Актёры ульяновского театра – в защиту «маленького человека»
Актёры областного театра драмы Алексей Храбсков и Дарья Долматова не просто семейная пара, но ещё и творческий дуэт, который дарит зрителям немало ярких и проникновенных сценических образов. И разговаривать с ними обоими сплошное удовольствие.
На одном языке
С. Юрьев: - Алексей и Дарья, вы нередко выходите на сцену вместе в одних и тех же спектаклях. Можно ли сказать, что у вас сложился семейный творческий тандем?
Алексей Храбсков: – Я не стал бы утверждать, что для меня семья – это работа, а работа – это семья. Но мы однокурсники, мы учились у одних и тех же педагогов, воспитывались в одной и той же творческой среде. У нас единая система ценностей. Так что дома мы много говорим о работе, а на работе – о доме. А когда я выступаю в роли режиссёра, а она – актрисы, то приходится дискутировать, прислушиваться ко мнению друг друга, приходить к общим решениям. Здесь, как и в семейных отношениях, она «на задние лапки» не встаёт, но и я оказаться «под каблуком» себе позволить не могу. Везде – и в семье, и в работе – нужно договариваться, даже если возникают разногласия. Так что, по сути, если мы делаем спектакль вдвоём, то это соавторство. Я беру на себя общее видение, постановку сверхзадач, а Дарья очень тонко чувствует детали, оттенки, подробности.
Дарья Долматова: - Умения вставать на чужую точку зрения требует и семейная жизнь, и профессиональная деятельность. С одной стороны, мне легко с Алексеем, поскольку мы говорим на одном языке, но с другой, я всё-таки позволяю себе несколько больше, чем обычно может себе позволить актёр в отношении режиссёра. Но наша сила в том, что мы действительно умеем договариваться.
- Вы упоминали о неких общих ценностях. В чём они состоят?
А.: - Мы воспитаны на принципах живого театра, театра переживания, на школе Станиславского. Наши педагоги твёрдо стояли на принципах этой школы, которая для театра всё равно что законы Ньютона для физики. Это объективные законы природы творчества.
Д.: - Я скажу проще: у нас есть темы, которые нам интересны, которые мы можем обсуждать. И когда мы делаем общее дело, общность взглядов и интересов облегчает решение любой задачи. Я доверяю его вкусу, заранее знаю, что ему понравится, а что нет. И Алексей то же самое знает обо мне. Режиссёру порой бывает непросто «внедриться» в сознание актёров, чтобы донести некое собственное видение. А нам никуда «внедряться» не надо...
Между искусством и шоу
- Кстати, о Станиславском! Мне кажется, что только театр остался верен своим творческим традициям – в отличие от кино, телевидения и эстрады, которые, стремясь к коммерческому успеху, идут на поводу у принципов массовой культуры. Так ли это?
А.: - Эти слова могут показаться крамольными, но я думаю, в основе большей части того, что делается в Голливуде, тоже стоит учение Станиславского. Все великие актерские работы в голливудском кино созданы по его системе. Конечно, дилетанты в наше время, к сожалению, вполне могут достичь высокого положения в иерархии телеканалов, киностудий, шоу-бизнеса. И то, что делают эти люди, находит своего зрителя...
Д.: - Настоящее искусство никогда не было рассчитано на массовое восприятие, но всегда есть зрители, которые испытывают потребность в глубоких мыслях и чувствах. Театральные залы не пустуют, а это значит, что людей, которых не удовлетворяет «сериальный» уровень, не так уж мало, как может показаться.
- А где проходит грань между театром и шоу?
А.: - Шоу в переводе с английского означает представление. И для меня это просто разные жанры сцены. Толпа стремится к увеселительным мероприятиям – так было, есть и будет. И сейчас многие СМИ этим активно пользуются, поскольку идти на поводу у вкусов толпы значительно выгоднее и проще, чем эти вкусы воспитывать. Все очень «хочут» быстрых денег. Однако бывают и такие удачи, где полноценное шоу вполне сочетается с высоким искусством. Взять, например, мюзикл «Cats» - это и удивительно красиво, и эффектно, и талантливо.
