Как готовили боевых пловцов
Случайных людей тут не бывает, и поэтому я сразу же обратил внимание на этого человека. В штаб-квартире ассоциации «Братство краповых беретов — Витязь» в Москве было немноголюдно, и незнакомое суровое лицо, явно бывалого спецназера, невольно привлекало внимание. Мы пили чай и долго присматривались, пока наконец-то не узнали друг друга. Ведь сколько времени прошло с тех пор…
Был когда-то в Челябинске интересный малоприметный объект — морская школа по улице Российской, 159в. В телефонном справочнике за 1985 год она значилась как Морская школа ДОСААФ. На внутренних документах она называлась еще солиднее — Военно-морская школа ДОСААФ, и ее сотрудники носили соответствующую форму. Здесь нам школьникам-допризывникам давали не только качественную подготовку, но и несколько необычные в сугубо сухопутном городе военно-учетные специальности для соответствующих отделов военкоматов…
ДОСААФ: правильное воспитание молодежи
И вот с этим мальчишкой Александром мы сидели за одной партой, постигая все премудрости, необходимые в жизни подводного пловца.
На крыльце нашего клуба стояла большущая торпеда, лежала морская мина — круглая, черная и рогатая. И внутри клуб был полностью военизированным, как и полагалось в то время «досаафовским» организациям. В течение года нас учили равносильно и теории, и практике. Практические занятия проходили в бассейне. В единственном тогда на весь город плавательном бассейне «Электрометаллург».
Много времени отводилось плаванию в ластах. Привыкали комфортно чувствовать себя на глубине в комплекте номер один: ласты, маска и трубка, или, по-научному, шноркель. Ныряли много и непрерывно. Нас тренировали нырять в глубину, доставать со дна бассейна тяжелые предметы. Подготовительное упражнение было следующим: ты зависаешь в воде вертикально, делаешь глубокий выдох, так у тебя появляется отрицательная плавучесть, потому что в легких воздуха остается совсем мало, и ты спокойно опускаешься на дно. Самое главное, не волноваться, не паниковать, а просто задержать дыхание именно на выдохе. Опустившись, ты можешь сесть или даже лечь на дно, можешь расслабиться и полежать немного, озираясь по сторонам. Потом ластами отталкиваешься и неспешно всплываешь. Глубина — шесть с половиной метров в бассейне. И вот так нужно было десятки, чуть ли не сотни раз делать за тренировку.
В длину нас заставляли нырять на сорок метров, точно также в ластах и в маске. Это упражнение называлось скоростным нырянием. И мы ныряли до умопомрачения. У меня осталось «веселое» такое воспоминание. Когда уже нет сил, высовываешься из воды, поднимаешь голову, чтобы хватануть воздуха, а наш инструктор сердито кричит на тебя:
— Ты куришь?!
Откуда он это взял? Да, многие подростки грешили этим, но не я. И орешь ему из последних сил:
— Нет, не курю!
А он тебя бьет дюралюминиевым шестом по голове и командует:
— Тогда ныряй, ныряй, ныряй!
Потом мы доросли от свободного погружения до работы с аквалангом. Основной аппарат у нас был АВМ-1М. Автономный военно-морской, первая модернизированная модель. В учебном классе мы детально изучили его устройство, возможные неполадки, как с ними бороться, находясь уже на глубине. Многим хитростям и премудростям учил нас усатый мичман — инструктор Горшкович.
