Либерализовать Турцию, чтобы удержать власть
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган (Recep Tayyip Erdogan) принимает все более жесткие меры в ответ на неудавшийся переворот, произошедший на прошлой неделе. Однако после этой попытки военного переворота и чисток Эрдогана Турции, возможно, придется встать на путь демократизации. Как показывает история, перевороты, как успешные, так и неудачные, повышают вероятность демократизации авторитарных государств.
Результаты исследования, проведенного Клейтоном Тайном (Clayton Thyne) из университета Кентукки и Джонатаном Пауэллом (Jonathan Powell) из университета Центральной Флориды, показали, что в тех странах, где перевороты оказывались успешными, «лидеры стремятся быстро провести демократизацию, чтобы установить законность нового политического режима и простимулировать экономический рост». А в тех странах, где, как в случае с Турцией, перевороты закончились неудачей, они становятся «надежными сигналами того, что ради сохранения власти лидерам необходимо провести полноценные реформы».
Эрдоган долгое время принимал меры, которые в целом можно назвать защитой от переворотов. Сначала этот умеренный исламист усилил полицию за счет традиционно секуляристских вооруженных сил. Силы полиции численностью в 190 тысяч человек составляют примерно треть армии, они хорошо подготовлены и вооружены, и ими командуют люди, верные режиму.
При Эрдогане полномочия и функции разведывательного подразделения полицейских сил и службы разведки — Национальной разведывательной организации — существенно расширились. И в них тоже работают верные режиму люди. Режим сделал все возможное, чтобы искоренить политические разногласия внутри вооруженных сил, а систематические ограничения в работе светских СМИ позволили Эрдогану усилить контроль над тем, что турецкая общественность видит и слышит.Некоторые из этих мер сработали. Инициаторы переворота не нашли поддержки внутри вооруженных сил за пределами своей собственной группы, и верные режиму офицеры полиции выступили против мятежников. Попытки повлиять на ситуацию при помощи СМИ тоже провалились: именно светская медийная компания первой предоставила Эрдогану возможность обратиться к народу в ночь переворота.
Очевидно, Эрдоган решил не рисковать. К четвергу, 21 июля, были арестованы 9 194 человека, как сообщает газета Hurriyet. Из них тысяча человек — это офицеры полиции, из чего следует, что президент больше не доверяет даже в целом верным режиму силам. Помимо 7,5 тысячи арестов в рядах вооруженных сил были зафиксированы десятки тысяч задержаний и увольнений в сфере образования, в судебном и правительственном аппаратах. Эрдоган, который обвинил в организации переворота своего давнего противника Фетхуллаха Гюлена (Fethullah Gulen), в настоящее время живущего в США, скорее всего, опирается на списки предполагаемых сторонников Гюлена. В сфере образования Эрдоган, по всей видимости, пытается полностью искоренить секуляризм и, возможно, планирует заполнить ее более религиозными деканами и преподавателями.
В четверг, 21 июля, Эрдоган ввел в стране режим чрезвычайного положения, который продлится три месяца. Этот режим фактически предоставляет президенту такие полномочия, которых у него нет в соответствии с действующей конституцией. Турция также приостановила действие Европейской конвенции о защите прав человека на своей территории, и за этим, вероятнее всего, последуют приговоры и наказания, применяемые во внесудебном порядке. Все это отпугнуло инвесторов, которые сбрасывают турецкие бонды. Курс лиры резко упал, а чистки заставляют многих думать, что Эрдоган, возможно, намерен создать исламистскую республику.
Эти меры и перемены, на первый взгляд, вовсе не указывают на то, что неудачный переворот сможет подготовить почву для демократизации Турции. Однако в долгосрочной перспективе результатом этого сорванного переворота вполне может стать демократизация.
Проанализировав информацию об успешных и неудавшихся переворотах в авторитарных странах с 1950 по 2008 год, Тайн и Пауэлл в своей работе 2014 года доказали, что успешные перевороты могут обернуться тем шоком, который практически всегда необходим, чтобы столкнуть строго авторитарные режимы с курса репрессий». Авторы этой работы также отметили, что сорванные перевороты зачастую приводят к таким же последствиям:
«В отличие от восстаний и мятежей, которые лидеры часто воспринимают как простое хулиганство, нападение со стороны представителей других группировок внутри власти служит надежным сигналом того, что лидеру необходимо коренным образом изменить ситуацию, чтобы остаться во власти. Даже объявляя об успешном подавлении переворота, лидер не может быть уверен в том, сколько заговорщиков еще осталось на свободе и был ли их антиправительственный настрой усилен или ослаблен провалом переворота. Это верно еще и потому, что подавление переворота не меняет те условия, которые к нему привели».
Тайн и Пауэлл использовали индекс Polity IV в качестве меры демократизации общества. В соответствии с ним Турция является более демократической, чем большинство стран, где состоялись перевороты. Опыт демократии также является надежным признаком высокой вероятности демократизации после переворота.
Как пишут Тайн и Пауэлл, после неудачного переворота лидер, как правило, начинал предпринимать меры по предотвращению путчей, проводя чистку в рядах элиты, стремясь ослабить вооруженные силы и предоставить больше полномочий верным подразделениям. Однако все это обычно заканчивается ослаблением военного потенциала страны, а Турция сейчас не может себе этого позволить: она ведет войну с курдскими сепаратистами и играет важную роль в военной кампании Запада в Сирии.
В соответствии с этой логикой репрессии Эрдогана должны быстро закончиться. Ему нужно показать потенциальным заговорщикам, что цена мятежа может оказаться чрезвычайно высокой, однако погружение Турции в длительный период подозрений, чисток, экономической неопределенности и ослабления армии исключено, если Эрдоган хочет консолидировать власть.
Между тем, сейчас лидер Турции, вероятнее всего, крайне зол и склонен к краткосрочным суждениям. Он резко критикует Европу и США — отчасти в попытке укрепить поддержку своего режима внутри страны — и он повсюду ищет потенциальных врагов. Однако он не смог бы продержаться во власти с 2003 года, если бы он принимал недальновидные решения. В какой-то момент ему придется задуматься над истинными причинами переворота. Ему придется ослабить репрессии и предпринять попытки вновь привлечь инвесторов. Возможно, Турция станет более либеральной страной, чем она была до переворота.
Однако это всего лишь предположение. Тем не менее, меры по предотвращению переворота никогда не бывают на 100% эффективными, и, если Эрдоган не умерит свой гнев, он вскоре может столкнуться с гораздо более хорошо организованным переворотом.