Бельгийский политолог: «Россия — сердце мира, и если она падёт, мир умрёт»
В последнее время у России складываются крайне напряженные отношения со странами политического Запада. Однако и здесь у нас находятся верные друзья и союзники. Правда, искать их чаще всего приходится не среди европейских властных элит, а среди оппозиционеров как левого, так и правого толка, таких, как Марин Ле Пен во Франции или Сара Вагенкнехт в Германии. Наверняка их много среди простых европейцев, которые не верят тому, что им говорят о России СМИ. Немало сторонников России и среди освобожденных от шаблонного мнения о ней европейских интеллектуалов и общественных деятелей.
Одним из них является бельгийский политолог Крис Роман. Он возглавляет организацию «Евро-Русь», выступающую за тесное сближение стран нынешнего Евросоюза с Россией вплоть до их конфедеративного объединения, организует акции, которые помогают европейцам узнавать Россию, доносит правду о происходящем в России, в том числе и на Донбассе.
При этом Роман рассказывает, что сам он прошел путь от русофобии, которой страдало все его поколение, выросшее в атмосфере страха перед «коммунистической угрозой», до неподдельной любви к России. EADaily поговорило с Крисом Романом о его отношении к нашей стране, а также о том, какую роль в современном мире он, как политолог и как европеец, отводит России.
Крис, расскажите, как и с чего началась Ваша симпатия и даже любовь к России?
30−40 лет назад, когда я был маленьким, в Европе велась масштабная антисоветская пропаганда. Наша пресса рассказывала об ужасном советском режиме, о Гулаге. Все мы представляли, что СССР — это исключительно страх и репрессии, хуже чем в Третьем рейхе. В школе я научился думать, что мы свободны только благодаря усилиям США, которые помогали нам, защищали нас от агрессии Советского Союза. В 1983 году на ТВ вышел фильм «The day after». В нем рассказывается о советской ядерной атаке и о том, как люди выживают во время ядерной зимы. Этот фильм еще больше усилил наш страх перед СССР. И в этом же году Рональд Рейган решил, что в Европе необходимо разместить американские ракеты, направленные против России. В молодости я верил во все это.
Одновременно в юности я начал осознавать наши собственные проблемы. Я жил в Брюсселе и видел, что в 1975 году улица, на которой находился мой дом, была европейской улицей. А уже в 1985 году моя улица стала африканской улицей. Я не расист, и это вовсе не проблема расизма, но их было слишком много. Если все фламандцы (мой народ), стали бы жить в Москве, вряд ли жители России этому бы обрадовались. Поэтому тогда я стал членом ультраправой партии во Фландрии. Они выступали против миграции. В то время никто не говорил о проблеме миграции, кроме ультраправых партий. И эта ультраправая партия была против России. Россия ассоциировалась с коммунизмом. Даже в 90-е годы мы все думали, что русские — это коммунисты, а коммунизм — это плохо, потому что коммунизм — это «Гулаг», о котором писал Солженицын. Солженицын сыграл в этом огромную роль. Ведь это не англичанин написал о Советском Союзе. О «Гулаге» нам рассказал русский. Это вызывало доверие. В это время я ненавидел Советский Союз, мы очень боялись его. Мой папа говорил, что даже плохая погода приходит с востока, из России.
Но однажды, рассматривая энциклопедию, на букву «Р» я увидел русский алфавит. И уже через десять минут я его знал наизусть. Это шло от сердца, в этом присутствовал какой-то магнетизм. Потом я купил первую книгу из разряда «Как выучить русский за три месяца». Конечно, за три месяца я не выучил русского, но это был первый шаг. Я тогда сердцем понял, что Россия — это не враг, а друг. Это было словно освобождение, озарение, как у библейского Павла, потому что до этого я ненавидел Советский Союз. Затем я впервые оказался в России. Я шел по Москве, и у меня было такое ощущение, как будто бы я уже знал ее. Особенно это чувство не покидало меня рядом с Красной площадью. Я был там, как рыба в воде. И потом каждый раз, когда я оказывался в России, моя любовь к ней возрастала все больше и больше. В какой-то момент я понял, что хотел бы жить в России.