Д.: - Сейчас вообще трудно проводить какие-либо грани. Порой из синтеза различных жанров рождаются замечательные произведения искусства. Приведу также пример мюзикла «Звуки музыки». Да, это и шоу, и мелодрама, но в центре всё равно стоит работа драматических актёров, яркие и глубокие переживания. На таком стыке возникают порой совершенно замечательные вещи. То же самое можно сказать о мюзикле «Норд-ост» - там исполнители не просто пели свои партии. Даже на записи чувствуется, что они вкладывали душу...
«Дослужиться» до Гамлета
- Как я понимаю, самый «общий» для вас спектакль – «Маленький человек с большим сердцем»...
А.: - Это не единственное наше семейное произведение. Есть ещё спектакль «Знакомьтесь, я ваш муж», а в «Возвращении» по рассказу Андрея Платонова мы вообще участвуем всей семьёй – с нашим сыном Петром. Что касается «маленького человека», то он мне намного интереснее, чем всякого рода вершители судеб. Я думаю, что все люди – «маленькие», и эта моя тема, на которую я хотел бы «петь как птичка». И цикл стихов Сергея Гогина стал для меня неким «катализатором». Я даже на Дарью не слишком рассчитывал, поскольку она была очень плотно занята в театре. Но потом понял, что вдвоём мы сильнее, чем я один...
Д.: - Я была очень рада, что Алексей остановил свой выбор на мне. Были и другие варианты – и такой, что он будет на сцене один, и такой, что на сцене будут и другие персонажи. Женщина «маленького человека» вообще-то не свойственна моему сценическому амплуа. Мне было трудно понять, как я буду играть такую «акварельную», такую «невесомую» героиню. Но однажды произошёл какой-то «щелчок», когда я поняла, что мне это безмерно интересно. Теперь это одна из любимых моих героинь. Скажу больше – этот спектакль лечит болезни и снимает усталость.
- Как актёрам, так и актрисам прямо на сцене приходится разыгрывать любовные сцены. При этом партнёрами бывают не муж и не жена, а совершенно иные персонажи. Не пробуждает ли это чувство ревности?
А.: - Ревность – это неуверенность в себе, поэтому я вполне самонадеянно могу сказать, что не ревную. А если серьёзно, нам как-то не приходится выступать в роли героев-любовников.
Д.: - Не надо раньше времени ставить крест, особенно на мне! Я всегда увлекаюсь, когда даже репетирую сцену с тем или иным партнёром. Но я отделяю то, что происходит на сцене, от того, что происходит в жизни. И считаю это своим несомненным достоинством. Я всегда знаю, куда и к кому я приду после работы...
- Есть ли некая профессиональная цель, которой хочется достичь? Например, сыграть Гамлета...
А.: - Цель – это то, чего добиваешься. Я, конечно, хочу сыграть Гамлета, но спокойно переживу, если этого не случится. Я хочу, чтобы от того, что я делаю на сцене, люди чувствовали, что им становится светло и тепло, чтобы кто-то улыбнулся или расплакался от избытка чувств. Для этого совершенно не обязательно пытаться «дослужиться» до принца Датского.
Д.: - Любая цель конечна. Если мы её себе ставим, то мы себя ограничиваем. У меня есть не цель, а желание: чтобы у меня как можно дольше было много интересной и разнообразной работы, встреч с талантливыми людьми.
– Приближается Новый год – время, когда у актёров «страда». Все превращаются в Дедов Морозов, Снегурочек и прочих сказочных персонажей. Как вы относитесь к участию в новогодних шоу? Надо ли к ним подходить творчески?
А.: - Творчески надо подходить ко всему. Для меня самая мука, что о специально поставленном новогоднем спектакле сразу же забывают, хотя сил на это тратится не меньше, чем на постановку, которая остаётся в репертуаре. С другой стороны, самая сложная и самая благодарная публика – это дети. Новогодняя кампания – это испытание для актёров, которое требует и физических, и моральных усилий. Так что, на Новый год я собираюсь как на войну.
Д.: - А я на новогодние представления собираюсь как на праздник! Я и актриса Ольга Новицкая пишем много новогодних сценариев, придумываем игры для различных городских площадок. Сколько бы ни было бессонных ночей, сколько бы ни было репетиций, я очень люблю это время. Потому что дети приходят не на мероприятие, дети приходят в сказку со своей верой в чудеса.