«Большая ближневосточная тройка» способна дать Сирии мир
Московская встреча министров иностранных дел и обороны России, Турции и Ирана по своему значению для сирийского урегулирования находится на одном уровне с возвращением Алеппо.
Если новый треугольник будет действовать скоординированно, то принуждение к перемирию может занять немного времени. На каких условиях Москва, Анкара и Тегеран могли бы договориться?
По итогам визита в Москву глав МИД и минобороны Ирана и Турции наш министр иностранных дел Лавров сказал, что наиболее удачным форматом для разрешения сирийского кризиса является тройственный формат Турция — Россия — Иран:
«Мы готовы быть гарантами соглашения, которое будет подписано между режимом и оппозицией».
Принятое тремя странами совместное заявление глав МИД (военные министры остались в тени) не содержит никаких сенсаций. Оно посвящено «согласованным мерам, направленным на оживление политического процесса с целью прекращения сирийского конфликта» и состоит из восьми пунктов, главным из которых является пятый. В нем сказано:
«Иран, Россия и Турция выражают готовность способствовать выработке и стать гарантами будущего соглашения между правительством Сирии и оппозицией, переговоры о котором ведутся.
Они пригласили все другие страны, имеющие влияние на ситуацию „на земле“, поступить таким же образом».
То есть три страны заявляют о своем намерении совместно гарантировать сирийским властям и оппозиции соблюдение соглашения об урегулировании сирийской войны. Которого, естественно, нужно предварительно достигнуть — ну так и в этом вопросе «принуждения к миру» Тегеран, Анкара и Москва готовы действовать согласованно.
В качестве площадки для межсирийских переговоров предлагается Астана — вместо бесполезной, хотя и не отвергаемой Женевы.
В этом и есть главная сенсация московских переговоров: в появлении реальной возможности совместной работы трех стран по Сирии. То, что от переговоров как бы оттесняются США, Саудовская Аравия, Великобритания, ЕС и страны Залива — тоже важно, но на самом деле вторично.
Понятно, что для успеха переговоров в Казахстане необходимо, чтобы там присутствовали все ключевые страны сирийской драмы, то есть и американцы, и саудиты. Но впервые они будут ведомыми, а не ведущими. То есть модераторами урегулирования становится «большая ближневосточная тройка» в составе России, Ирана и Турции. Которые по факту уже сейчас обладают самым большим влиянием на положение дел — все три страны воюют на территории Сирии.
Россия и Иран — как союзники правительства Асада, турки же — как союзники части антиасадовских повстанцев и как враги курдов.
Если Путин, Эрдоган и Хаменеи находят общий язык по Сирии, то сам факт этого на три четверти открывает дорогу к сирийскому урегулированию. Решение оставшейся части проблемы зависит от США и Саудовской Аравии, но при наличии «сговора» Ирана, России и Турции деваться американцам и саудитам будет некуда.
Произошедшее стало возможным благодаря двум вещам: успешной операции России в Сирии и изменению позиции Турции. Эрдоган разочаровался в Западе. Сначала когда убедился, что США разыгрывают курдскую тему в ходе сирийской войны, потом когда Россия появилась в регионе со своими ВКС, а в довершение всего после недавней попытки переворота, за которой Эрдоган видит атлантический след.
Уже в июле, сразу же после подавления путча, Эрдоган заявил, что он настроен «в сотрудничестве с Ираном и Россией рука об руку решать региональные проблемы и значительно усилить наши шаги по возвращению в регион мира и стабильности». Это и было сигналом о намерении образовать ситуационный треугольник.
А состоявшаяся в Москве встреча стала уже первым серьезным шагом по его оформлению в реально действующий механизм. Который действительно способен в короткий срок добиться сначала перемирия, а потом и соглашения о послевоенном урегулировании в Сирии.
Это соглашение не будет означать раздел страны — в реальности ни Анкара, ни Тегеран в этом не заинтересованы, и уж тем более это не нужно России.
То есть, если бы Сирию было решено «не собирать обратно», Турция с радостью взяла бы себе некоторые ее северные районы. Но все разумные люди понимают, что ликвидация Сирии запустит такой «эффект домино» на всем Ближнем Востоке, что никто из региональных держав не окажется в выигрыше.
Какие угрозы есть на пути реализации тройственного соглашения?