Если Вы переедете в Россию, работа Вашей организации «Евро-Русь» продолжится?
Конечно! Но я не смогу жить в России постоянно, у меня есть дом в Бельгии. В Бельгии я сражаюсь за Россию.
Расскажите немного о «Евро-Руси».
Мы занимаемся исследованиями в области геополитики и поддерживаем идею единого европейского будущего от Гибралтара до Владивостока. Потому что сейчас мы видим что Уолл-стрит (я не хочу говорить «США», потому что в США живут хорошие люди, как и везде) — это мафия, которая хочет разделить Европу — стравить Запад и Восток. Наша альтернатива полностью противоположна. Мы говорим, что нам не нужны США. 70 лет оккупации Европы Соединенными Штатами привели к тому, что в Европе никто не помнит, кто он. Наших корней, нашей истории, нашей веры у нас больше не осталось.
Но у нас пока еще есть альтернатива — это большая Евро-Россия от Гибралтара до Владивостока. Это не значит, что мы должны стать одной страной. Нации и народы должны быть свободными. Но это вполне могло бы быть объединение наподобие Евразийского Союза. То есть, союза свободных государств, союза, в котором Россия не будет управлять Бельгией, а Бельгия не будет управлять Россией. Но мы сможем договариваться о том, в чем мы согласны. Может быть, у нас будет общая валюта. Думаю, нужна и единая армия. Мы сторонники этой идеи.
Мы организуем конференции, круглые столы, пикеты и марши. В Брюсселе мы устраивали акции в поддержку Донбасса, Сирии, и, конечно же, России. Мы организуем поездки в Россию, мы были в Донбассе. В общем, мы занимаемся всем, чем можно. В течение трех минут нельзя рассказать обо всем, что мы делаем. Но это огромная работа.
Россия для Вас — это Европа, Азия, мост между двумя цивилизациями? Какую роль она могла бы сыграть в объединении свободной Европы, о которой Вы говорите?
Россия для нас европейская страна, но это необычная европейская страна. Она не такая, как мы. Я не думаю, разговаривая с Вами, что я разговариваю с китаянкой, африканкой или американкой. Это Европа. От Гибралтара до Владивостока большинство людей ментально европейцы.
Россия — это сердце мира. Это центр мира, это огромный перекресток. Россия доминирует в Евразии, поэтому в том случае, если Россия падет, как Римская империя, то вслед за ней разрушится Европа, а затем и весь остальной мир. Если России больше не будет, мировая диктатура, которую описывал Оруэлл, станет реальностью. К этому стремятся Соединенные Штаты.
Какова глобальная задача России?
Если мы хотим играть роль глобальной державы, нам нужна сильная армия. Русская армия — самая сильная армия мира, и, значит, она готова быть регулятором номер один в мире. Я не знаю, хочет ли Россия этого. Я думаю, нет.
После 1945 года США были регулятором мира, но сейчас эра Америки заканчивается. Вовсе не потому, что кто-то станет воевать против Штатов. Но у Америки очень много внутренних проблем, которые станут подтачивать ее изнутри. Россия же, наоборот, становится все сильнее и сильнее. У России есть все для того, чтобы быть новым глобальным лидером. И мы уже наблюдаем ее регулирующую роль в Сирии.
Европа сейчас умирает. В первую очередь, из-за проблем миграции. Если каждый год к нам будет въезжать по миллиону мигрантов, то что станет через двадцать лет? Из-за этого у Европы нет будущего. Европа — это полузатонувший «Титаник». Европа сейчас, как пациент с запущенной болезнью. Ее лечащий врач должен быть готов пойти на крайние меры, вплоть до ампутации, в противном случае пациент просто не выживет. Европе нужна реэмиграция, борьба с нашей «пятой колонной», запрет пропаганды против народа, в частности, запрет абортов.
Может ли Евросоюз избавиться от гегемонии США?
