Трамп и перспективы американо-иранского сближения

Слова кандидата в президенты США Дональда Трампа, произнесенные им в городе Сент-Луисе в ходе дебатов с Хиллари Клинтон, стали настоящим «раскрытием глаз» американской и в целом западной политической элиты на происходящее на Ближнем Востоке. Впрочем, вряд ли для кого-то сейчас неочевидно, что все ведущие игроки на Западе понимают ближневосточную ситуацию, однако взятую на себя роль «поборников демократии» приходится отыгрывать — даже, если в роли «демократов» — исламские радикалы. «Мне совсем не нравится Асад, но Асад убивает ИГ, Россия убивает ИГ и Иран убивает ИГ», — заявил Трамп. Политик отметил слабость внешней политики Соединенных Штатов и ее неверные ориентиры. Оппонируя Клинтон и говоря о поддержки Вашингтоном сирийских повстанцев, он заметил: «…вы даже не знаете, кто эти повстанцы». Трамп напомнил своему оппоненту о том, как поддерживаемые США боевики зверски расправились с ливийским Лидером Муаммаром Каддафи, назвав это катастрофой.

Что это такое? Полемический выпад, имеющий не более, чем тактические задачи, или месседж РФ и Ирану о возможности поворота внешней политики лицом к ним, в случае победы на выборах Трампа? Можно долго рассуждать о искренности политика или о странном развороте республиканского дискурса в США, ранее стабильно «ястребиного». Однако есть ли на данный момент реальная возможность сближения Соединенных Штатов с Исламской Республикой Иран как союзником Сирии и РФ, а также лидером мусульмано-шиитского мира?

Еще недавно ситуация здесь была близка к позитивной, а ожидания — радужными. Иран подписал с группой 5+1, куда входили и США соглашение по своей ядерной программе, стабильно выполнял и выполняет взятые на себя обязательства по доказательству мирного характера работ в ядерной сфере. В свою очередь, Тегеран получал разморозку своих активов в западных и, прежде всего, американских банках. Замороженная сумма — весьма внушительна, около $ 100 млрд. Учитывая открывшиеся перед Ираном возможности для экспорта энергоносителей и, как следствие, необходимость модернизации соответствующей инфраструктуры, эти средства ИРИ — как нельзя кстати. С Ирана были сняты ограничения на пользование международной платежной системой Swift, что должно принципиально облегчить проведение иранскими бизнесменов международных сделок. Западные компании буквально выстроились в очередь, ожидая проведение в жизнь поощрительных мер США и их союзников в отношении Исламской Республики, и ожидая выгодных сделок.

Однако, если Иран по-настоящему ответственно подошел к своим обязательствам по ядерному соглашению, то о Соединенных Штатах нельзя сказать того же. США создают препятствия для разморозки иранских активов, мешают работе западных инвесторов, «нацеленных» на Исламскую Республику. В отношении ИРИ все еще действуют санкции, связанные с обвинением ее в «поддержке терроризма». Тегеран, несмотря на все переговоры и уступки, несмотря на явную готовность к диалогу и максимальную лояльность, все еще пребывает в очерченной еще Джорджем Бушем «оси зла». Более того, администрация Барка Обамы с момента подписания ядерного соглашения не раз угрожала ИРИ новыми пакетами санкций, что по большей части связано с несгибаемой позицией Исламской Республики в сирийском вопросе. Все это создает негативный имидж Ирана для западных инвесторов, что, в свою очередь, тормозит приток в страну столь необходимых для ее развития денежных средств. В ИРИ до сих пор не произошло роста уровня жизни и экономических показателей — по крайней мере, в том объеме, в котором они ожидались иранским обществом.

Все это привело иранцев не только к недоверию к Соединенным Штатам — этого у них достаточно с самого основания Исламской Республики в 1979 году. Худшим итогом непоследовательных действий американцев может стать падение поддержки умеренного правительства Хасана Роухани. Именно последний призывал к диалогу с Западом, именно его главным достижением является ядерная сделка 2015 года. Однако она воспринимается в Иране как уступка, за которую Тегеран должен что-то получить. Пока получил он ничтожно мало, и это вызывает к Роухани и его администрации множество вопросов, а также увеличивает и так традиционно высокую поддержку в обществе консерваторов, связанных с Корпусом стражей Исламской Революции. Ситуация для кабинета Роухани складывается настолько критическая, что еще месяц назад актуальны были слухи о возвращении в большую политику главного конкурента и оппонента нынешнего президента, Махмуда Ахмадинежада, не появлявшегося на публике уже около двух лет. Несмотря на то, что вскоре Верховным лидером ИРИ было официально заявлено о запрете Ахмадинежаду идти на третий президентский срок, это — очевидный индикатор того, куда постепенно склоняются иранские политические весы. Политика уступок, диалога, развития отношений со странами Запада становится в стране все менее популярной — как в обществе, так и в среде политической элиты. Все это происходит в свете намеченных на 2017 год в Иране президентских выборов. И если Роухани на них проиграет, его сменит вариация на тему Ахмадинежада, и тогда о диалоге и построении адекватного взаимодействия с Исламской Республикой Вашингтон может забыть надолго.

В этом контексте показательна речь аятоллы Хаменеи перед иранскими студентами и молодыми учеными, которую он произнес 19 октября. Он призвал иранские власти и общество не отступать перед растущими требованиями США. «Если вы сдадитесь в ядерном вопросе, они поднимут вопрос о ракетах, уступите снова — они заговорят о поддержке Ираном сопротивления в разных странах, если будете продолжать уступать и дальше — вспомнят о правах человека. Если примете и это — они покусятся на религиозные основы нашей страны», — заявил Верховный лидер Исламской Республики. Хаменеи напомнил о недавних словах госсекретаря США Джона Керри, согласно которым, поддержка Ираном движений сопротивления на Ближнем Востоке «затрудняет» помощь ему в сфере банковских и других деловых операций. Комментируя определение его позиции некоторыми американскими чиновниками как «пессимизм в отношении США», Али Хаменеи выразил удивление тем, как можно быть оптимистом, учитывая подобные высказывания.

Неудивительно, что Иран в последнее время предпочитает Западу Восток — как традиционных партнеров Японию, Южную Корею и Китай, так и государства Юго-Восточной Азии. Что касается сотрудничества с Западом, то оно рассматривается в Иране со все большим скепсисом. Соответственно, если Трамп говорит о настоящем повороте к ИРИ лицом, то ему, в случае его избрания, предстоит кардинально пересмотреть внешнеполитические подходы США в отношении этой страны. Более того необходимо будет восстановить доверие иранского общества и его политической элиты. Однако это — единственный путь к построению адекватных реалий на Ближнем Востоке, учитывая региональное влияние Исламской Республики. Несмотря на всю экстравагантность Дональда Трампа, он — фактически, единственный большой американский политик, предлагающий вменяемые идеи по обновлению и, пожалуй, оздоровлению ближневосточной политики Соединенных Штатов.

Антон Евстратов, специально для EADaily