Диалектика русской военной угрозы
Ставшая достоянием общественности одна (!) страница электронной переписки между членами переходной команды избранного президента США Дональда Трампа и чиновниками Пентагона вызвала настоящую информационную бурю.
То, что новая администрация Белого дома не рассматривает Россию в качестве первоочередной военной угрозы, смаковали и американские ястребы, и отечественные эксперты самых разных политических убеждений.
Представители Трампа дали, на мой взгляд, полное разъяснение по данному конкретному информационному поводу: в распоряжение издания Foreign Policy попал один неполный электронный документ из тысяч, которыми обмениваются уполномоченные лица в ходе приема-передачи дел новому руководству военного ведомства. Работа идет, не спешите с выводами.
Но так уж устроен мир массовых коммуникаций, что выводы зачастую идут не то что впереди аналитики, но даже достоверно установленных фактов.
Все рассуждения в СМИ основывались исключительно на тексте статьи, опубликованной в Foreign Policy, а не самого документа, также выложенного в открытый доступ.
Многие американские военные эксперты и действующие сотрудники Пентагона — как названные, так и выступившие на условиях анонимности — выразили «серьезную озабоченность» в связи с «исключением России из списка первоочередных военных угроз».
В России же поспешили сделать вывод о том, что администрация Дональда Трампа меняет вектор американской политики.
Это верно лишь отчасти.
И ничто из сказанного по поводу информационной утечки не основано непосредственно на том документе, который «доброжелатель» передал прессе.
Сам этот документ представляет собой предельно скучную служебную записку, целью которой является информирование адресата о состоянии передачи дел и вновь возникших вопросах.
Из записки действительно явствует, что в данный момент избранного президента более всего интересуют наработки по стратегии уничтожения ИГИЛ*, преодоление бюджетных ограничений на перевооружение американской армии, разработка методик борьбы с киберугрозами и введение новых более прогрессивных методик работы аппарата Пентагона.
Означает ли это, что Россия не рассматривается новой администрацией как угроза, к которой военное ведомство США должно быть готово? Нет, не означает.
Значит ли это, что Россия, по мнению команды Трампа, является для Америки угрозой номер 1? И на этот вопрос ответ — нет.
Дело в том, что журналисты и «говорящие головы» умудрились смешать три разных понятия — ранжирование потенциальных военных угроз, приоритетные задачи Пентагона на данном этапе и политический курс президентской администрации.
Потенциальные военные угрозы любое ответственное оборонное ведомство оценивает исходя из способности тех или иных государств (или внегосударственных организаций) нанести ущерб защищаемой стране, ее населению, инфраструктуре, военной силе и целостности.
Так вот никакая другая страна, кроме России, по оценке как Пентагона, так и многочисленных мозговых центров, включая и Совет по внешней политике (CFR), на который по данному поводу часто ссылались журналисты, и принадлежащая другу Трампа Руди Джулиани фирма Giuliani Security & Safety LLC (GSS), не может нанести США существенного ущерба.
Ни Китай, ни Северная Корея, ни Иран, ни даже злополучный ИГИЛ не могут навредить Америке настолько серьезно, чтобы само существование Соединенных Штатов было под угрозой. Не могут они также осуществлять и глобальную проекцию силы.
У России, напротив, такие возможности есть. Не буду говорить от себя, а процитирую приводимую изданием Foreign Policy фразу, взятую из недавнего отчета CFR: «На протяжении последних лет высшие руководящие сотрудники министерства обороны и разведсообщества говорили о России как о самой большой угрозе из-за ее обширного ядерного арсенала, продвинутых киберразработок, недавно модернизированных вооруженных сил, а также готовности противостоять Соединенным Штатам и их союзникам на Ближнем Востоке, в Восточной Европе и других регионах мира».
И здесь каждое слово верно. Так что если стратегические спецы в Пентагоне не зря едят свой хлеб, то они обязаны по роду своей деятельности ставить Россию на первое место среди потенциальных угроз и разрабатывать способы противодействия военно-стратегическому потенциалу нашей страны.
Точно так же и в России Генеральный штаб и спецслужбы обязаны считать США и НАТО главной угрозой — просто потому, что у них есть возможность нас уничтожить.
Другое ранжирование угроз с чисто военной точки зрения было бы безответственным.
Поэтому в каком бы состоянии ни находились отношения России и США, военные обеих стран имеют стратегические и тактические планы по осуществлению боевых действий (в том числе ядерных) в отношении друг друга. И это базовая составляющая оборонной готовности обеих стран.
Совсем другое дело, когда речь заходит о текущих первоочередных задачах военных ведомств и разведсообществ.
В ходе своей предвыборной кампании Дональд Трамп не раз отмечал, что НАТО слишком много внимания уделяет старым задачам сдерживания России — задачам времен холодной войны. В то же время борьба с терроризмом, противодействие киберугрозам и модернизация вооруженных сил в соответствии с требованиями XXI века остаются не в фокусе руководства Пентагона и Североатлантического альянса.
Особенно сильно досталось на орехи от Трампа натовским стратегам, которые всеми силами сопротивляются реформированию и обновлению. Как и любая большая бюрократическая машина, альянс не хочет переориентироваться на новые цели, перестраивать свою структуру, менять старые привычки. Дай им волю, они бы столетиями занимались тем, что научились делать лучше всего — осуществлять меры по сдерживанию России.
Не говоря уже о том, что осваивать огромные оборонные бюджеты на сдерживании куда удобнее, чем на совершенно новых задачах. И военно-промышленное лобби США — главный союзник Пентагона в данном вопросе. Не зря стоимость проекта новейшего американского многофункционального боевого самолета F-35 вызвала у избранного президента США мало скрываемое раздражение.
О чем, по сути дела, пишут люди Трампа в служебной записке, которую теперь все обсуждают? Они требуют от чиновников Пентагона ответов на четыре важнейших вопроса: знают ли те, как победить ИГИЛ, достаточно ли развиты технологии защиты от кибератак, разработаны ли планы модернизации вооруженных сил и собираются ли они, наконец, работать в соответствии требованиями, которые предъявляются к любому учреждению в втором десятилетии XXI века.
То, что минобороны США готово (не приведи Бог!) воевать с Россией, команда Трампа знает. Вот и формулирует задачи, которые пока еще не выполнены. По такой логике строится любая служебная переписка в нормально функционирующем ведомстве и в любой эффективной корпорации.
Наконец, Трамп обещал избирателям, что он разгромит ИГИЛ, защитит их от происков хакеров со всего мира и модернизирует вооруженные силы, причем с максимальной экономией денежных средств. Как Большой Дональд любит говорить, «ниже бюджета и с опережением графика».
И здесь мы уже вступаем в область политических решений.
С политической точки зрения Россия для 45-го президента США не является ни угрозой, ни проблемой. Она, наоборот, является потенциальным союзником в достижении тех целей, которые новая администрация собирается достичь в первые годы своей деятельности.
С президентом будут спорить, причем весьма жестко. В основном, в Конгрессе. Слишком много там еще людей с мышлением времен холодной войны. И слишком много денег, заработанных на подобном мышлении, крутится в Вашингтоне. Так что задача «осушить болото» в Федеральном округе Колумбия, которую поставил перед собой избранный президент США, будет не из легких.
Если Трамп преуспеет, для его администрации Россия по-прежнему останется главной военной угрозой, но может стать также одним из ключевых союзников. И кстати, не будь мы первейшей угрозой, сотрудничества с нами никто бы не искал.
Такая вот диалектика.
*Деятельность организации запрещена на территории России решением Верховного суда РФ.