Если Европа решит уйти из-под влияния США, Штаты сделают все, чтобы уничтожить Европу. У нас нет выбора — либо мы союзники США, либо нас ждет гибель. Дело даже может дойти до войны США с Европой. Конечно, иногда прогноз, который сегодня кажется сумасшедшим, становится реальностью завтра. Но представьте: в Евросоюзе разрастается кризис, мигрантов становится все больше и больше, в Европе начинается гражданская война, а Россия в какой-то момент решает протянуть Европе руку помощи. И у нее не остается выбора. В этом случае, после огромного кризиса, может разразиться война с США, поскольку Европа выйдет из-под влияния Вашингтона.
Что сейчас в глобальном масштабе решается на Ближнем Востоке?
Очень хорошо, что Россия по-настоящему помогла Сирии. Мы, «Евро-Русь», стопроцентно поддерживаем Башара Асада. Потому что Асад — друг России, а друг России — наш друг. Если бы Россия не вмешалась, скоро Сирия была бы уже во власти ИГИЛ (запрещенная в России организация- прим. EADaily). Россия совершила там геополитический переворот. США рассчитывали, что Сирия, а затем уже и другие страны региона, в том числе Иран, окажутся под их влиянием. Но Россия не позволила это сделать. Я уверен, что следующие сто лет Сирия будет другом России. Даже американские геополитики говорят, что США потеряли Сирию.
Россия стремится к многополярному миру. В русском языке мир — это Земля, и одновременно мир — это не война. И мультиполярный мир для меня означает мир с множеством стран, которые совместно определяют свое общее будущее. И результатом такого мира должно стать отсутствие войн.
Благодаря политике Кремля у нас пока что нет третьей мировой войны. Запад так много организовывал провокаций против России, что если бы в России у власти был другой человек, сейчас уже началась бы новая кровопролитная война. Не только как президент «Евро-Руси», но как отец я могу сказать Владимиру Путину спасибо за то, что он настолько хорошо играет в политические шахматы, что благодаря ему мои дети еще могут жить спокойно в мире без ядерной бомбы.
Как Вы, как геополитик, относитесь к войне на Донбассе? Насколько этот фронт важен с геополитической и с человеческой точки зрения для России и мира?
В мае я впервые побывал на Донбассе. Я и раньше много знал о происходящем там, я читал статьи в интернете, видел фотографии, и даже от этого я уже был в шоке. Я не мог понять, как армия способна бомбить свой народ. Даже Гитлер этого не делал. Это значит, что киевская хунта намного хуже Гитлера. В Донбассе я много общался с местными жителями, видел разрушенные дома и сломанные судьбы. И все это оказалось намного ужаснее, чем я представлял себе до поездки.
С точки зрения геополитики Донбасс имеет большое значение. Еще 100 лет назад Маккиндер говорил о необходимости окружить Россию недружественными государствами в интересах Великобритании.
С геополитической точки зрения нужно понимать, что в том случае, если Донбасс будет украинским, значит, там появится НАТОвская армия, представляющая прямую угрозу России. Еще и поэтому Донбасс должен быть русским.
Сейчас Россия выжидает подходящего момента, но атаковать Донбасс Украине не позволит. Если же Россия не поможет Донбассу в случае украинской атаки, это будет огромное предательство, в возможность которого я не верю. Вероятно, что при Дональде Трампе США больше не будут помогать Украине, и тогда Донбасс, как яблоко, сам упадет России в руки.
Но вообще для меня это братоубийственная война, а братоубийственная война — это плохо. Я бывал раньше в Киеве и встречал там много хороших людей. Мне жалко, что теперь люди стреляют друг в друга. Для меня украинцы — это такие же русские. Но я понял, что есть два типа русских — те, которые осознают это, и те, которые об этом позабыли.
При этом надо понимать, что на Донбассе НАТО ничего не сможет делать напрямую. На Западе осознают, что даже с точки зрения логистики преимущества не на их стороне. Ростов гораздо ближе к Донбассу, чем Вашингтон. Американские солдаты в Донбассе будут попросту изолированы.
Тем более внутри Украины вероятно начнется сопротивление в случае прямого вмешательства НАТО…
Большинство украинцев считают себя русскими. А русский менталитет — это медведь. Медведь хочет жить спокойно, гулять спокойно, пить водку, кушать икру, отмечать праздники, отдыхать на даче. Он хочет, чтобы ему не мешали. Но если медведь ранен, он становится очень опасным зверем. Я уверен, если здесь однажды появится оккупант, сопротивление будет огромным, каждый русский станет партизаном.
