Какие тайны скрывает пиратский остров Ла-Тортуга

Ла-Тортуга — это второй по величине венесуэльский остров (примерно 24 на 10 километров). Покрытый кустарником, лишенный пресной воды, он долгое время оставался пустынным (даже млекопитающим не удалось там зацепиться). Все изменила европейская политика: в 1597 году Испания закрыла восставшим против ее короля Нидерландам доступ к морской соли португальских портов — а без нее останавливалась приносившая огромные прибыли торговля соленой селедкой с балтийскими странами. Голландцы решили послать конвои (грузовые суда под эскортом военных) к солончакам Новой Андалусии, но уже в 1605 году португальский флот сжег и захватил все корабли северных «нарушителей».

На пустынный островок голландцы обратили внимание случайно. В XVII веке, отняв на несколько десятилетий у португальцев северо-восток Бразилии (с сахарными плантациями), они использовали соляные транспортники (zoutvaerders) для переброски в Новый Свет солдат и военных грузов. Чтобы суда не возвращались пустыми, их капитанам приказывали загрузиться солью на островах Бонэйр и Кюрасао — и на том же пути моряки обратили внимание на солончаки Тортуги. К счастью для них, испанский военный инженер Хуан Баутиста Антонелли, обследовавший остров, счел запасы там несущественными — и испанцы не стали посылать туда десант, как на другие острова у карибского берега континента. Это дало Нидерландам шанс закрепиться и начать тихо-мирно добывать соль.

Исследовавшие пространство Ла-Тортуги ученые описывают его как совокупность ландшафтов (scapes) — сложного единства повседневных практик, предметов и природных условий, составляющих исторически уникальную среду острова. Всего археологи выделили три таких «скейпа»: ландшафт бухты, солончака и битвы.

Встреча голландца XVII века с Ла-Тортугой начиналась на море, когда ему открывалась полоска берега — бурная растительность, белые песчаные пляжи и вода цвета бирюзы. Однако опытные моряки знали, что это мираж: росли на берегу лишь бесплодные мангровые заросли, обиталище комаров и гнуса, а прибрежные воды кишели скатами, муренами и жгучими кораллами. Бухта Пунта Салинас была крайне неудобной для кораблей — мало где моряки могли безопасно бросить якорь. В настоящее время о транспортах с солью свидетельствует балласт (камни, черепица, кирпичи) — их выбрасывали на дно, чтобы освободить место для груза.




Участники экспедиции делили свое время между кораблями, берегом и солончаком. Ялики сновали между флейтами и деревянной пристанью, перевозя людей, лопаты, тачки и пушки. Следы пристани из прочного дерева, укрепленной фашинами и песком, до сих пор видны на аэрофотоснимках бухты. Команды флейтов (за исключением капитанов и солдат) проводили весь день на солончаках, под палящим солнцем и атаками насекомых — и сами корабли, на которых они собирались, чтобы ужинать (голландской провизией) и курить трубки, напоминали им о доме.




А с утра моряки отправлялись вглубь острова. На них накидывались насекомые, белый песок слепил глаза. Скоро запах гнилых мангровых зарослей сигнализировал о близости соляных болот. Каждую весну, к концу сухого сезона, вода испарялась из лагун, и там кристаллизировались бело-розовые слои соли. Когда их снимали, пересыпали в мешки и грузили на корабли, лагуну приходилось «перезаряжать» вручную: голландцы несколько дней подряд носили туда морскую воду. Работать в таких условиях можно было только в ночные часы, но и тогда добыча соли загоняла десятки европейцев в могилу. Чтобы набить трюмы семи флейтов, потребовалось 28 344 тачки соли и два с половиной месяца, по свидетельству испанского моряка. За 1630-е годы, несмотря на периодические набеги кастильцев, голландцы установили между пристанью и лагуной мощный помост из сосновых досок, а на смену ведрам пришли ручные насосы. Наконец, они не поленились соорудить сложную систему каналов, дамб и площадок для высушивания соли, существенно расширив площадь промыслов.



Но тут инженер Антонелли, прознавший о нидерландских промыслах под самым носом испанцев, решил действовать умнее. Пользуясь отсутствием голландцев зимой, он пригнал сто индейцев куманагото и 50 солдат с лопатами. Они прорыли два канала от соляного болота к морю, и в итоге лагуну заполнили бурные воды. Антонелли верно рассчитал, что силы прилива и отлива не дадут каналам закрыться. Даже если голландцы засыплют каналы, на откачку воды и уборку ила со дна лагуны потребуется как минимум несколько лет. Но даже в этом случае инженер приказал держать наготове шесть пирог с 50 индейцами и 20 испанцами — эта мобильная группа сможет снова открыть каналы за пару дней.

