Выбор Путина: репрессии или реформы
Учитывая, что цена на нефть сейчас составляет менее 30 долларов за баррель, курс рубля в этом месяце снизился на 10% и у правительства России нет скоординированного плана выхода из углубляющегося экономического кризиса, президент Владимир Путин в настоящий момент стоит перед выбором, подобным тому, который пришлось делать последнему советскому лидеру Михаилу Горбачеву: стоит ли ему ослабить государственный контроль над экономикой, отказаться от агрессивной внешней политики и начать сближение с Западом — или же выбрать путь репрессий внутри страны?
Первый вариант, который Горбачев в конечном итоге выбрал после безуспешных попыток подавить восстания в тех советских республиках, стремившихся добиться независимости, крайне неприятен Путину, который сознательно упустил множество возможностей смягчить свой режим. Это хорошо понимают сторонники второго, репрессивного варианта, и самые нетерпеливые из них уже стали открыто выдвигать свои аргументы.
Главным из таких сторонников второго варианта стал Рамзан Кадыров, глава прежде сепаратистской республики Чечня, который перешел на сторону Москвы в начале правления Путина и с помощью финансовой поддержки Кремля превратил эту республику в жестко контролируемую личную вотчину. Недавно Кадыров сделал серию заявлений, в которых он назвал «внесистемную оппозицию» — противников Путина, не входящих в состав послушного парламента и его «вертикали власти» — «врагами народа», термином, хорошо знакомым всем россиянам со времен сталинских репрессий.
Кадыров не терпит никакой критики своего правления в Чечне. Среди прочего он заставляет своих оппонентов записывать унизительные видеоролики с извинениями и выкладывает их в интернет. Он начал свою кампанию против оппонентов Путина 12 января, обвинив их в попытках «нажиться на сложной экономической ситуации». «К таким людям надо относиться как к врагам народа, как к предателям», — заявил он. Он не назвал имен, однако его заявления вызвали волну возмущения в социальных сетях. В одном из видеороликов, который быстро распространился в интернете, депутат сибирского города Красноярск назвал Кадырова «позором России». Его очень быстро заставили принести извинения, и этот факт доказал, что Кадыров может добраться до любого уголка России с помощью влиятельной и порой чрезвычайно опасной чеченской диаспоры.
Обычно послушный омбудсмен Путина по вопросам защиты прав человека, Элла Памфилова, обвинила Кадырова в том, что он оказал стране и Путину медвежью услугу, намекнув на внесудебные репрессии, направленные против оппозиции. Она ясно дала понять, что за свои слова никаких извинений она приносить не намерена.
Но Кадыров не растерялся. В своем посте в Instagram он написал следующее: «Я не угрожал! Если же они восприняли мое мнение как угрозу, значит, понимают, что мы за Россию, за наше с вами Отечество погибали и готовы на все, чтобы защитить нашу Родину». Он даже написал статью в прокремлевскую газету «Известия», в которой он жестко раскритиковал оставшиеся независимые и антипутинские издания, которые, по его словам, публикуют полные ненависти антироссийские сообщения оппозиционных «шакалов». Он написал:
Те, кто призывает вести диалог с шакалами, мечтающими о разрушении нашего государства, могут не отмыться от вони трусливой псины. Как патриот, пехотинец президента России Владимира Путина, заигрывать перед убийцами и предателями моей страны я никогда не буду.
Он также добавил, что для оппозиционных лидеров он готов найти места в местных психиатрических лечебницах: «Там, где будет прописана одна инъекция, мы можем делать две».
Почти одновременно с этим Магомед Даудов, спикер чеченского парламента и соратник Кадырова, опубликовал свой пост, в котором он упомянул о нескольких «собаках американских мастей», имея в виду антипутинского политика Илью Яшина, правозащитника Льва Пономарева и редактора «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова.
Точнее всего реакцию Кремля на такое наступление его чеченских союзников можно охарактеризовать, назвав ее сонной. «Что касается его (Кадырова) заявления о внесистемной оппозиции, в целом давайте обратим внимание, что речь идет именно о несистемной оппозиции — тех, кто находится вне легитимного политического поля страны. Это те, кто в своей деятельности не остаются в рамках закона и готовы его нарушать, в том числе и во вред стране», — заявил представитель Путина Дмитрий Песков в среду, 20 января. По словам Пескова, Путин был бы рад сотрудничать с представителями легитимной оппозиции. Другими словами, в риторике Кадырова нет ничего дурного.
Мотивы, которыми руководствуется чеченский лидер, делая заявления о «шакалах», смешанные. Чечня получила больше федеральной помощи, чем любой другой российский регион: с 2001 по 2015 год ей было выделено 464 миллиарда рублей. Это 5,6 миллиарда долларов по текущему курсу, но в действительности было выделено примерно в два раза больше, поскольку рубль был гораздо сильнее в тот момент, когда Чечня получала эти средства. Это огромные деньги для крошечной горной республики с населением всего в 1,4 миллиона человек. Сегодня лавина денег в Чечню замедляется. Правительство России решило сократить расходную часть бюджета на 10%, но это решение было принято, когда цена на нефть еще держалась на уровне 40 долларов за баррель. Сейчас потребуются гораздо более значительные сокращения. Учитывая нынешнюю стоимость нефти, России придется позволить курсу рубля упасть еще на 60%, чтобы сбалансировать свой бюджет. Даже в официальном информационном агентстве ТАСС сотрудникам задерживают зарплаты.
Путин платил Кадырову за то, чтобы тот поддерживал порядок в своей взрывоопасной республике, и, хотя это все еще остается приоритетом, бывший военачальник, должно быть, чувствует себя не слишком уверенно и считает необходимым доказать свою преданность Путину. Один из способов сделать это — предложить Путину стать его боевиком. Одному из бойцов Кадырова было предъявлено обвинение в убийстве оппозиционера Бориса Немцова, которое произошло в прошлом году.
Эта ставит Путина в довольно сложную ситуацию. Он не может публично упрекать Кадырова, поскольку ему, скорее всего, придется сократить финансирование Чечни, и ему сейчас совершенно не нужна нестабильность на Кавказе. В то же время Путину пока что мешает чрезмерное рвение Кадырова: судя по его недавним публичным выступлениям и примирительным заявлениям Пескова (в четверг, 21 января, он сказал: то, что произошло с рублем, нельзя называть обвалом), российский лидер все еще надеется каким-то образом справиться с ситуацией, не потеряв при этом политическую поддержку. Но Кадыров ставит под угрозу путинскую выжидательную тактику.
Возможно, у Путина нет никакого желания начинать кампанию по массовому запугиванию, чтобы положить конец протестам работающих россиян — в декабре число таких протестов достигло 53, что стало рекордом за последние восемь лет, угрожающим перерасти в нечто более масштабное и опасное для его режима. Тем не менее, он не может отсиживаться бесконечно: учитывая ситуацию на рынках энергоресурсов, сейчас он даже не может пообещать россиянам свет в конце тоннеля. Репрессии, в пользу которых выступает Кадыров, возможно, кажутся Путину все более заманчивым вариантом теперь, когда сказки об экономическом процветании, которые его режим долгое время рассказывал россиянам, начинают рассыпаться.