Культурный взрыв. Как поэта Маяковского встречали во Владимире
25 июня 1927 года во Владимир приехал «поэт-глыба» Владимир Маяковский. Местная газета «Призыв» заранее растрезвонила о приезде знаменитого «рифмоплёта».
Поэт провёл всего один день в древнем городе, но память об этом жива до сих пор. Он, словно комета, оставил память о себе в сердцах людей. По воспоминаниям современников, трудно было не попасть под обаяние этого гиганта - молодой мужчина, в самом расцвете сил, на взлёте популярности цеплял своим наивным куражом и лёгкой грустью в глазах...
Единожды...
Газета «Призыв» в то время была рупором народа. Мастера пера и слова знакомили горожан со злободневными стихотворными антирелигиозными зарисовками молодого дарования - Маяковского. Газете отдавалась пальма первенства в публикации «свежака», только что вышедшего из-под печатной машинки, например, это такие стихи, как «Ленин» «Про Фёклу, Акулину, корову и бога», «Ни знахарство, ни благодать бога в болезни не подмога» и «Радиоагитатор». В этот раз читатели не поверили своим глазам, к нам едет мировая знаменитость: «В скором времени во Владимире состоится лекция Владимира Маяковского на тему «Лицо левой литературы». Товарищ Маяковский прочтёт также свои стихи и ответит на вопросы аудитории». За несколько дней до приезда кумира молодёжи на всех уличных тумбах древнего города расклеили афиши, на шероховатой бумаге ровным строем «Левой!Левой!» шагали буквы... - «Маяковский». Вся эта громоздкость афиш и заголовков напоминала нечто несокрушимое... Впрочем, в этом был весь Владимир Владимирович... Молодняк ещё до встречи с поэтом куражился, придумывая каверзные вопросы и обсуждая невероятные слухи...
25 июня 1927 года на владимирский вокзал прибыл поезд с Маяковским и Павлом Лавутом, организатором литературных «гастролей». Парочка решила прогуляться по городу перед выступлением. На одной из улиц их настигли члены местной литературной группы «Молодая гвардия» во главе с известным уже тогда комсомольским поэтом Александром Безыменским. Юношеский азарт и горячность сделали своё дело - между «глыбой» и молодёжью разгорелся спор, Безыменский всхорохорился из-за строк: «Надо, чтоб поэт и в жизни был мастак. Мы крепки, как спирт в полтавском штофе. Ну, а что вот Безыменский?! Так. Ничего. Морковный кофе». В это время партийный клуб (Дом офицеров, а сейчас - Центр искусств на Соборной) заполонил народ - рабфаковцы, красноармейцы, простые горожане, «школота», студенты... Все хотели увидеть и услышать самого Маяковского... А Маяковский всё никак не мог утихомирить Безыменского, который лез на рожон, найдя в себе силы отыграться за обидный «морковный кофе». Минуты шли, все ждали поэта, а он всё не появлялся... Обстановка накалялась. Но откуда ж людям было знать, что там, на улице, идёт ожесточённая словесная дуэль! Вдруг тишина... Вошёл Владимир, снял пиджак и повесил его на спинку стула. Народ ждёт - сейчас извиняться будет! Вот уж фигушки, пролетариат! Небрежно бросил: «Я вас больше ждал. Поезд пришёл днём, я отправился осматривать город и увлёкся этим. Но перейдём к делу». Распалённый жарким спором, раздражённый поэт стал крамольно рассуждать о революции, мол, маргиналы теперь претендуют на все блага. Дворянская кровушка забурлила в жилах... Взвинченная публика быстро возненавидела бунтаря. А густой зычный голос продолжал провокацию: «Тысячи и десятки тысяч писателей и писателишек завелись у нас теперь, и многие из них пекут стихотворения, как блины». Видя, что в зале сидят молодые писатели, мечтающие задеть мэтра побольнее, Маяковский заикнулся о низкопробных стихах, которые стали настоящим стихийным бедствием. Неловкие выпады против мастодонта советской литературы заканчивались неудачей... Позже Виктор Полторацкий написал: «Как рассказать о нём? Нелегко мне, разве такой уместится в строке! Я Маяковского вечер помню в нашем маленьком городке... ».
Самолётики остроумия
Когда толпа утихомирилась, мастер прочёл свои стихи: знаменитый «Левый марш», «Письмо Максиму Горькому», «На смерть Ленина» и другие... Краевед Юрий БЕЛОВ в своём научном труде пишет: «На этом вечере Владимир Маяковский читал свои стихи, в том числе знаменитое «Сергею Есенину», в котором есть такие строки: «У народа, у языкотворца умер звонкий забулдыга подмастерье». Настоящим мастером поэзии в то время Владимир Владимирович, похоже, считал только себя, поскольку о Сергее Александровиче позволил себе сказать так: «Есенин, безусловно, талантливый поэт, но он часто писал не то, что нам надо, и этим приносил не пользу, а вред. Тем хуже, что он был талантлив». Владимирцы яростно защищали Есенина. В своих записках они спрашивали: «Почему Есенин пишет про вас, что «Маяковский поёт о пробках в Моссельпроме?» «Почему вы, говоря о Есенине, упомянули только о пиве и любви, умышленно забыли о деревне и природе?»
