могут вести диалог и обо всём договариваться. Но какой-то жест нужно сделать, чтобы было понятно, что это несусветная глупость. М. АНДРЕЕВА: Ирина спрашивает: «Россия находится под внешним управлением, мы сопротивляемся, нас за это бьют, что нужно сделать, чтобы обрубить щупальца США?» И. КОБЗОН: Ничего нельзя сделать. Это группировка богатых американцев, которая руководит тем же Обамой. Американцы занимают первое место в мире по размеру своего внешнего долга, и тем не менее швыряют деньги налево и направо: начали с Гренады, продолжили бряцание оружием в Ираке, Ливии, Иране, сейчас они, правда, пошли на попятную. Куба — это геополитические аппетиты, которые они развили. Что они сотворили на Балканах? Они разрушили прекрасные Балканы, Югославию и другие балканские страны. И всё безнаказанно. Тем не менее, Евросоюз подчиняется им. Многие мои коллеги находятся под санкциями – что это такое? У нас, слава богу, если говорить о меркантильных вещах, есть субтропики. Пожалуйста, поезжайте в Сочи, отдыхайте на Чёрном море, есть Севастополь, Крым, у нас всё есть, у нас есть Байкал, Дальний Восток, Заполярье, на оленях можно кататься. Они не очень сильно нас обидели ограничением свободы передвижения, а морально нанесли вред не только нам, но и себе. Сейчас начинается прозрение в Евросоюзе, они начинают прекрасно понимать, что не только материально пострадали, и они и мы. Посмотрите, что происходит с рублём, девальвация зашкалила. Но зачем эти страдания, почему американцам не ответят? Я понимаю, что они зависимы в финансовом отношении от Америки, но скажите, остановите, пожалуйста, этих разнузданных руководителей, которые столько горя, слёз, крови принесли людям. М. АНДРЕЕВА: От Виктора очень хороший вопрос: «Простой народ никогда не предаст Россию. А так называемая политическая и деловая элита? Как настроение в верхах, есть ли трещины?» И. КОБЗОН: В наших верхах или в мировых? М. АНДРЕЕВА: В российских. И. КОБЗОН: Думаю, оснований для такого серьёзного беспокойства нет. Локальные ситуации, которые произошли у нас, связанные с Навальным, Яшиным, Немцовым, «ПАРНАС», Касьяновым — с ними уж очень мягко и либерально поступили в нашем руководстве. Когда человек предаёт свою родину, предаёт интересы своего народа, наказание должно быть уроком для всех остальных. А Болотная площадь — это не место для выяснения отношений в России. Многие мои коллеги в 90-х годах, да и раньше, уезжали из страны, да и мне предлагали неоднократно поехать в Израиль. Не нужен ни Израиль, ни Америка, мне нужна моя аудитория, мне нужны мои 10 внуков, моя любимая семья. Когда мне было плохо, когда я умирал, я думал не о том, буду ли я жить, будут ли у меня деньги, думал только об одном: выйду ли я ещё на сцену, услышу ли аплодисменты от своих слушателей? Это моя страна, мой народ. Почему мы простительно относимся к таким вещам, ой-ой, надо же, арестовали. А за что арестовали? Если мы не заплатим 52 миллиарда, наши активы арестуют. Найдём мы 52 миллиарда, скинемся всем народом и заплатим. Мы не позволим арестовывать наши ценности за рубежом, не позволим, чтобы всякие прохвосты радовались тому, что нас унизили или попытались оскорбить. М. АНДРЕЕВА: А как людям можно было выразить свой протест, если не надо выходить на Болотную? Тогда это связано было с нарушением на выборах, им не понравилось, как это было. Как сделать так, чтобы услышали? И. КОБЗОН: Я сторонник выяснения отношений в политической дискуссии, на встречах, конференциях, не доводя это до истеричных выяснений отношений, не доводя до драки. В этом повинны и наши средства массовой информации. Иной раз слушаешь и диву даёшься: как же проходят в эфир сообщения «Дождя», «Эха Москвы». Они считают, что это смелый поступок выступить в СМИ и назвать оскорбительные вещи для руководства. Да, руководство подвержено критике, и должно быть подвержено, но оно не должно быть предательски подвержено. Критикуйте конкретно: этот министр допустил такие-то погрешности. Убили наше сельское хозяйство, и мне, как человеку, который прожил большую жизнь в этой стране, обидно, что не только убили сельское хозяйство, но и культуру села убили. Раньше существовали сельские клубы, где можно было после работы свинаркам, дояркам, механизаторам прийти потанцевать или посмотреть кино, влюбиться. Сегодня этого практически нет. Мне могут возразить, что где-то есть. Спасибо людям, которые сохранили культуру села, но молодёжь-то сбежала, перестала работать на земле. Я депутатствую уже много лет от Забайкальского края, от Агинского Бурятского округа. К сожалению, мой край подвержен этим эпидемиям жизни нашего общества: алкоголизму, наркомании, проституции. Но молодёжный парламент пытается бороться с этим. Я встречаюсь