Этот день в истории: 17 февраля 1600 года — сожжение Джордано Бруно

17 февраля 1600 года на площади Кампо-деи-Фьори в центре Рима сожжен Джордано Бруно.

За время существования Святой Инквизиции с 1481 по 1818 годы на кострах живьем было сожжено более 30 тысяч человек. Однако, когда пытаешься сходу припомнить личности сожженных еретиков, то в памяти возникает всего несколько имён. Имя Джордано Бруно выскакивает первым, и только потом, напрягая извилины, припоминаешь, что в пламени костра сгорели еще Жанна д’Арк и Ян Гус. Каким же образом доминиканский священник и философ, хоть и кончивший жизнь со столь страшным эффектом, сумел завоевать себе такое прочное место в истории? Ведь он хоть и ратовал за гелиоцентрическую систему Коперника, но вовсе не изобрел ее, и был лишь одним из многих ее пропагандистов. Он не спасал своего отечества во главе войска, как Орлеанская Дева, и не был идеологом реформации, как Мартин Лютер или Ян Гус. Так почему же тогда на вопрос «кого вы знаете из сожженных на костре?» любой вам сразу же назовет Джордано Бруно, а про Иеронима Пражского помнят только историки?

Все дело в масштабе личности самого Бруно, которая производила совершенно неизгладимое впечатление на современников, а инквизиторов впечатлила настолько, что под их следствием в Италии он находился аж семь с половиной лет. Невероятная харизма Ноланца (прозвище Бруно по месту рождения — Нола близ Неаполя) немедленно привлекала к нему внимание, где бы он ни появлялся, что уже в молодые годы стало для него постоянным источником проблем. Церковная карьера была просто несовместима с упорным стремлением Джордано иметь по любому поводу исключительно собственное мнение, тем более что его бешеный темперамент не позволял это скрывать. Так что в 1575 году 27-летний священник, подозреваемый в ереси, спешно покидает родной Доминиканский монастырь в Кампанье, дальновидно решив не дожидаться конца следствия.

Четыре года он кочует по Италии (Рим, Генуя, Турин, Венеция), пытаясь как-то продолжить свое служение церкви, однако отовсюду ему вскоре приходится бежать. Остаться незаметным у образованного, яркого и харизматичного красавца отца Джордано совершенно не выходит, поэтому его взгляды на мир, которые он абсолютно не умеет держать при себе, быстро привлекают к себе внимание. Однако они настолько несовместимы с церковными догмами, что вскоре спасение бегством становится для Бруно единственным способом избежать ареста. В 1579 году Ноланец, уже как известный противник католицизма, приглашается в Женевский университет, однако во время диспута теперь уже кальвинисты приходят в ужас и обвиняют его в ереси. Бруно снова бежит, на этот раз во Францию, где начинает читать лекции сначала в Тулузе, а потом в парижской Сорбонне. Джордано быстро входит в моду и наконец оказывается в безопасности — пораженный масштабом его личности король Генрих III берет его под личную защиту.

А потом были Лондон и Оксфорд, личные беседы с королевой Елизаветой и споры с Шекспиром, труд «О бесконечности вселенной и мирах», ссора с профессорами и возвращение во Францию. С 1586 года Бруно снова становится скитальцем, пытаясь найти себе в Европе спокойное безопасное место. Он колесит по Германии, потом оказывается в Праге и наконец в 1590 году вроде бы бросает якорь во Франкфурте, где наконец издает большую часть своих трудов, за что получает весьма солидный гонорар. Ему 42 года, у него наконец есть безопасное место и средства к существованию, у него есть признание и слава, он лично знаком со многими мира сего и с большинством самых ярких современников — в общем, жизнь удалась. Можно наконец бросить якорь и обзавестись домом и семьей, чтобы встретить старость в кругу родных, посвятив себя изданию научных трудов. Но если бы Бруно так поступил — он не был бы собой, и в 1591 году он отправился в Венецию навстречу гибели.

Летом 1592 года Бруно по доносу оказывается в тюрьме. После короткого следствия венецианские инквизиторы приходят в оторопь от числа и характера ересей, которые подозреваемый отстаивал с невероятной убежденностью. Решив не связываться со столь резонансным делом, местные отцы передали его в Рим, и там тоже сразу оценили масштаб проблемы. И ладно бы Бруно просто отстаивал идеи Коперника — в конце концов, самого Коперника за это никто не сжег. Но Ноланец упорно не желал отказываться от той части своих воззрений, которая утверждала магическую, а не божественную природу мира. Магами, по версии Бруно, были и Моисей, раздвинувший море, и (о боже) сам Христос, творивший чудеса с вином и хлебом, а также его апостолы. Именно это, а вовсе не научные взгляды на космос привели Джордано на костер. И именно поэтому даже спустя 400 лет католическая церковь отказалась его реабилитировать.

17 февраля 1600 года Джордано Бруно Ноланец взошел на костер и был сожжен на Кампо-деи-Фьори в Риме. Его предсмертных криков никто не услышал — на казнь его привели с кляпом во рту. Слишком ужасна была та ересь, которую он мог прокричать перед смертью в пылающем огне.