И если вдруг однажды будет прямое столкновение с НАТО, я выступлю против НАТО и буду всех призывать к этому. НАТО должна остаться в истории, как Хазария. И еще очень важно уничтожать пятую колонну внутри России — тех, кто любит США, ненавидит Россию и выступает против Путина.
Но ведь в России есть внутренние проблемы, и люди могут критиковать российское руководство именно за это?
Тем, кто жалуется, я отвечаю: если вы думаете, что можно сделать лучше, надо становиться кандидатом, строить партию, идти на выборы. Если русские выбирают Путина, а не вас, значит, они согласны с Путиным. Это демократия. Если ваш туалет грязный, это не Путин виноват. Это вы так сделали. Если в подъезде пахнет мочой, то это не Путин сделал. Это вы сделали.
Ельцин в свое время дал власть олигархам, а Путин долгое время был неизвестным человеком. Россия 1990-х годов и Россия cегодня — это совершенно разные страны. 15 лет назад Россия была хуже Португалии — самой бедной страны в Европе. Сейчас Россия — это снова великая держава.
Я думаю, что России надо подумать, как организовать лучшим образом социальную защиту. У России были хорошие законы во времена СССР, когда все ресурсы, нефть принадлежали народу. Результат — больницы, школы и жилье бесплатно. Это хорошая система, и я думаю, что не сложно вернуться туда. Правда, если Путин решит вернуть ресурсы народу, отняв их у олигархов, олигархи попытаются организовать гражданскую войну.
Причем не исключено, что как раз с привлечением внешних ресурсов под видом защиты демократии?
Это тоже не исключено. Россия моя любимая страна, но я понимаю, что не все идеально. Каддафи и Чавес вернули ресурсы народу, и мы видим чем это закончилось. Если русский банк будет опять русским, начнется страшная война.
Как этого избежать?
Вот вы девушка, если кто-то хочет напасть на вас, а у вас есть нож или газовый баллончик, что вы будете делать? Будете говорить — я за мир, я не ваш враг? Но это же не поможет! Путин говорил, что война — это плохо, но если драка неизбежна, то мы должны бить первыми. Путин прав.
Одним из них является бельгийский политолог Крис Роман. Он возглавляет организацию «Евро-Русь», выступающую за тесное сближение стран нынешнего Евросоюза с Россией вплоть до их конфедеративного объединения, организует акции, которые помогают европейцам узнавать Россию, доносит правду о происходящем в России, в том числе и на Донбассе.
При этом Роман рассказывает, что сам он прошел путь от русофобии, которой страдало все его поколение, выросшее в атмосфере страха перед «коммунистической угрозой», до неподдельной любви к России. EADaily поговорило с Крисом Романом о его отношении к нашей стране, а также о том, какую роль в современном мире он, как политолог и как европеец, отводит России.
Крис, расскажите, как и с чего началась Ваша симпатия и даже любовь к России?
30−40 лет назад, когда я был маленьким, в Европе велась масштабная антисоветская пропаганда. Наша пресса рассказывала об ужасном советском режиме, о Гулаге. Все мы представляли, что СССР — это исключительно страх и репрессии, хуже чем в Третьем рейхе. В школе я научился думать, что мы свободны только благодаря усилиям США, которые помогали нам, защищали нас от агрессии Советского Союза. В 1983 году на ТВ вышел фильм «The day after». В нем рассказывается о советской ядерной атаке и о том, как люди выживают во время ядерной зимы. Этот фильм еще больше усилил наш страх перед СССР. И в этом же году Рональд Рейган решил, что в Европе необходимо разместить американские ракеты, направленные против России. В молодости я верил во все это.
