Игорь Крутой: «Я не беру деньги за свои песни»

Радиорубка

Владимир Полупанов, «АиФ»: Игорь Яковлевич, вы заявили, что нужно принять закон, ограничивающий иностранные песни на радио. Зачем?

Игорь Крутой: Я не предлагал издавать закон, а просто рассказал, что такое существует в Италии, Испании, Франции. Но если бы у меня была такая возможность, в угоду национальной музыке я бы сократил зарубежную. Даже, несмотря на то, что наша уступает по качеству западной.

— Что это даст?

— А для этого надо посмотреть, каким образом у нас ставятся песни в радио-эфир.

— По-прежнему за деньги?

— На одних станциях за деньги. На других артистов заставляют отрабатывать бесплатно концерты, что косвенно является деньгами. На третьих постановка песни в эфир превращается в пытку или войсковую операцию — к этому зайдёшь, того попросишь, этому заплатишь. Если всё-таки станет нормой, чтобы в эфире звучало больше русской музыки, наверно, радиостанции будут заинтересованы в поиске новой музыки на русском языке.

— По-вашему, качество нашей музыки растёт?

— Конечно. Раньше мы были закрыты от любой информации. Сегодня есть, с чем сравнивать. Можно использовать в записи западных звукорежиссёров и музыкантов. Уверен, что наша музыка развивается, и разрыв тоже сокращается. Другое дело, мы работаем и живём на потребу чего-то. То на потребу формата радиостанций, то на потребу концерта, который предполагает то-то и то-то. Это ограничивает свободу. Лишь музыканты, которые не ставят себе рамки, существуют в свободном полёте.

— Кого из них можете назвать?

— Земфиру. Ей не надо приспосабливаться к формату какой-то станции. Не надо что-то специальное готовить, говорить и петь, например, к Дню нефтяника, шахтера или налоговика. Она свободный человек. И в её творчестве это ощущается.

— Но таких мало.

— Главное, что они есть. И Шнур свободен.

— Где-то даже беспределен. «В Москве о..ительно нюхать, в Челябинске лучше торчать». Слышали эту песню?

— Слышал. Он является заложником того, что сам придумал. И поэтому в этой эстетике подбрасывает поленья в топку. Но он талантливый автор. Умный и интеллигентный парень при этом.

— Поэтому и выступит на «Новой волне» в Сочи?

— Да, в рамках «Волны» у него будет большой сольный концерт.

— В своё время вы сказали, что у Киркорова внутри выжженная земля. Но и он тоже будет в Сочи. Значит ли это, что у него внутри зазеленели оазисы?

— С оазисами и вообще с зеленью у него стало гораздо благополучнее. Когда я это говорил, у него был такой период, когда совпали сразу несколько драматических событий, развод, в частности. И у него было соответствующее состояние. В следующем году у Филиппа юбилей. И в рамках «Новой волны»-2017 будет его творческий вечер. Он полон сил, творческих планов, выпустил замечательную программу «Я». Рисковал, тратил большие деньги. Немногие это делают.

— Много таких артистов, с которыми вы по тем или иным причинам не общались, но потом они снова вернулись в ваше окружение?

— Да, нет никакого моего окружения, Володя. Все считают, что все, кто на «Новой волне» — это моё окружение или люди, которые со мной общаются. Это совсем не так. Я хочу, чтобы там было всё самое сильное, свежее, востребованное в популярной музыке. Но всё время получаю упреки, что там выступают одни и те же артисты. Но это то, что существует на рынке. И не в моих силах сделать так, чтобы к каждому конкурсу появлялись 10-15 новых имён.

— Сначала с Хворостовским, теперь и с Нетребко (и он, и она будут в Сочи) вы записываете совместный альбом?

— Это будет мировой релиз. Всё-таки Нетребко — великая певица. И сделать для неё и ее супруга Юсифа Эйвазова альбом, записывая его в Лондоне, Вене и Лос-Анжелесе на студии «Фокс» — невероятно интересно и ответственно. Надеюсь, к новому году мы его закончим.

Предатели или...?

— В этом году конкурс во второй раз пройдёт в Сочи. Вы успели там обжиться?