с этими людьми, которые десятками тысяч покидают нашу территорию, спрашиваю, знают ли они, куда едут, Москва всех не примет. Москва – режимный, перенаселённый город. Вы в Белгород, Курск или ещё куда-то поедете? Неужели думаете, что нам лучше, чем у вас, что там другие зарплаты, другие условия? Молчат, говорят: нам куда угодно, лишь бы отсюда. Мы не ведём достойную разъяснительную работу, не говорим с людьми, чтобы они понимали, что они живут в стране, которая борется с трудностями, и необязательно подвергать её опасности через Манежную, Болотную и другие площади. Помогите стране пережить эти критические моменты в жизни. М. АНДРЕЕВА: Слушатель пишет: «Главная проблема россиян, президента и политиков в том, что они борются с последствиями, а не причинами тех или иных проблем». И. КОБЗОН: У нас очень много проблем, с которыми можно и нужно бороться. Обращаюсь к журналистам, к средствам массовой информации с просьбой рассказать правду людям, но не обязательно устраивать революции. Расскажите, почему погибла химическая промышленность, почему гибнет судостроительная промышленность. Объясните, помогите исправить эту ситуацию. Сейчас санкции, я не ехидничаю, но доволен тем, что они помогли восстановить и восстанавливают сельское хозяйство. М. АНДРЕЕВА: Пока ещё рано говорить. И. КОБЗОН: Но тенденция уже существует, мы уже собираем какой-то урожай. Пока что собрали большие урожаи в Ставропольском, Краснодарском краях пшеницы, фруктово-ягодный. Проживём! Я вспоминаю страшные послевоенные годы, голодовку и карточную систему. Самой большой бедой в семье было, когда кто-то из членов семьи терял хлебную карточку — это было трагедией. Голодная смерть — это страшно. Сегодня, уверяю вас, если наложат ещё дополнительные санкции, всё равно мы прокормимся, будем бороться с тем, чтобы наши фигуры приняли другую форму. Но умирать с голоду никогда не будем. М. АНДРЕЕВА: «Сельское хозяйство убили, убийцы известны, а где посадки?» — интересуется слушатель. И. КОБЗОН: Я благодарю за этот вопрос. Нужно разговаривать откровенно с народом. М. АНДРЕЕВА: Никто же не говорит, мало диалога. И. КОБЗОН: Если вы рассчитываете на то, что с вами будет разговаривать только президент, вы ошибаетесь. Он не сможет со всеми говорить. Вы свидетель тому, как он вёл пресс-конференции на встрече с журналистами. По 4 миллиона вопросов присылали, и на все эти вопросы посылались потом письменные ответы. Не знаю, какие, не хочу вдаваться в подробности. Надо рассказывать: дорогой, любимый народ, мы сейчас из-за санкций должны восстановить промышленность и сельское хозяйство, поэтому давайте бросимся не сокращать штаты. В 1973 году Роберт Рождественский написал страшные, обличительные стихи: «Старенькие ходики, молодые ноченьки, полстраны доносчики» или «Маменькины туфельки, бабушкины пряники, полстраны преступники, полстраны охранники». Это страшно даже слышать. Мы говорим о 1973 годе и почему-то не говорим о том, что происходит с нами сегодня. А нужно говорить. Мы сокращаем охрану. М. АНДРЕЕВА: В музеях, музейное сообщество бьёт тревогу. Что делать? И. КОБЗОН: Меня не очень печалит эта ситуация с тем, что люди остались без работы, потому что в охране здоровые мужики, здоровые люди, которые вольются обязательно в производство, промышленность, они не потеряются и не умрут с голоду. У Утёсова не было, у Шульженко не было, у Русланова не было, у Бернеса не было никакой охраны, а сейчас какая-то звезданутая девочка выходит, за ней плетётся 5-10 человек охраны – это же люди, которые оторваны от хозяйства, от работы. Как помочь, чтобы шедевры надёжно охранялись? Мы об этом говорим: для этого нужно платить охране деньги, а не 5-7 тысяч. М. АНДРЕЕВА: А деньги экономят, проходят сокращения, поэтому музеи остаются без охраны, под угрозой ценнейшие экспонаты. Я не говорю о жизни посетителей. И. КОБЗОН: Мы, как депутаты, вырабатывали закон об охране памятников истории культуры и старины. Из памятников истории и культуры в России федеральной службой сохраняется 10%, а 90% — бесхозных. А закона, чтобы передать это муниципальной, федеральной собственности, нет. Я был на Дальнем Востоке— Шилка, Нерчинск — там, куда ссылали декабристов. Я хожу с протянутой рукой: помогите восстановить музей, который сами жители Нерчинска создали. Нет средств. Кто придумал это слово «не формат», я бы его к стенке поставил. В России это стало не форматом. М. АНДРЕЕВА: Если закончить тему с охраной музеев, Вы будете, как представитель комитета по культуре, поднимать этот вопрос в Госдуме, когда откроется сессия? И. КОБЗОН: Конечно, мы 14 сентября приступаем к осенне-зимней сессии, и обязательно будет поднимать эти вопросы, потому что происходящее — безвыходное положение. Охрану