Писатель: у меня «волосы дыбом» от Пугачевой с «тремя мужьями-геями»
78-летний Александр Проханов, писатель и общественный деятель, рассказал, что многие годы испытывал глубокие переживания от рассказов о жизни Аллы Пугачевой с «тремя мужьями-геями» в эфире российских телеканалов.
«Иногда у меня волосы встают дыбом от того, что нам на протяжении нескольких лет показывали Аллу Борисовну Пугачеву со своими тремя мужьями-геями, которые еще и умудряются родить детей. Помимо этого, на нашем телевидении осталось еще очень много неприличного и ужасного...» — сказал Проханов на лекции для студентов в Кургане, цитирует его проект «Накануне». В последнее время Проханову легче смотреть госканалы, потому что там «возникают и новые тенденции» (Толстой, Киселев, Зейналова), «за ними будущее, они будут доминировать».
У Проханова давние счеты с ЛГБТ-сообществом. Еще в 2003 году свердловская региональная общественная организация «Форум прав» через суд добивалась закрытия издаваемой Прохановым газеты «Завтра», обвиняя ее в «пропаганде ненависти к гомосексуалам и разжигании социальной розни».
В разное время Проханов утверждал, что геи полностью захватили цифровые СМИ и вытеснили оттуда государство.
Он открыто заявлял о своей ненависти к ЛГБТ в эфире радио «Эхо Москвы»: «...Я не толерантен, я звероподобен, я испытываю к ним [геям] отторжение. Я понимаю, что это их, как бы, удел и несчастье, но, во-первых, они очень агрессивны, и вот эта гей-культура, гей-политика — она заразна, они навязывают это все другим людям. Ведь, геем можно стать поневоле, в геи можно совратить человека», — считает Александр Проханов.
Приведём ещё отрывок из беседы Александра Проханова с журалистом Ксением Лариной в эфире «Эха Москвы»:
К.ЛАРИНА: Буквально перед нашей с вами программой [пришло сообщение], что Никита Джигурда, известный артист такой эпатажный, он готов возглавить гей-движение. Но, что называется, не подумайте плохого: он это мотивирует тем, что «должны цвести все цветы и что у меня много есть друзей геев, у которых должны быть такие же права, как у всех. И я, не будучи геем, что называется, фактически, готов встать во главе и готов возглавить гей-парад в Москве и в других городах». Вот, как вам такое решение человека, такой поступок? Мне кажется, он должен, по идее, вызывать уважение. Или ничего за этим нету?
А.ПРОХАНОВ: Ксения, я испытываю отвращение.
К.ЛАРИНА: Почему?
А.ПРОХАНОВ: Ну, биологическое, моральное.
К.ЛАРИНА: К геям или к Джигурде?
А.ПРОХАНОВ: Нет, к геям просто. Я не могу ничего с собой сделать. Я не толерантен, я звероподобен, я испытываю к ним отторжение. Я понимаю, что это их, как бы, удел и несчастье, но, во-первых, они очень агрессивны и вот эта гей-культура, гей-политика – она заразна, они навязывают это все другим людям. Ведь, геем можно стать поневоле, в геи можно совратить человека. Если бы они вели себя умеренно и прятали вот эту свою драму, может, свою беду куда-то поглубже, а не выходили с ней на улицы, не вербовали бы к себе людей, не растлевали бы, я бы, может быть, к ним терпимее относился. Но мне это кажется… Я же старомодный человек. Мне это кажется каким-то срамом, содомом. Я воспитан, все-таки, на священных текстах.
К.ЛАРИНА: Но в этом есть проявление некоей свободы, поддержки меньшинств. Давайте мы поднимемся немножечко над физиологией – бог с ними, с геями, это ваше право, опять же. Но тем не менее, это же все равно попытка установить свободное пространство для всех меньшинств, будь то либералы, будь то гомосексуалисты, будь то узбеки, казахи, татары, русские, евреи.
А.ПРОХАНОВ: Ксения, вот смотрите, абсолютная свобода была в доисторической эре у первобытного человека. Там были геи, я не сомневаюсь.
К.ЛАРИНА: Кстати, геи там были.
А.ПРОХАНОВ: Да я думаю, что все, может быть, были геи. Там был инцест, там было бог знает что.
К.ЛАРИНА: А ваша Римская империя любимая, извините? Культ был гей-культуры.
А.ПРОХАНОВ: Но человечество, мучаясь, умирая, убивая друг друга… Убили бедных неандертальцев кроманьонцы. Она создавала систему табу. Вот, вся культура, к которой вы относитесь, боготворите, — это очень сложная система табу. Это табуированные инстинкты. Вот, вся красота культуры, такой классической – это наложение запретов, напряжение. За счет этого возникает удивительное напряжение и такая сладостная возможность восстать.
К.ЛАРИНА: Но тем не менее, вам можно все, я знаю.
А.ПРОХАНОВ: Я не гей.»