Как капитализм расправился с неравенством в России
Уровень неравенства (индекс Джини) в современной России — 30: примерно как в маленьких европейских странах типа Австрии или Нидерландов. Для сравнения, в США — 40, в Нигерии — 44, в Китае — 47, в Бразилии — 57, то есть гораздо выше, чем в России.
Обратите внимание — мы находимся на уровне маленьких европейских стран, но я выбрал для численного сравнения с Россией именно большие страны. Это не случайно, так как чем больше страна, тем выше в ней разброс по зарплатам. К примеру, в отдельно взятом Санкт-Петербурге уровень неравенства значительно ниже, чем по России в целом, так как есть регионы богаче и беднее нашего, из-за чего к региональному неравенству добавляется ещё и страновое. Поэтому нельзя вот так прямо сравнивать по неравенству Финляндию и Россию — это будет так же глупо, как выставлять на ринг тощего пионера против борца сумо. Сравнивать Финляндию надо с русским регионом аналогичного размера, то есть как раз с Петербургом. И, судя по последним данным, мы это соревнование выиграем: в Петербурге неравенство будет ниже.
Следует ли нам вообще работать в сторону дальнейшего уравнивания зарплат — отдельный вопрос. Понятно, что абсолютное равенство — такая же болезнь общества, как и абсолютное неравенство, так что где-то обязана существовать оптимальная точка: уровень, на котором неравенство зарплат является полезным для экономики и справедливым с точки зрения морали. Не исключено, что нынешние 0,3 — как раз оптимум, и что ниже начнётся уже европейская уравниловка: паразитирование лодырей за счёт трудяг.
Так вот, любопытное из исследования, на которое я сослался выше. (На всякий случай, ниже я буду вольно перемежать данные из статьи экономиста своими соображениями, но не буду для краткости одно от другого отделять — читайте источник, если вам захочется разобраться во всём досконально).
Неравенство в России достигло пика в начале 2000-х и начало быстро снижаться в первые два срока Путина. В 2010-е инерция восстановительного роста закончилась, так как мы к этому времени сорвали все низко висящие плоды, то есть справились с самыми легко решаемыми проблемами, доставшиеся нам в наследство от СССР. Дальше восстановительный рост закончился, поэтому каждый следующий процент ВВП доставался нам уже значительно тяжелее. И вот важное: уровень неравенства в 2010-е тоже снижался медленно.
Самые громкие борцы с неравенством требуют обычно грабить бизнес (через налоги или конфискации), а награбленное раздавать их люмпен-электорату в виде пособий. Мы видим, однако, что снижение неравенства — это следствие не массовых грабежей, а экономического роста. Чтобы неравенство снижалось, надо, наоборот, бизнес всячески поощрять. Комфортные условия для бизнеса приводят к экономическому росту, а чем выше темпы роста, тем меньше неравенства в стране.
Собственно, это очевидно даже из статистики по неравенству: в бедных африканских и латиноамериканских странах, где бизнесу неуютно, неравенство зашкаливает. В развитых капстранах, напротив, неравенство значительно ниже.
Я знаю, некоторые вспомнят сейчас про СССР, который декларировал равенство на словах. Однако в реальном СССР неравенство зашкаливало, так как кроме сугубо зарплатного неравенства там было ещё и сословное — у разных советских сословий был разный доступ в магазины. Плотник из Перми на 100 рублей мог купить очень мало, так как Пермь снабжалась по низкой категории снабжения, и в местных магазинах было пусто. Партийный чиновник из Москвы мог купить на те же 100 рублей настолько больше, чем плотник из Перми, что вызывал у последнего сильную классовую неприязнь. А уж номенклатурный работник с правом выезда за рубеж и с возможностью поменять свои 100 рублей на 170 долларов по официальному курсу… разница с плотником из Перми тут была уже даже не в 10 раз.
При Сталине, кстати, было ещё хуже. Вот, к примеру, фотография колхозника, который хвастается полученным зерном: ему выдали в 1933 году 8 килограмм зерна на трудодень (ссылка). Однако десятки миллионов советских колхозников в том же 1933 году голодали, не получая за работу на колхозных полях вообще ничего. Разница между зарплатой в 200 килограмм зерна в месяц и нулём килограмм зерна в месяц — бесконечность, при этом практика бесплатного труда колхозников фиксировалась вплоть до самой смерти вождя. Цитирую из письма Сталину от Куптикина, члена партии (это примерно 1952 год):
В результате изложенных обстоятельств у колхозов ежегодно в больших размерах возрастает задолженность перед государством в хлебе, не говоря уже о том, что колхозники с 1940 г. не получают на трудодни ни одного грамма хлеба и ни копейки денег. Колхозники работают совсем бесплатно, им записывают трудодни, на которые ничего не причитается.
Я бы с радостью ругал СССР пореже и поменьше, однако есть устойчивый миф, согласно которому неравенство появилось только при капитализме, тогда как в советское время все якобы были более-менее равны. Этот миф входит в стандартный набор мифов про Небесный СССР, и тиражируют его с понятной целью: копать под нашу с вами современную Россию, которую, как нам предлагают агитаторы, следует сжечь в пожаре революции, чтобы отстроить на пепелище сытый и справедливый коммунизм.
Кстати, забавный факт. Я уже привык, что ко мне каждый день приходят два-три странных комментатора, которые оставляют однотипные реплики с критикой современной или дореволюционной России. Никнеймы у них всё время разные, но стиль очень узнаваем: типовая аватарка, несколько ехидных слов плюс определённым образом оформленная цитата из красной методички. Так вот: после разгона Трампом агентства USAID эти товарищи… куда-то исчезли. Может быть, появятся снова, но пока что мне модераторской работы поубавилось.
