«Гендерная революция» как тоталитарная идеология Запада

Давайте, в самом деле, разберемся. Потому что недоуменно взирать на то, как из всех щелей, «из каждого утюга», нас атакуют темой «40 разных полов» — себе дороже. Надо понять суть явления, пишет «Журналистская Правда».

Январский номер всемирно-популярного журнала National Geographic выйдет с фотографией трансгендера на обложке.

Причем, что характерно, не какого-нибудь, а ребенка. Чтобы, так сказать, осветить со всех сторон эту проблему своим национально-географическим светом…

Читатели, которым сообщили загодя эту новость в твиттере главреда, — мягко скажем, недоумевали. А чего тут недоумевать? Ну решил вдруг американский «Вокруг света» переориентироваться с темы китов и индейцев на гендерных извращенцев — что тут такого?

Давайте, в самом деле, разберемся. Потому что недоуменно взирать на то, как из всех щелей, «из каждого утюга», нас атакуют темой «40 разных полов» — себе дороже. Надо понять суть явления.

А суть — совсем несложна. Пугающа — да, но ничего сложного в ней нет. Секрет в том, что «культ меньшинств» современной западной либеральной цивилизации — это тотальный манипулятивный инструмент управления большинством.

Меньшинства нужны (я подчеркиваю это слово во всей его инструментальной полноте происхождения и назначения) для управления большинством.

Как это работает? Следующим образом.

Как заставить человека совершать требуемые действия? Так как человек — животное общественное, социально-инкорпорированное, то оптимальным стимулом является долг. Человек должен — а кому и что, не столь важно. Должен роду, классу, Родине, будущему, нации и так далее. Но как этот самый долг «повесить» на человека?

Можно через благодарность — «страна столько для тебя сделала!». А можно — через вину.

Тут работает логика, аналогичная базовой юридической: я нанес кому-то ущерб, следовательно — теперь ему должен. Это касается ущерба не только материального, но и морального. А последний — такая тонкая материя, что и оглянуться не успеешь, как вдруг, неожиданно для себя, окажешься в положении виноватого.

Практически это реализуется так.

Первая стадия: выбирается из уже имеющихся или же создается — путем рекламирования в СМИ, раскрутки знаковых фигур, постоянного упоминания в кинематографе и массовой культуре — некое меньшинство, организованное по любому из признаков — от сексуальных предпочтений до внешнего вида, от религии до кулинарии.

Меньшинство может быть крайне немногочисленным, количество роли не играет, но — важно! — оно должно вызывать омерзение и возмущение у обычного, простого человека.

Если не вызывает омерзения и возмущения, то никакое это не меньшинство, а так — келейный клуб по интересам.

Вторая стадия: большинство провоцируется на негативную реакцию. На самом деле, обыватель — мишень всех этих манипуляций — достаточно пассивен, он сосредоточен на личных целях и проблемах, и поставить его перед необходимостью «выступать судьёй» — еще надо постараться.

Для этого и начинается планомерная, всеобъемлющая долбёжка общества образом меньшинства, его проблемами, всесторонним обсуждением их, абсолютно чуждых и странных для простого гражданина, и подчеркиванием их важности, а потом — триумфальным призывом признать меньшинство авангардом общества. Это, как нетрудно догадаться, и привело на обложку NG девятилетнего трансика.

Третья стадия: замордованное этим моральным террором общество натуралов и, в целом, людей во всех смыслах традиционной ориентации начинает возмущаться. Не физически, конечно, ибо это невозможно на практике — поди, набей морду какому-то такому уродцу, если их полтора человека на сто квадратных километров, да и те из квартиры редко выходят — но хотя бы вслух.

Начинается ворчание в разном диапазоне мнений, и, что неудивительно после массированного навязывания, кое-где проскальзывает — снимите шляпы, обнажите головы! — «язык ненависти»! Вы понимаете — язык ненависти, hate speech! Страшный жупел либерального общества! За это уже в тюрьму без особого труда посадить можно.

Четвертая стадия: всё идёт по плану, теперь надо только ущерб моральный трансформировать в материальный, «для закрепления успеха». Где-нибудь некое юное создание, под давлением модной пропаганды решившее, что оно — «гендерфлюид», не выдерживает насмешек окружающих и таки делает суицид. Бинго! Mission completed.

Пятая стадия: цель достигнута, большинство, такое жестокое и нечуткое, оказалось «должно» меньшинству.

Теперь каждый, кто не выказывает «достаточно восторженного образа мыслей» по отношению к странным извращенцам, может быть, как минимум, подвергнут остракизму, а как максимум — привлечен к суду. Попробуйте, вякните в «цивилизованной стране» что-то типа: терпеть не могу геев (трансгендеров, «гендерфлюидов», веганов — нужное вписать), не хочу, чтобы мои дети стали такими. Посмотрим, что будет с вашей карьерой, а то и свободой.

Но, разумеется, всё это делается вовсе не в интересах самих меньшинств, которые (смешные уродцы) никому не ценны и не важны сами по себе. Главная цель — постоянное третирование большинства, чтобы сделать его послушным любым рывкам либерального поводка. Ярчайший пример: последние выборы президента в США — оказалось, что уже половина страны (больше ста миллионов!) бежит в сторону, противоположную той, где им покажут образ «ненавистника меньшинств» (в данном случае, Трампа).

Впечатлительные студентики чуть ли не в истерике катались после проигрыша Клинтон, и что, этот молодняк — все поголовно «гендерфлюиды»? Нет, конечно — просто им уже успешно прошили мозги: кто не любит разных трансгендеров — тот виновен, а ты, юзернейм, не хочешь же разделить с ним его вину (и, соответственно, неминуемое наказание)?

Вот и вся схема. Меньшинства нужны для того, чтобы их ненавидело большинство, а потом большинство в этом удобно обвинять и требовать «искупать вину». Потеряет остроту тема трансгендеров — National Geographic будет постить фотографии маленьких калоедов и истории о том, как их не понимают одноклассники.

Григорий Игнатов