Остроконечники и тупоконечники. Франция. 16-й век.
"Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн". Е. В. Морозова
Ранним утром 5 июня 1562 года объединенная армия, воспользовавшись отсутствием руководителей протестантов, не успевших к этому времени вернуться из Лиона, напала на Оранж.
Проживавшие в городе католики активно поддержали осаждавших. Известный историк того времени де Ту поведал о зверских расправах победителей над побежденными. Итальянцы убивали горожан кинжалами, сажали на кол, поджаривали на медленном огне, распиливали свои жертвы на части.
Они вышвыривали на улицы немощных старцев вместе с кроватями, насиловали женщин, а потом вешали их на воротах и окнах их собственных домов, убивали младенцев, разбивая им головы о стены, резали ножами детей постарше.
Как рассказывает Агриппа д'Обинье, кровожадные бандиты не щадили даже католиков, оказавших им помощь при захвате города, ибо, по мнению итальянских наемников, разница между французскими католиками и гугенотами была невелика. Гарнизон Оранжа был вырезан, а сам город подожжен. Триста домов, в том числе и дом епископа, стали добычей огня.
В городе Монбризоне, расположенном на территории современного департамента Луары, в июле 1562 года протестантский барон Адрет совершил очередное злодеяние на его кровавом пути по юго-востоку Франции.
Несмотря на договоренность его заместителей, пообещавших в обмен на капитуляцию замка сохранить жизнь его защитникам, барон, вступив в город, отменил все достигнутые без него договоренности, и лично заставил двенадцать пленных, среди которых находился и мэр города, броситься с верхней площадки сторожевой башни.
Говорят, что барон с удовольствием наблюдал за этой ужасной казнью и ободрял свои жертвы метким словцом - особенно тех, кто сумел его рассмешить. Двенадцать вынужденных самоубийц не были единственными жертвами. Всего в Форезе было убито восемьсот католиков и изнасиловано бессчетное количество женщин.
А вот что говорится о гибели господина де Фюмеля в отчете органов правосудия, датированном августом 1562 года: осаждающие схватили сеньора де Фюмеля за ноги, поволокли его, швырнули на каменный пол, затем раздели и долго избивали бычьими кишками.
Потом много раз выстрелили в него из аркебуз и пистолетов, нанесли ему бессчетное количество ударов кинжалами и оставили тело зверски убитого и растерзанного де Фюмеля на каменном полу; и хотя он был уже мертв, какой-то мясник подошел и перерезал горло этому сеньору". Замок Фюмеля был разграблен, а бумаги его сожжены.
В сражениях гражданской войны никто уже не вспоминал о кодексе рыцарской чести. Благородные капитаны времен итальянских кампаний, барон Ад-рет и Монлюк, превратились в жестоких карателей, руководствовавшихся принципом "цель оправдывает средства".
По свидетельству Монлюка, во время взятия Монсегюра было убито семьсот человек, все улицы в крепости были усеяны трупами, а тех, кто, пытаясь спастись, прыгал со стен, добивали солдаты.
Доблестные капитаны, герои войны в Италии, отвечали террором на террор. Желая отомстить за священников, которым в Базасе вырвали языки, и за женщин из Ажене, которых Дюра приказал нафаршировать порохом, а потом взорвать, Монлюк повесил семьдесят протестантов под крышей рынка в Таргоне и еще сорок в Совтер-де-Гиени.
Жестокость католиков не уступала жестокости протестантов, так было и в Гйени, и в Гаскони, и в Дофине, и в долине Роны, и в Форезе. Когда начинаешь исследовать события тех далеких лет, возникает ощущение поистине вселенского хаоса, постоянно усугублявшегося недальновидными действиями военачальников, которые несли с собой террор. Люди содрогавшиеся при одном только упоминании их имен, в ужасе бежали или сдавались на милость победителей.
12 апреля 1562 года в Сансе местные католики решили устроить религиозное шествие. Во время шествия монах-якобинец по имени Бегетти привел толпу в такое состояние экзальтации, что та устремилась к протестантскому храму и начала его крушить.