— Успел. Сцена зала «Дзинтари» в Юрмале — это намоленное место, но она небольшая и по длине и по высоте. А в Сочи мы делали сцену и зал под себя, поэтому у нас большие возможности. К олимпиаде там построили достаточное количество гостиниц, и расселение большой группы людей проходит менее проблематично, чем в Юрмале. И рестораны хорошие. Это по-прежнему «Новая волна», но по атмосфере и энергетике это уже несколько другой конкурс. В Сочи нас ждут, а в Юрмале автоматически на всё поднимали цены в три раза. Когда мы говорили: «Но это же благодаря нам, к вам едут люди». Нам отвечали: «У нас свободная страна. Рынок». Мало того, даже если ты жил всего неделю в отеле, деньги брали за 16 суток. Ну, пусть и дальше находятся в рынке.

— В этом году в Юрмале прошёл фестиваль «Рандеву», организованный Лаймой Вайкуле. Илья Резник назвал артистов, которые туда поехали, предателями. Вы тоже так считаете?

— Это слишком громко сказано. Но и не считаю для себя возможным ехать туда. Министр иностранных дел Латвии сказал, что он перед каждой «Новой волной» будет объявлять новые списки тех, кого не пустит. Нас практически выжили оттуда. А когда мы оттуда ушли, нас стали звать туда обратно.

— Что же вас всё это время держало в Юрмале?

— Мне очень тяжело что-то менять. Я привыкаю к людям, ситуации. И потом «Новая волна» — это был наш совместный проект с Раймондом Паулсом. Но латвийские власти сами помогли нам принять решение о переезде в Сочи.

— Это, правда, что на «Новой волне» в этом году выступит София Ротару?

— Её приезд на «Новую волну» анонсировался. Но несколько дней назад она звонила и сказала, что ей предстоит операция.

— То есть если не приедет, то не по политическим мотивам?

— Хочется думать, что это не по политическим мотивам. И если она успеет прийти в норму, то она будет.

— Казалось бы, спорт и музыка должны быть вне политики. Но в этом году отыгрались на наших олимпийцах. А паралимпийцев вообще не допустили. Политическая ситуация как-то сказывается на артистах?

— На Сергее Лазареве сказалась. Он был лидером на «Евровидении» и при этом не победил. Я видел собственными глазами плакаты с провокационными лозунгами при входе в зал на концерт Валерия Гергиева в Нью-Йорке. На спектакле Ани Нетребко в «Метрополитен-опера», где тоже дирижировал Гергиев, выскочил человек с плакатом, на котором также было что-то не совсем уважительное. Хотя при этом были полные залы и великолепный тёплый приём!

— Существует ли негласная установка не пускать на наш рынок украинских артистов?

— Нет. Украинские артисты едут в Россию зарабатывать. Но бояться сниматься на телевидении. Именно поэтому на «Новой волне» не будет украинских артистов, ну, кроме Софии Ротару и Ани Лорак. Хотя и Ваня Дорн, и Потап и Настя выступают в России на корпоративах.

— В этом году на «Новой волне» два творческих вечера: Газманова и Дробыша. При всем уважении и к тому, и к другому, всё-таки вы снизили планку, ведь были вечера Зацепина, Тухманова, Антонова, Паулса.

— Почему снизили? Это сегодняшний день нашей популярной музыки. У Газманова и Дробыша много хитов и популярных песен. Петь их будут популярные певцы. Сравнивать творчество Антонова и Тухманова с Дробышем и Газмановым неэтично. Новые времена — новые песни.

— Стинг тоже будет петь в Сочи. Артисты такого уровня особенно требовательны и капризны?

— Чем больше артист, тем он менее прихотлив. Помню, когда на «Новую волну» приехал Стиви Уайндер, на его репетиции в зале уселись все конкурсанты и устроители конкурса. И он по нашим заявкам (из зала выкрикивали названия песен) пел, репетируя, все свои хиты. Пока настраивал звук, просто спел и сыграл нам двухчасовой концерт.

— Стинг тоже будет петь по заявкам конкурсантов?