сняли, и говорят, что предполагают, что будет кнопочная охрана. Снимите охрану с частных лиц, которые платят им средства и не платят налогов с этих зарплат, снимите охрану с правительственных учреждений, в конце концов. Ничего страшного не будет, никто не пойдёт их убивать завтра. Но не трогайте музеи, библиотеки, дайте возможность сохранять наше духовное творчество и ценности. Помогите подрастающему поколения, чтобы они пользовались этими благами, чтобы они не только утыкались в свои смартфоны, но иногда брали книжку в руки, чтобы приходили в зоопарк, приходили в музей, в цирк. Дайте возможность гармонично развиваться нашему подрастающему поколению. М. АНДРЕЕВА: Очень волнующая тема: «Можно хоть каждый год присоединять по Крыму и говорить про патриотизм, но пока есть сердюковы, васильевы и так далее, народ никогда власти не поверит». Как Вы относитесь к делу Васильевой, многие говорили, что это плевок в народ? И. КОБЗОН: Я бы так резко не говорил, кто они такие, чтобы через них можно было плевать в народ? Но после десятилетнего процесса Ходорковского это многомиллиардное дело хищений Васильевой под покровительством Сердюкова, конечно же, вызвало естественное возмущение. Сделайте тогда условно-досрочное освобождение всем тем, кто за экономические преступления находятся в заключении. Уверяю вас, у них тоже найдутся средства, у друзей, родителей, чтобы компенсировать свои долги перед государством. Но не делайте это так показательно, когда ещё приговор не вступил в силу, а вы уже через УДО отпустили заключённого. Это, конечно, вопиющее безобразие. Я думаю, что оно не санкционировано нашим президентом. М. АНДРЕЕВА: Это какие-то внутренние враги получается? Проблема в судебной системе? И. КОБЗОН: Проблема в несогласованности нашей судебной системы. У нас щи отдельно, мухи отдельно, Следственный комитет отдельно, прокуратура отдельно. Я недавно занимался судьбой одного замечательного человека из Владимировкой области города Вязники Виноградовым Евгением Михайловичем, который отбывает строгое наказание. Верховный суд снизил на один год его срок, с восьми до семи лет. Я читал обвинительное заключение: ему вменяют по недоказанному письму и обращению клеветника 6 миллионов рублей, за что он получил 8 лет строгого режима. Вы можете себе представить, какая это несправедливость и несогласованность? Когда я был на приёме у нашего уважаемого генерального прокурора Юрия Яковлевича Чайки, он сказал: «Мы в своей компетенции отправим на пересмотр это дело в Верховный суд, но это уже Следственный комитет». А как же так, Следственный комитет выступал на суде — значит, суд отдельно, прокуратура отдельно, Следственный комитет отдельно. А мы говорим о том, что никто не упрекнул, никто не принял никаких мер. А кто должен принять? Кто-то из них должен взять на себя смелость. М. АНДРЕЕВА: Давайте дадим слово нашим слушателям. Здравствуйте. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Дмитрий, Москва. Позавчера выступал в Вашей передаче Евгений Алексеевич Фёдоров, и говорил, что Россия потеряла суверенитет в 1991 году, госпереворот был организован Горбачёвым и США, и что у Путина нет прав на производство власти, что мы живём под внешним управлением, и всё это записано в 4 пункте 15 статьи. Я хочу услышать комментарий по этому поводу. И. КОБЗОН: Это неправильно. Мой коллега, конечно, огульно освятил этот вопрос: не может такого быть, что по нашей Конституции у президента не было власти руководить страной, руководить ситуацией. Это ерунда, не обращайте на это внимание. Я сторонник мажоритарных выборов, а не списочных, партийных, сторонник того, чтобы была вертикальная власть, чтобы президент спрашивал с губернаторов, мэров, а они — с районных руководителей. А сказать сегодня о том, что президент лишён возможности руководить страной — это неправильно. М. АНДРЕЕВА: Здравствуйте. СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Большого здоровья Вам, любим, уважаем. Вы встречались когда-нибудь лично с Владимиром Путиным? И. КОБЗОН: Я знаком с Путиным с тех пор, когда он ещё работал в Санкт-Петербурге с Анатолием Александровичем Собчаком. Я поздравлял его в первый день президентства, когда он открывал мемориал на Курской дуге. После этого мы неоднократно встречались. Последний раз это было 24 июня, была продуктивная встреча, которая касалась создания в стране единой детско-юношеской организации и молодёжной организации. Я имел счастье обсуждать волнующие меня вопросы с президентом. Он всегда относится с пониманием к этому, я доволен взаимоотношениями с президентом и его реакцией на проблемы, которые я ставлю. М. АНДРЕЕВА: Спасибо большое. Ждём Вас всегда в нашей студии, приходите, пожалуйста. И. КОБЗОН: Спасибо.