Но этого показалось мало, и люди стали врываться в дома сторонников новой веры, вытаскивать их на улицу, избивать, убивать и бросать их тела в воды Йонны. Клод Атон, кюре из Провена, рассказывал, что толпа, объявив священников и монахов из аббатства Сен-Жан гугенотами, перебила их всех, а трупы сбросила в реку.
Долина Йонны была всего лишь одной из сцен, где разыгрывались кровавые события. В июле в Туре двести гугенотов были связаны попарно, выведены на берег Луары, убиты и сброшены в реку; перед казнью их трое суток продержали без еды и питья в церкви Ла Риш.
В апреле следующего года город захватили протестанты и в отместку разгромили все католические храмы. 11 июля город снова перешел в руки королевской армии, и жители тотчас ринулись мстить своим соседям-протестантам, опрометчиво не покинувшим город вместе с солдатами.
В городе разыгрывались поистине душераздирающие сцены, жестокость толпы с трудом поддается описанию. Агриппа д'Обинье рассказывает, что "президента турского парламента Жана Буржо привязали к ветвям ивы и, заживо вскрыв ему живот, принялись искать у него в кишках золото, полагая, что найдут его там".
Некий католик предложил красавице-протестантке пятнадцати-шестнадцати лет выйти за него замуж и отречься от реформатской веры. Мать девушки посоветовала дочери отвергнуть его предложение. Тогда обеих женщин бросили в воды Луары.
Во время мятежа супруга нотабля Акаса д'Альбиака вместе с другими женщинами отказалась обратиться в католичество, и их всех бросили в реку; но тонули женщины медленно, ибо уровень воды в Луаре в этом месте был невелик, поэтому их добили веслами.
По словам Дени Крузе, католики верили, что грех обладает вполне материальной субстанцией и помещается во чреве еретика. Поэтому мятежники вспарывали животы своим жертвам, вытаскивали кишки, таскали их по городским улицам, а затем бросали в ямы, где и сжигали, как, например, сожгли внутренности пастора Жискара в Кастельнодари.
В Туаре желание католиков уничтожить дьявола выразилось в том, что у еще живого Антуана Жюльена убийцы вырвали кишки, дабы показать, что Бог еретиков побежден. Они кричали умирающему: "Взывай к своему Богу, пусть он тебя спасет!"
Поступки погромщиков зачастую носили ритуальный характер. Так, у убитых пасторов отрезали детородный орган, вставляли его им в рот, а затем таскали изуродованные тела по улицам.
Когда население города охватывала жажда крови, люди совершали надругательства над женщинами, пытаясь обнаружить тайные отметины распутства. В 1562 году в городке Сен-Мартен-де-Кастийон жену Андре Рено провели по городу совершенно голой, без всяких одежд, а когда она оказала сопротивление насильникам, ее забили до смерти кнутом, а затем увенчали ее голову терновым венцом.
В Монпелье женщин-гугеноток подвергли пыткам, которым обычно подвергали проституток: их били крапивой, а потом отрезали уши. После взятия Оранжа в 1562 году обнаженные трупы женщин выставили на всеобщее обозрение "после того, как в места, называть которые стыдливость не позволяет, им воткнули бычьи рога или рогатины".
Обнаженным трупам мужчин и женщин придавали непристойные позы, дабы зрители могли видеть различные способы похотливого соития. В 1562 году в Оранже трупы мужчин, женщин и свиней сваливали вперемежку, желая подчеркнуть звериный, сатанинский облик адептов новой веры.
1562 году в Абвиле толпа схватила сына градоначальника, сорвала с него одежды, провела перед дверями дома, где он искал убежища, а затем забила камнями и палками.
Когда приговоренный к изгнанию гугенот покидал город Санлис через городские ворота, толпа во главе со священниками забила его насмерть.
В Сансе лучник из отряда кузнечного старшины был выволочен из тюрьмы, брошен на паперть пред собором и жестоко забит камнями.