Одновременно в юности я начал осознавать наши собственные проблемы. Я жил в Брюсселе и видел, что в 1975 году улица, на которой находился мой дом, была европейской улицей. А уже в 1985 году моя улица стала африканской улицей. Я не расист, и это вовсе не проблема расизма, но их было слишком много. Если все фламандцы (мой народ), стали бы жить в Москве, вряд ли жители России этому бы обрадовались. Поэтому тогда я стал членом ультраправой партии во Фландрии. Они выступали против миграции. В то время никто не говорил о проблеме миграции, кроме ультраправых партий. И эта ультраправая партия была против России. Россия ассоциировалась с коммунизмом. Даже в 90-е годы мы все думали, что русские — это коммунисты, а коммунизм — это плохо, потому что коммунизм — это «Гулаг», о котором писал Солженицын. Солженицын сыграл в этом огромную роль. Ведь это не англичанин написал о Советском Союзе. О «Гулаге» нам рассказал русский. Это вызывало доверие. В это время я ненавидел Советский Союз, мы очень боялись его. Мой папа говорил, что даже плохая погода приходит с востока, из России.
Но однажды, рассматривая энциклопедию, на букву «Р» я увидел русский алфавит. И уже через десять минут я его знал наизусть. Это шло от сердца, в этом присутствовал какой-то магнетизм. Потом я купил первую книгу из разряда «Как выучить русский за три месяца». Конечно, за три месяца я не выучил русского, но это был первый шаг. Я тогда сердцем понял, что Россия — это не враг, а друг. Это было словно освобождение, озарение, как у библейского Павла, потому что до этого я ненавидел Советский Союз. Затем я впервые оказался в России. Я шел по Москве, и у меня было такое ощущение, как будто бы я уже знал ее. Особенно это чувство не покидало меня рядом с Красной площадью. Я был там, как рыба в воде. И потом каждый раз, когда я оказывался в России, моя любовь к ней возрастала все больше и больше. В какой-то момент я понял, что хотел бы жить в России.
Если Вы переедете в Россию, работа Вашей организации «Евро-Русь» продолжится?
Конечно! Но я не смогу жить в России постоянно, у меня есть дом в Бельгии. В Бельгии я сражаюсь за Россию.
Расскажите немного о «Евро-Руси».
Мы занимаемся исследованиями в области геополитики и поддерживаем идею единого европейского будущего от Гибралтара до Владивостока. Потому что сейчас мы видим что Уолл-стрит (я не хочу говорить «США», потому что в США живут хорошие люди, как и везде) — это мафия, которая хочет разделить Европу — стравить Запад и Восток. Наша альтернатива полностью противоположна. Мы говорим, что нам не нужны США. 70 лет оккупации Европы Соединенными Штатами привели к тому, что в Европе никто не помнит, кто он. Наших корней, нашей истории, нашей веры у нас больше не осталось.
Но у нас пока еще есть альтернатива — это большая Евро-Россия от Гибралтара до Владивостока. Это не значит, что мы должны стать одной страной. Нации и народы должны быть свободными. Но это вполне могло бы быть объединение наподобие Евразийского Союза. То есть, союза свободных государств, союза, в котором Россия не будет управлять Бельгией, а Бельгия не будет управлять Россией. Но мы сможем договариваться о том, в чем мы согласны. Может быть, у нас будет общая валюта. Думаю, нужна и единая армия. Мы сторонники этой идеи.
Мы организуем конференции, круглые столы, пикеты и марши. В Брюсселе мы устраивали акции в поддержку Донбасса, Сирии, и, конечно же, России. Мы организуем поездки в Россию, мы были в Донбассе. В общем, мы занимаемся всем, чем можно. В течение трех минут нельзя рассказать обо всем, что мы делаем. Но это огромная работа.
Россия для Вас — это Европа, Азия, мост между двумя цивилизациями? Какую роль она могла бы сыграть в объединении свободной Европы, о которой Вы говорите?
Россия для нас европейская страна, но это необычная европейская страна. Она не такая, как мы. Я не думаю, разговаривая с Вами, что я разговариваю с китаянкой, африканкой или американкой. Это Европа. От Гибралтара до Владивостока большинство людей ментально европейцы.
Россия — это сердце мира. Это центр мира, это огромный перекресток. Россия доминирует в Евразии, поэтому в том случае, если Россия падет, как Римская империя, то вслед за ней разрушится Европа, а затем и весь остальной мир. Если России больше не будет, мировая диктатура, которую описывал Оруэлл, станет реальностью. К этому стремятся Соединенные Штаты.
