Политические вдовы Немцова

Правильная реакция на то, когда в тебя кидают торт, отлично известна – поймать и кинуть его назад. Правильная реакция на белокурую евразийскую валькирию Марию Катасонову тем более известна – умилиться, восхититься и попытаться сфотографироваться в обнимку – она же красивая, хотя и холодная. Вместо этого бегущий от женщины в гардероб Касьянов политически уничтожил себя навсегда.

Смешнее всего, конечно, было, что громче всех выли «как вы смеете так обращаться с бывшим премьер-министром» те, кто еще вчера громче всех обсуждал грядущие люстрации.

За два месяца анекдотического самоисчерпания в активе оппозиции остался только один «экс» – экс вице-премьер Борис Немцов. Иметь в политическом активе убитых, как это ни цинично прозвучит, всегда чрезвычайно выгодно для любой политической силы.

Помнится, в конце 1980-х была настоящая мода на политических вдов. Филиппины возглавила вдова убитого диктатором Маркосом лидера оппозиции — Корасон Акино. В Никарагуа пришла к власти на смену сандинистам Виолетта Барриос де Чаморро, вдова убитого (не сандинистами, а диктатором Сомосой) оппозиционера. А в Африке есть даже двойная политическая вдова – Граса Машел, — супруга погибшего при странных обстоятельствах в 1986 году президента Мозамбика Саморы Машела, вышедшая в 1998 году за Нельсона Манделу и оказавшаяся и его вдовой.

Так что будь у Бориса Немцова вдова, она могла бы стать знаменем оппозиции. Но, на его посмертное несчастье, политик был жизнелюбом — и потенциальных вдов оказалось слишком много, причем к политике малопригодных.

Остается только коллективное вдовство оппозиции и так называемой «прогрессивной общественности».