А вот рассказ Жака Гаша, который приводит Дени Крузе. В Гайяке, в аббатстве Сен-Мишель, расположенном на скалистом берегу реки Тарн, трибунал, названный, словно в насмешку, "консисторией", осудил восемьдесят гугенотов.
Трибунал, состоявший из заседателя и адвоката, возглавлял местный винодел, облаченный по такому случаю в судейскую мантию. Гугенотов обвиняли в том, что во время постов они ели не только рыбу, но и мясо. Их приговорили к смерти - сбросили в Тарн, "чтобы они могли вдоволь поесть постной пищи".
По словам Дени Крузе, эта казнь имела символическое значение: судьи, сбрасывая грешников в пропасть, выступали в роли судей Господних, ибо сказано, что, когда настанет судный день, тех, кого "лишат созерцания агнца", низвергнут в бездну.
Еретиков сбрасывали в реки согласно установленному ритуалу; правоверные католики считали, что таким образом они очищают христианскую землю посредством одного из четырех стихийных элементов, а именно воды. Что касается ритуальных избиений протестантов, то здесь особенно изощренной фантазией отличались парижские простолюдины.
В предместье Сен-Жермен-де-Пре схватили художника, подозреваемого в приверженности протестантской вере, но судьи оправдали его и отпустили из-за отсутствия доказательств. Горожане же жаждали казнить еретика, и для этого им не нужны были никакие доказательства.
Они схватили несчастного и бросили его в Сену. Художник умел плавать и попытался доплыть до противоположного берега, однако горожане, сговорившись с лодочниками, не позволяли ему приближаться к берегу.
Зрители наблюдали, как он постепенно терял силы, пока наконец не утонул. Божественная кара осуществилась, ритуал очищения водой, землей, воздухом, огнем был совершен.
2 мая 1562 года Пьер де Креон по прозвищу "Серебряный нос" был приговорен к повешению, однако толпе приговор показался слишком мягким. Дети стали швырять в гугенота камнями и забрасывать его грязью.
Роковая роль детей в конфессиональных конфликтах часто ставит исследователей в тупик. Дени Крузе объясняет, что дети считались невинными существами, а значит, способными очистить общество, оскверненное ересью.
Толпа приходила в возбуждение практически по любому поводу, будь то религиозная процессия, казнь, переход города, захваченного протестантами, в руки католиков, намек или слово, расцененное как провокация.
В Бовэ 7 апреля 1561 года, в пасхальный понедельник, священник Адриен Фуре, подозреваемый в ереси, поднял на смех процессию, возглавляемую Эсташем Пастуром, священником прихода Святой Маргариты.
После полудня, когда процессия завершилась, Эсташ Пастур в сопровождении двух клириков вернулся на то место, где он услышал оскорбительные слова, приравненные им к оскорблению Господа и к богохульству, и заявил, что подобного рода мерзости заслуживают божественной кары.
Вломившись во двор дома Адриена Фуре в сопровождении двух своих людей, он отыскал хозяина, погнался за ним и убил его на пороге соседнего дома, где проживал епископ.
Вечером тело Фуре было сожжено на Рыночной площади. Так как труп был сожжен без соблюдения необходимых с точки зрения правосудия формальностей, суд приговорил к смерти кузнеца, слесаря и городского палача, виновных в незаконном сожжении.
Толпа в Бовэ не удовлетворилась принесением в жертву священника и весь вечер продолжала работу, начатую кюре. Озверевшие люди искали друзей Фуре, бросали в них камни, осаждали дома. Мэр и муниципальные чиновники попытались успокоить людей, но это им не удалось.
Более того, они стали свидетелями весьма характерной для тех времен сцены: несколько человек яростно избивали женщину, крича при этом, что она не праздновала Пасху и "плохо понимает веру". Чиновники опознали в несчастной жену Пьера Траншана, городского нотабля.
На следующий день толпа набросилась на какого-то торговца и художника и обвинила их в том, что на Пасху они не ходили в церковь. После того как серия погромов прокатилась по городу, настал черед предместий; когда, наконец, участники процессии "очистили" кровью и огнем все возможные утолки, где могло затаиться религиозное нечестие, волнения прекратились.