Вернёмся в эпоху Путина. Помимо экономического роста на снижение неравенства играли ещё три фактора:
1. Снижение разницы в зарплатах между мужчинами и женщинами.
2. Конец аномалии «нужные молодые и энергичные».
3. Стирание границы между городом и селом.
Всё три фактора можно охарактеризовать классическим: «ничего личного, просто бизнес».
В СССР было понятие «женская зарплата» — женщинам платили меньше, так как многие начальники считали, что женщин должен обеспечивать муж. Сейчас такое тоже встречается, но значительно реже, так как бездушному предпринимателю семейные обстоятельства работницы глубоко безразличны. Если Марта делает 100 ухокрутов в месяц, а Мартин — 80 ухокрутов в месяц, то бизнесмен не будет платить Мартину более высокую зарплату просто за наличие бороды. Повторюсь, ничего личного, просто бизнес: я не буду покупать фрукты за 1000 рублей, если смогу купить точно такие же за 800 рублей, даже если фрукты за 1000 рублей будет продавать победитель конкурса «мужчина года».
Дальше, «молодые и энергичные». В советской плановой экономике уровень жизни зависел скорее от места прописки и умения хорошо устроиться, чем от труда. Работникам советских заводов, к примеру, не было смысла напрягаться: в лучшем случае они получили бы ту же зарплату, что и лодыри, только уставшими, в худшем случае — настроили бы против себя весь коллектив. Цитирую, например, из книги Игоря Ефимова «Без буржуев»:
Сразу по окончании института мне довелось работать на экспериментально-промышленной турбинной установке. У меня в подчинении находилось полдюжины механиков, получавших от 130 до 180 рублей, в зависимости от присвоенного им разряда. Лодырей среди них не было, но по способностям, по умелости, по изобретательности они очень отличались друг от друга. Двое (одному 25 лет — 4-й разряд, другому 58 — 5-й разряд) были способны после подробного объяснения добросовестно выполнить простейшую слесарно-сборочную работу — не больше, Двое других научились управляться с довольно сложными приборами, кроме слесарного дела, вскоре овладели токарным, сварочным, фрезерным, электромонтажным, так что мне не надо было с каждой мелочью бегать на заводик, обслуживавший нашу лабораторию, выклянчивать специалистов — все могли сделать свои. Еще один, ходивший за старшого, благодаря огромному опыту, был не только отличным исполнителем, но и незаменимым советчиком. (Разряд у него был самый высокий и получал он больше других.) Шестой механик был настоящий «Кулибин», неистощимо изобретательный, с острым инженерным умом, но волею судеб, с неполным средним образованием. Получал он всего лишь по 4-му разряду.
Каждый раз, думая над тем, кому поручить то или иное задание по установке, я прикидывал сначала — нельзя ли тем, неспособным. И чаще всего понимал — нельзя. Не справятся. Или справятся, но под строгим присмотром. Так что волей-неволей основной воз тянули на себе четверо других. Неспособные же, оставаясь незагруженными, либо сидели без дела тут же, на глазах у остальных, либо мастерили какие-нибудь поделки для дома, например, поварешку из нержавеющей стали или карниз для оконной шторы. Потом два раза в месяц все шли к кассе и получали примерно одинаковую зарплату.
Понятно, что привычных лодырей даже в хаосе девяностых старались на работу не брать. И чтобы не проверять, кого советская власть испортила, а кого испортить не смогла, кооператоры делали просто: указывали в объявлениях, что им «требуются сотрудники до 25 лет, молодые и энергичные». В магазинах писали ещё жёстче: «без опыта в советской торговле». Если вы застали советскую торговлю, полагаю, вы интуитивно понимаете, почему.
Дальше, однако, работники с советским опытом постепенно выходили на пенсию, а рынок труда год за годом насыщался выросшей при капитализме молодёжью. Примерно в 2010-е проблема советской трудовой этики ушла в прошлое, так что опытным сотрудникам начали доплачивать за опыт, вместо того чтобы штрафовать за него.
Наконец, спасибо капитализму, резко сократился разрыв в снабжении между городом и селом. В деревне Глухая Топь Заднесибирского района есть сейчас пункт выдачи Вайлдберриз, где местные жители могут купить примерно то же самое, что и жители мегаполисов, причём примерно по той же цене. И если кто-то скажет, что тут надо благодарить интернет, а не капитализм, то я предложу посмотреть на Европу, Японию и США. В сколько-нибудь развитых капстранах супермаркеты в глубинке были битком набиты продуктами и товарами задолго до изобретения интернета, да и в Российской Империи провинция тоже снабжалась так, как в советское время не снабжалась даже Москва.
Причина в том, что на неравенстве можно заработать. Если жители деревни Глухая Топь ездят за покупками в райцентр за 100 километров, значит местная жительница имеет возможность открыть в своём доме пункт выдачи заказов. Тем самым она устранит неравенство в доступе к товарам и заработает денег лично для себя. Зарплатное неравенство сокращается по той же причине: если в Глухой Топи полно непьющих рабочих рук, то там откроют новую лесопилку, и зарплаты в деревне пойдут вверх.
В общем, счёт на табло. Спасибо капитализму, неравенство в России снизилось к настоящему времени до рекордно низких величин: может быть, до самых низких за всю нашу историю. Встретите капиталиста — обнимите его, пожмите ему руку. Именно он обеспечивает вам комфортную жизнь.