В течение вечера Маяковскому подбрасывали записки, бумажные самолётики с язвительными вопросами от завистников, почитателей, врагов... Никого творчество не оставляло равнодушным. Во всех глазах сквозил неподдельный интерес - «как же выкрутится, что ответит? Неужели не смутится? А давайте-ка, ребята, спровоцируем его на скандал! Ишь, зазнался!». И пошло-поехало:
«А как вы относитесь к творчеству Бедного, Безыменского, других советских поэтов?» - «Как я отношусь к Безыменскому? Очень хорошо. Только вот недавно он плохое стихотворение написал. Там у него рифмуется «серп - свисток и молоток». Безыменский, ну-ка, прочитайте, не стесняйтесь». Безыменский, застигнутый врасплох, прочитал свой «шедевр». «Разве можно так писать? А если бы у вас там рифмовалась «пушка», так вы бы написали «серп и молотушка?» Хохот... «Товарищ поэт, а какого вы происхождения? Буржуйского?» - «Дворянин, но поместий не имел, никаким промыслом не занимался, никого не эксплуатировал, а его эксплуатировали сколько угодно». - «А почему вы иногда форменным образом воруете приёмы у молодых поэтов, например у Уткина? Ваше «Белое и чёрное» изобилует местами, которые вырваны из поэмы «О рыжем Мотэле?» Кто-то решил поставить на место мэтра: - «Нет ничего удивительного в том, что вы забываете рифму в трамвае, так как вы даже забываете приходить аккуратно на свои выступления». «Вы считаетесь пролетарским поэтом, а почему же берёте за одно выступление 250 рублей? Это не по-пролетарски». «Владимир Владимирович, вы очень трудно пишете, не понимаем». Терпению Маяковского пришёл конец... Неужели провоцируют? Или действительно тугодумы? И вдруг зашумел: «Это палка о двух концах! Может быть, я трудно пишу, а может быть, вы не доросли до понимания меня. Тут надо очень подумать: мне ли до вас спуститься или вам до меня подняться!». Занавес... Гул недовольства...
Положив в карман широких штанов «записки-стрелы», Маяковский отбыл в Москву... Любопытно, что во время своих «гастролей» он собрал около 20 тысяч любопытных записок. Намеревался даже написать на их основе книгу «Универсальный ответ»... Раздался прощальный свисток, а вслед легенде летит заметка «Эх, Маяковский» областной газеты «Красная молодёжь»: «Маяковский, которого город ждал громаднейшими плакатами на стенах, бесчисленными толками, какие только возможны в провинции, пришёл на сцену, прокричал, поругал всех и вся, себя похвалил, прочитал несколько своих стихотворений и быстро, боясь опоздать на поезд, убежал. Доклад был наполнен самохвальством, сравниванием себя с классиками, с двигателями культуры».
Юрий Белов пишет: «Скромностью В.Маяковский не отличался никогда. В этом нет ничего удивительного. Удивительно то, что во Владимире «лучший советский поэт» получил «общественную пощечину». Короче говоря, владимирской публике Маяковский не понравился. Его явно раздражала заносчивость участников дискуссии, их недоброжелательность. Владимирцев возмущало то, что знаменитый поэт тоном, не терпящим возражений, порой высказывал отнюдь не бесспорные мысли, в частности, о народном любимце Сергее Есенине и его творчестве. Да и публичная порка, устроенная им лидеру владимирской молодёжи Александру Безыменскому, оставила тяжёлый осадок на душе у большинства участников литературного вечера».
Темнотаааааа
Любопытно... По пути во Владимир в купе к Павлу Лавуту и Маяковскому подсела молодая девушка из посёлка Ундол. Поэт, со свойственным ему обаянием, заговорил с ней... Узнав, что она работает воспитательницей в детском саду, весь преобразился и говорит: «А что вы детишкам читаете? Маршака и Чуковского?» В ответ - «Читаю». - «А Маяковского?» Молчание... «Хммм... Такого поэта я не знаю». - «Между прочим, хороший поэт, очень полезные стихи для детей пишет. Рекомендую почитать». «Между прочим, он сегодня будет выступать во Владимире, - встрял в разговор Лавут. - Приходите, познакомлю». Поэта покоробила «темнота» девицы. Да я же сам Маяковский! Понуро замолчал Владимир, продолжать беседу всё желание пропало!... А вот девушка заинтересовалась спутником... И, конечно, пришла в партклуб. В антракте «воспитательница» подошла к Владимиру и, смущаясь, сообщила, что теперь знает, кто такой Маяковский... Улыбнувшись, поэт предложил вместе с ним и Лавутом прогуляться по древнему городу... В поезде поэт задумчиво заметил, как бы невзначай: «Интересная девушка. Жаль только, что малограмотная».