Какова глобальная задача России?
Если мы хотим играть роль глобальной державы, нам нужна сильная армия. Русская армия — самая сильная армия мира, и, значит, она готова быть регулятором номер один в мире. Я не знаю, хочет ли Россия этого. Я думаю, нет.
После 1945 года США были регулятором мира, но сейчас эра Америки заканчивается. Вовсе не потому, что кто-то станет воевать против Штатов. Но у Америки очень много внутренних проблем, которые станут подтачивать ее изнутри. Россия же, наоборот, становится все сильнее и сильнее. У России есть все для того, чтобы быть новым глобальным лидером. И мы уже наблюдаем ее регулирующую роль в Сирии.
Европа сейчас умирает. В первую очередь, из-за проблем миграции. Если каждый год к нам будет въезжать по миллиону мигрантов, то что станет через двадцать лет? Из-за этого у Европы нет будущего. Европа — это полузатонувший «Титаник». Европа сейчас, как пациент с запущенной болезнью. Ее лечащий врач должен быть готов пойти на крайние меры, вплоть до ампутации, в противном случае пациент просто не выживет. Европе нужна реэмиграция, борьба с нашей «пятой колонной», запрет пропаганды против народа, в частности, запрет абортов.
Может ли Евросоюз избавиться от гегемонии США?
Если Европа решит уйти из-под влияния США, Штаты сделают все, чтобы уничтожить Европу. У нас нет выбора — либо мы союзники США, либо нас ждет гибель. Дело даже может дойти до войны США с Европой. Конечно, иногда прогноз, который сегодня кажется сумасшедшим, становится реальностью завтра. Но представьте: в Евросоюзе разрастается кризис, мигрантов становится все больше и больше, в Европе начинается гражданская война, а Россия в какой-то момент решает протянуть Европе руку помощи. И у нее не остается выбора. В этом случае, после огромного кризиса, может разразиться война с США, поскольку Европа выйдет из-под влияния Вашингтона.
Что сейчас в глобальном масштабе решается на Ближнем Востоке?
Очень хорошо, что Россия по-настоящему помогла Сирии. Мы, «Евро-Русь», стопроцентно поддерживаем Башара Асада. Потому что Асад — друг России, а друг России — наш друг. Если бы Россия не вмешалась, скоро Сирия была бы уже во власти ИГИЛ (запрещенная в России организация- прим. EADaily). Россия совершила там геополитический переворот. США рассчитывали, что Сирия, а затем уже и другие страны региона, в том числе Иран, окажутся под их влиянием. Но Россия не позволила это сделать. Я уверен, что следующие сто лет Сирия будет другом России. Даже американские геополитики говорят, что США потеряли Сирию.
Россия стремится к многополярному миру. В русском языке мир — это Земля, и одновременно мир — это не война. И мультиполярный мир для меня означает мир с множеством стран, которые совместно определяют свое общее будущее. И результатом такого мира должно стать отсутствие войн.
Благодаря политике Кремля у нас пока что нет третьей мировой войны. Запад так много организовывал провокаций против России, что если бы в России у власти был другой человек, сейчас уже началась бы новая кровопролитная война. Не только как президент «Евро-Руси», но как отец я могу сказать Владимиру Путину спасибо за то, что он настолько хорошо играет в политические шахматы, что благодаря ему мои дети еще могут жить спокойно в мире без ядерной бомбы.
Как Вы, как геополитик, относитесь к войне на Донбассе? Насколько этот фронт важен с геополитической и с человеческой точки зрения для России и мира?
В мае я впервые побывал на Донбассе. Я и раньше много знал о происходящем там, я читал статьи в интернете, видел фотографии, и даже от этого я уже был в шоке. Я не мог понять, как армия способна бомбить свой народ. Даже Гитлер этого не делал. Это значит, что киевская хунта намного хуже Гитлера. В Донбассе я много общался с местными жителями, видел разрушенные дома и сломанные судьбы. И все это оказалось намного ужаснее, чем я представлял себе до поездки.