Нелегкое испытание — погружаться в водолазном скафандре «Эпрон 2», особенно под лед. Каких только проб и экспериментов над нами не устраивал наш бывалый командир! Он очень хотел, чтобы мы, неокрепшие еще мальчишки, досконально освоили еще и так называемое трехболтовое водолазное снаряжение. Конечно же приходилось погружаться в открытом водоеме…
Совершенно случайно, от друзей, я уже после окончания школы узнал, что двое парней из нашей группы поступили в мореходку, на спецфакультет военно-морской разведки. И вот с одним из них я встретился спустя много лет…
— Нас тогда, Володя, отбирали прицельно. В Челябинск приехал бородатый капитан третьего ранга, говоривший с заметным прибалтийским акцентом: «Набираем людей с запасом… в два раза больше, чем надо… Но думаю, что ты подойдешь». Капитан мало говорил, больше слушал. О возможной дальнейшей службе рассказывал: «Будешь плавать на подлодке или исследовательском судне, а может быть летать на самолете с дозаправкой в воздухе. В общем, подолгу и в основном под водой, наплаваешься».
И действительно, мы наплавались. К концу учебы курсанты свободно владели двумя-тремя иностранными языками, стали спецами по кодированию и расшифровке передач по специальным таблицам. Приобрели глубочайшие познания о странах — потенциальных противниках, их вооружении, тактике и способах действий, местах базирования.
Стажировались в Казахстане на соленом озере Балхаш, в Поти, в Севастополе и Судаке. Ребят приучали не бояться моря, работать без страховки, полагаясь только на себя. Курсант-выпускник обязан был преодолеть в ластах 10 километров с грузом в 50 килограмм.
По окончании каждый получил как минимум три диплома о высшем образовании (в том числе и переводчик-референт), множество удостоверений и свидетельств.
Мы были первыми. Со школьной скамьи под воду…
Мы тренировались каждый день…
Долгое время основным занятием команды, в которой служил Александр, было обеспечение безопасности и секретности наших подводных ракетоносцев. Они несли постоянное боевое дежурство в самых отдаленных точках мирового океана. И наше командование, и командование американцев больше всего было озадачено возможностью отслеживания курсов атомных субмарин в океанских глубинах. Курсы и точки, откуда нужно ждать неожиданных «ударов возмездия». И основным методом контроля был, да, наверное, и остается метод, основанный на широком применении буев, оснащенных станциями слежения. Боевым пловцам ставилась задача: на предельных глубинах снимать вражеские буи или выводить их из строя. Работа существенно осложнялась тем, что большинство станций слежения минировались на неизвлекаемость и имели сложные электронные системы-замки. Работать с аналоговыми преобразователями, в невесомости и на запредельных глубинах, ломая при этом устройства нестандартной архитектуры, запароленные в семь ступеней доступа…
В недолгие «мирные» промежутки ребят непрерывно тренировали. Учили преодолевать себя, преодолевать свой страх. «Страх есть, он неприятен, липок, ползуч, но победим». Да и учения иногда проводились не только на своей территории…
С началом перестройки отряд впал в немилость. Резко сократилось финансирование. Ребята стали терять «спортивную» форму… Прыжки, погружения, не говоря уже о полномасштабных учениях и новой технике, стали в команде редкостью… Именно тогда многие лишились возможности служить отечеству…
Но Александру повезло, он был принят в знаменитый отряд спецназа внутренних войск «Витязь». Несколько месяцев бывший морской офицер не вылезал с Кавказа. Однажды за излишнее рвение чуть не был разжалован слишком осторожным командиром. Кто-то донес ему о том, что по команде бравого краповика были расстреляны два бандита, перебившие в селении женщин и детей. Тогда офицера не уволили, но понизили в звании. Вернувшись на базу, Александр во время учений подорвался на некачественной светозвуковой гранате. Ему оторвало правую руку. Несколько месяцев лечился в Купавне, в госпитале ВМФ. Чудом выжил. Был уволен из МВД по инвалидности, но пенсию и выходное пособие сумел оформить не сразу. На жизнь зарабатывал, охраняя неполный рабочий день радиобарахолку. И получал там, между прочим, побольше, чем командир группы спецназа внутренних войск, не вылезавший в те годы со службы. При этом не переставал мечтать о том, что больше всего ему хотелось бы, чтобы Родина хоть немного любила его, так как он продолжает любить ее…