— Не думаю, что Стинг будет выступать по просьбе конкурсантов. Он очень большой композитор и исполнитель. И появление его на нашем проекте — новая ступень для нас. В эфир пойдёт 3 его песни, но, надеюсь, он споёт больше.

— Юрий Лоза в интервью «АиФ» назвал конкурс «большой тусовкой для своих» и раскритиковал его за то, что молодых конкурсантов показывают глубокой ночью.

— Я, вообще, очень осторожно отношусь к высказываниям Юрия Лозы. Но в данном случае он, может быть, отчасти и прав. Потому что когда мы поздно выходили в эфир, тогда выступления конкурсантов были за полночь. Но на сегодняшний день у нас другая история — мы будем успевать показывать и конкурсантов, и звёзд в удобное время.

— Почему с победителями после конкурса ничего не происходит? «Волна» не даёт артисту большую путёвку в жизнь.

— Если бы я подписывал контракты с артистами, а потом не занимался ими, тогда меня можно было бы в этом упрекнуть. У нас, устроителей конкурса, нет таких контрактов с теми, кто принимает участие в «Новой волне». Конкурс и происходит для того, чтобы продюсеры, представители рекорд-компаний увидели молодёжь и сами предложили им контракты. Ребята разъезжаются после конкурса, и мы же не знаем, что с ними происходит в Казахстане, Украине, Беларуси. В своей стране многие становятся популярными. И нам грех жаловаться. Всё-таки конкурс дал и Серёжу Лазарева, и Полину Гагарина, и Диму Билана, и Иру Дубцову — имена, которые сегодня на слуху.

— Эта «Новая волна» кардинально чем-то будет отличаться от предыдущих?

— Что такое кардинально? Все артисты, которые участвовали в предыдущих «волнах», не участвуют. Это кардинально. Конечно, есть режиссёрские схемы, которые кочуют из конкурса в конкурс — открытие, закрытие, юбилеи, премьеры. В рамках конкурса пройдёт День кино, который будет вести Никита Михалков. Мы всё время ищем что-то, чтобы освежить «Новую волну».

— Алла Пугачёва в этом году по какой причине не приедет?

— Когда она звонила и поздравляла меня с днём рождения, я её спросил: «Когда увидимся?» Она ответила: «В этом году вы уж без меня. Пусть публика соскучится». В следующем году, возможно, она будет.

— Дмитрий Хворостовский, который тоже будет в Сочи, победил болезнь?

— Да, он выступит в моём творческом вечере вместе с Нетребко, Башметом, Яровой. Он прошёл все стадии химиотерапии. И будем надеяться, что всё уже позади.

— Новый альбом, который вы записываете с Анной Нетребко — это для неё своеобразный компромисс?

— Это не компромисс, а её первый альбом в жанре кросс-овер. Ей это тоже интересно. Во время оперных концертов в Лос-Анжелесе Аню попросили спеть одну из песен, которые мы с ней сделали. Она звонила мне и делилась восторгом — нашу песню тепло приняли в серьёзном классическом концерте. Думаю, что они (Хворостовский и Нетребко — Ред.) таким образом расширяют свою аудиторию.

— У вас пропало желание работать на эстраде?

— Я продолжаю работать. У меня грядёт много премьер. И с Ани Лорак, и с группой «А-студио», и с Колей Басковым. С Анжеликой Варум мы вообще задумали целый альбом. И с Юрием Башметом работаем над совместным проектом. Работы у меня хватает.

— Вы дорогой автор?

— Я не беру деньги за свои песни.

— Дарите?

— Да. И не я один. Когда Игорь Николаев пишет стихи на мою музыку, я ему предлагаю: «Игорь, давай я с тобой рассчитаюсь?» Он мне отвечает: «Не возьму».

— Как-то Григорий Лепс признался, что у него есть песни, которые он покупал за 100 тысяч долларов. Существует ли сегодня на нашем рынке авторы, которые берут такие деньги?

— Да. Но их единицы. И «виноваты» в этом не столько авторы, сколько родители, которые просят этих авторов написать для своего любимого чада песню и платят за неё такие деньги. Ну, а как уже авторы используют родительскую любовь к чадам (не всегда талантливым) — это отдельная тема.