С точки зрения геополитики Донбасс имеет большое значение. Еще 100 лет назад Маккиндер говорил о необходимости окружить Россию недружественными государствами в интересах Великобритании.
С геополитической точки зрения нужно понимать, что в том случае, если Донбасс будет украинским, значит, там появится НАТОвская армия, представляющая прямую угрозу России. Еще и поэтому Донбасс должен быть русским.
Сейчас Россия выжидает подходящего момента, но атаковать Донбасс Украине не позволит. Если же Россия не поможет Донбассу в случае украинской атаки, это будет огромное предательство, в возможность которого я не верю. Вероятно, что при Дональде Трампе США больше не будут помогать Украине, и тогда Донбасс, как яблоко, сам упадет России в руки.
Но вообще для меня это братоубийственная война, а братоубийственная война — это плохо. Я бывал раньше в Киеве и встречал там много хороших людей. Мне жалко, что теперь люди стреляют друг в друга. Для меня украинцы — это такие же русские. Но я понял, что есть два типа русских — те, которые осознают это, и те, которые об этом позабыли.
При этом надо понимать, что на Донбассе НАТО ничего не сможет делать напрямую. На Западе осознают, что даже с точки зрения логистики преимущества не на их стороне. Ростов гораздо ближе к Донбассу, чем Вашингтон. Американские солдаты в Донбассе будут попросту изолированы.
Тем более внутри Украины вероятно начнется сопротивление в случае прямого вмешательства НАТО…
Большинство украинцев считают себя русскими. А русский менталитет — это медведь. Медведь хочет жить спокойно, гулять спокойно, пить водку, кушать икру, отмечать праздники, отдыхать на даче. Он хочет, чтобы ему не мешали. Но если медведь ранен, он становится очень опасным зверем. Я уверен, если здесь однажды появится оккупант, сопротивление будет огромным, каждый русский станет партизаном.
И если вдруг однажды будет прямое столкновение с НАТО, я выступлю против НАТО и буду всех призывать к этому. НАТО должна остаться в истории, как Хазария. И еще очень важно уничтожать пятую колонну внутри России — тех, кто любит США, ненавидит Россию и выступает против Путина.
Но ведь в России есть внутренние проблемы, и люди могут критиковать российское руководство именно за это?
Тем, кто жалуется, я отвечаю: если вы думаете, что можно сделать лучше, надо становиться кандидатом, строить партию, идти на выборы. Если русские выбирают Путина, а не вас, значит, они согласны с Путиным. Это демократия. Если ваш туалет грязный, это не Путин виноват. Это вы так сделали. Если в подъезде пахнет мочой, то это не Путин сделал. Это вы сделали.
Ельцин в свое время дал власть олигархам, а Путин долгое время был неизвестным человеком. Россия 1990-х годов и Россия cегодня — это совершенно разные страны. 15 лет назад Россия была хуже Португалии — самой бедной страны в Европе. Сейчас Россия — это снова великая держава.
Я думаю, что России надо подумать, как организовать лучшим образом социальную защиту. У России были хорошие законы во времена СССР, когда все ресурсы, нефть принадлежали народу. Результат — больницы, школы и жилье бесплатно. Это хорошая система, и я думаю, что не сложно вернуться туда. Правда, если Путин решит вернуть ресурсы народу, отняв их у олигархов, олигархи попытаются организовать гражданскую войну.
Причем не исключено, что как раз с привлечением внешних ресурсов под видом защиты демократии?
Это тоже не исключено. Россия моя любимая страна, но я понимаю, что не все идеально. Каддафи и Чавес вернули ресурсы народу, и мы видим чем это закончилось. Если русский банк будет опять русским, начнется страшная война.
Как этого избежать?
Вот вы девушка, если кто-то хочет напасть на вас, а у вас есть нож или газовый баллончик, что вы будете делать? Будете говорить — я за мир, я не ваш враг? Но это же не поможет! Путин говорил, что война — это плохо, но если драка неизбежна, то мы должны бить первыми. Путин прав.
Беседовала Кристина Мельникова
Первоисточник: https://eadaily.com/ru/news/2016/11/23/belgiyskiy-politolog-...
http://geo-politica.info/belgiyskiy-politolog-rossiya--serdt...