Трудолюбивые нидерландские торговцы не отчаялись и попытались обратить учиненные их врагами разрушения себе на пользу. Соединенную с морем лагуну они превратили в огромный резервуар соленой воды, которую наливали в ранее бесполезные окрестные пруды. Впрочем, последнее слово осталось за испанцами — разрушать всегда было легче, чем строить. Солдаты губернатора Новой Андалусии прокопали еще один канал и затопили все соляные болота.




Хотя основное время пребывания на острове занимала рутина (полив, выкапывание и перевозка соли), больше всего следов в археологической летописи Ла-Тортуги оставили битвы голландцев с испанцами, которые пытались заблокировать своим врагам доступ к промыслам. После первой, неудачной для них стычки в 1630 году, нидерландские моряки построили земляной бастион на берегу, и поставили туда три пушки: одна смотрела на корабли, другая — на соляное болото, третья — в сторону холма, откуда ранее атаковал испанский десант. Но в 1633 году новый губернатор Ариас Монтано вновь успешно атаковал, отбив у голландцев один флейт.

После нескольких спокойных сезонов (моряки даже успели ликвидировать последствия разрушений), в 1638 году, испанцы подготовили новый десант. 13 пирог с испанскими мушкетерами и индейскими лучниками незаметно доплыли до западной части острова. Однако затем их увидели с разведывательного шлюпа голландцев. Увы, последние захотели узнать больше о врагах и выслали в их сторону еще три шлюпа. Испанцам удалось захватить один из них и выведать данные о численности и дислокации голландского гарнизона. На рассвете войска Монтано пошли в атаку и четыре часа штурмовали форт под огнем из пушек и мушкетов. К десяти утра им удалось прорубить топорами брешь в деревянной стене и ворваться внутрь, убив всех защитников.



Именно форт стал главным урожаем археологов. Первый разведочный шурф дал ученым осколки трубок и мисок — судя по всему, они наткнулись на мусорную кучу. Дальнейшие раскопки открыли ученым массивную песчаную насыпь, окруженную со всех сторон рвом. При всей эфемерности этого сооружения с точки зрения обороны голландцы не поленились вырыть траншеи. Фрагменты 20 сосудов, собранные на территории форта, крайне разнообразны — это и столовая посуда, и изделия для хранения и приготовления пищи, американского, голландского, немецкого производства, из фарфора, керамики, стекла и металла.

Помимо черепков, археологи обнаружили немало костей. Большинство (около 600) принадлежало кроликам — но неясно, привозили ли их на кораблях или ловили на месте, на дюнах Ла-Тортуги. Остальные — свиньям и коровам (28), птицам (43). Отсутствие ракушек местных моллюсков и рыбьих костей говорит о том, что голландцы опасались употребл*ть в пищу местную фауну и ели или привезенную провизию, или пойманных на острове знакомых им животных. Следов очагов на острове не обнаружено: видимо, моряки и мушкетеры опасались пожаров в форте (рядом с запасами пороха) и готовили на кораблях.




Наконец, на месте раскопок нашли сотни неиспользованных пуль для мушкетов разного калибра и несколько ядер. Примечательно, что у берега к востоку, югу и северо-востоку от форта снарядов не обнаружили. Пространственное распределение находок указывает на то, что огонь из мушкетов открывали с юга и юго-запада в сторону севера и северо-запада: эта линия огня в точности соответствует роковой атаке испанцев 1638 года (как ее показывали на рисунках современников).



Однако даже эти скудные находки позволили ученым проникнуть в психику сторон, сражавшихся за остров. Так, ров, насыпь и частокол указывают на здравый смысл нидерландских капитанов: они рассудили, что их враги добираются до Ла-Тортуги только на пирогах, куда нельзя поставить тяжелую артиллерию. Значит, для обороны промыслов достаточно небольшого форта с четырьмя легкими пушками и парой десятков мушкетеров. Помимо расчетливости, ученые подчеркивают мастерство голландцев в контроле над природной средой острова: каналы, шлюзные ворота, мостки и насосы — эти сооружения навсегда изменили ландшафт Ла-Тортуги.

Более того, голландцы были уверены, что их трудолюбие пересилит хаотические жесты деструктивного отчаяния со стороны кастильских хозяев Венесуэлы: рейд, другой рейд, но потом все равно все можно будет починить. Однако, как показала история, расчетливые голландцы недооценили упорство испанцев — и сопутствующую тем удачу.

Но нельзя сказать, что одна из сторон проиграла другой: голландцы включили тот же капиталистический расчет и прикинули, что дальнейшее противостояние набегам с материка обойдется слишком дорого — выгоднее будет искать соль в другом месте.