Несмотря на два экстраординарных события, произошедших за последние 13 месяцев в русско-турецких отношениях (уничтожение Су-24 и убийство посла), самым слабым местом треугольника является другая его сторона. Это турецко-иранские отношения.
В случае с войной в Сирии обе стороны находились, по сути, по разные линии фронта. Кроме того, две даже не страны, а цивилизации имеют многовековой опыт соперничества — и сейчас, будучи двумя из четырех (есть еще Саудовская Аравия и Египет) сильнейших региональных держав, имеют немало противоречащих друг другу интересов.
Кроме того, Турция веками была владычицей всего арабского мира, у которого были постоянные противоречия-взаимодействия с персами, и сейчас претендует на роль неформального лидера арабских стран. А Иран, как главная шиитская держава, претендует не только на лидирующую роль среди шиитов всего мира, но и на определяющее влияние на весь исламский мир как таковой.
Эрдоган близок к «Братьям-мусульманам»* — политическому движению, популярному в суннитском мире и выступающему с критикой существующих в арабских странах режимов как недостаточно мусульманских — при этом он не стремится к полной клерикализации государства, а просто хочет вернуть Турции исламскую идентичность.
Иран же предлагает всем мусульманам свою и при этом действующую модель ИГИЛ*, в котором власть находится под контролем улемов, то есть мусульманских ученых.
Но у обоих моделей есть общий противник — «халифат», то есть радикальные сунниты, выступающие за объединение всех мусульман под антизападными, антишиитскими и антисекулярными лозунгами.
Понятно, что ни для иранских мулл, ни для Эрдогана «халифат» неприемлем. А разваленная и разделенная Сирия будет оставаться прекрасным инкубатором для его развития.
В целом среди турецко-иранских противоречий есть как объективные, так и субъективные — и вот именно ставка на ликвидацию или ослабление вторых и является сейчас главной для России. Что этому способствует? Разворот Эрдогана от Запада и НАТО — что сближает его с Ираном, остающимся принципиальным противником атлантистов. Желание Ирана закрепить свои достижения последних лет.
Значение пресловутой «шиитской дуги» — от Южного Ливана через Сирию до Южного Ирака, то есть иранской границы — конечно, излишне преувеличивается саудитами и западными противниками Ирана. Те подают едва ли не как некий меч, занесенный персами над арабским миром, над суннитами. Хотя в реальности шиитские меньшинства живут тут столетиями, и совершенно естественно, что ненавидимый нефтяными монархиями, Израилем и Западом Иран поддерживал своих единоверцев.
При этом вечно воевать в Сирии Иран тоже не хочет, поэтому, естественно, заинтересован в возможности зафиксировать сохранение власти Асадом.
Для Турции же лично Асад не имеет принципиального значения, Эрдогану гораздо важнее не допустить создания единого курдского образования вдоль своей южной границы. А сделать это возможно только двумя способами — или держать там свои войска и вести боевые действия, или воссоздать единое и сильное сирийское государство, в котором Дамаск будет сам сдерживать амбиции курдов.
Второй вариант — при гарантиях Москвы и Тегерана — вполне приемлем для Анкары. И понятно, что никакого другого кандидата на роль сильного правителя Сирии, кроме Асада, сейчас нет.
Естественно, что и на Западе, и в монархиях Залива есть немало сил, которые будут препятствовать турецко-иранскому сближению по сирийскому конфликту. Играть на противоречиях, давить на больные точки обеих стран. Не только для того, чтобы сорвать возможность решения сирийского конфликта по чужому сценарию, но и чтобы не допустить дальнейшего усиления России.
Ближайшие недели покажут, насколько Эрдоган сумеет и захочет противостоять этому внешнему влиянию. Но пока что очень похоже, что турецкий президент выбрал «тройственный союз» не просто вынужденно, но и обдуманно. Тем более что всего через месяц к решению сирийской проблемы по сценарию «московской тройки» можно подключать и «новый» Вашингтон — администрацию Трампа.
И Анкаре будет важно выйти на эти переговоры в сильной позиции — как «на земле» в Сирии, так и в дипломатической расстановке.
Россия же заинтересована сделать все для того, чтобы «тройка» начала функционировать в полную силу. Ведь с ее образованием мы получаем новый и очень важный инструмент влияния на сирийские, а значит, и на региональные, а значит, и на мировые дела.
Петр Акопов
Деловая газета «Взгляд»
* Запрещенная на территории РФ террористическая организация.