Битва с "Боярышником" или новая война за трезвость?
Почему все антиалкогольные кампании в России заканчивались без победы.
Ужасная трагедия в Сибири, где жертвами экстракта боярышника стали более шестидесяти человек, вновь заставила заговорить о борьбе с пьянством на государственном уровне.
В Иркутской области объявлен траур, расследовать ЧП туда лично отправился глава СК РФ Александр Бастрыкин. Президент России Владимир Путин потребовал ужесточить контроль за производством и оборотом алкогольной продукции. Идут аресты производителей "левака" и его продавцов, гайки закручивают во всех регионах.
Похоже, мы вновь пытаемся победить "зелёного змия" административными методами. Наступаем на те же грабли, которые не раз уже били по лбу.
У меня дома до сих пор хранится синий кругляшок с надписью "Общество борьбы за трезвость" – значок берегу ещё с советских времен. Это память об антиалкогольной кампании на родине Ленина, свидетелем и участником которой я был.
В 1983 году в Ульяновск главой обкома КПСС прислали Геннадия Колбина. До этого он был вторым секретарём ЦК Компартии Грузии, но чем-то проштрафился там, и ему пришлось сменить Тбилиси на российскую провинцию.
Шанс вернуться в козырную масть партийной колоды у Колбина был только один: сделать так, чтобы слава о его делах гремела по всему СССР. Повод отличиться вскоре нашёлся – в 1985 году ЦК КПСС принял постановление "Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом". И Геннадий Колбин сделал Ульяновскую область передним краем сражения с пьянством.
Это была тотальная война: водку стали продавать только по талонам, причём число магазинов значительно сократили. За спиртным выстроились огромные очереди, милиционеры шерстили стоящих в них людей и задавали один и тот же вопрос: "Гражданин, почему вы не на работе?".
И горе было тем, кто не мог обосновать своё отсутствие на рабочем месте: списки прогульщиков отправляли в профсоюзные и партийные комитеты с резолюцией: "Разобраться и доложить о принятых мерах".
Оправдаться было невозможно. Если покупал водку для себя – склонен к пьянству. Если брал для других – значит, пытался спаивать. Запасал на праздник – того хуже, значит, организовывал пьяное застолье. Карательные меры были жестокими: лишали премий, льготных путевок, сдвигали очередь на квартиру.
В поисках самогонных аппаратов милиция с общественниками прочёсывала дома, затем устраивали показательные суды.
Карающая метла Колбина не щадила никого – он смёл почти всех секретарей райкомов. Директорский корпус, союзная министерская номенклатура, тоже попали под раздачу. Борис Уральцев, возглавлявший завод "Контактор", умный и талантливый руководитель, попытался было критиковать драконовские методы антиалкогольной кампании. И поплатился: его обвинили в том, что в своём многотысячном коллективе он якобы потакал пьяницам.
Любые застолья с алкоголем на предприятиях были запрещены, комсомольцев обязывали устраивать безалкогольные свадьбы. Дошло до того, что Ульяновск официально объявили "зоной трезвости". Колбин торжествовал – Политбюро ЦК КПСС одобрило его опыт.
Но в Ульяновской области пить меньше не стали. Именно тогда пошли в ход различные алкогольные суррогаты. Из уст в уста передавались рецепты, как варить самогон из конфет-карамелек, как очистить тройной одеколон. И аптечные пузырьки, вроде настойки боярышника, пошли в ход. В "зоне трезвости" становилось всё больше алкоголиков: запретный плод, как известно, сладок. На антиалкогольном угаре в Ульяновске заработали только спекулянты. Ну, и Геннадий Колбин – его заслуги были замечены, в 1986-м его назначили первым секретарём ЦК Казахстана. Там он взялся руководить не менее рьяно, из-за народных волнений его отозвали в Москву и назначили председателем комитета народного контроля СССР. К счастью, этот пост оказался для неуёмного администратора последним.
Родина вина
Увы, всеобщая трезвость невозможна. Но уж если пить, то натуральное вино. В России сейчас пытаются возродить виноградные плантации, выкорчеванные во времена борьбы с пьянством. В бывших союзных республиках винодельческая отрасль тоже пока не восстановилась: для этого нужны десятилетия. В Армении до антиалкогольной кампании, устроенной в восьмидесятые, ежегодно производили 150 миллионов литров вина. Сейчас – гораздо меньше, и в России армянские сорта – редкость.
Мне довелось побывать в Армении, в долине Арени, где археологи нашли самую древнюю в мире винодельню, которой шесть тысяч лет. Директор местного винзавода Степан Симонян расхваливал свою продукцию: "В нашей долине растёт лучший виноград на Земле и вино из него - уникальное! Оно делает чувства и ум острее, это проверено веками!"
Употреблять экстракт боярышника в Армении никому, конечно, даже в голову не придёт. Культура питья на Кавказе сформировалась веками: за столом, с друзьями и песнями, непременно под хорошую закуску.
В Армении, как и во Франции, пьют почти все и бороться за поголовную трезвость не собираются, столовое вино там дешевле минеральной воды. Кто знает, если бы у нас в России натуральное вино было бы столь же доступно, то, может быть, стали бы мы меньше пить водки и аптечных фанфуриков? Ох, наивные, радужные мечты!
Нетрезвая трезвость
Историки подсчитали – в двадцатом веке в России и СССР прошло шесть антиалкогольных кампаний.
Сухой закон, введённый Николаем II во время Первой мировой войны, стал одним из факторов, способствовавших революции. Вот для примера старый питерский анекдот:
"Балтийские матросы в октябре 1917-го прорвались на телефонную станцию, звонят в Смольный дворец. Спрашивают: "Алло, у вас водка есть?" В ответ слышат картавый голосок: "У нас в Смольном нет, есть только в Зимнем. Вперед, товарищи!"
В этой байке есть доля истины: взявшие Зимний дворец солдаты и матросы первым делом опустошили царские винные погреба. В других городах тоже революционные события часто начинались с разгрома винных складов и спиртзаводов.
Сухой закон не прижился ни в СССР (большевики ввели его сразу после революции и отменили в 1923-м), ни в США, ни в других странах.
И методы принудительного лечения от алкоголизма – через лечебно-трудовые профилактории – не избавили наше общество от пьяниц.
Так в чём причина, неужели роковая тяга к стакану заложена у нас, россиян, в генах? Биологи считают, что это не так: процент алкоголиков в развитых странах примерно одинаков.
Всплески пьянства обычно приходятся на годы экономического и социального кризиса: безработица и нищета – провоцирующий фактор.
Причём в самых бедных социальных слоях в ход идут фальсифицированные напитки, суррогаты вроде стеклоочистителя. По официальным данным, за первые три квартала 2016 года от отравления алкогольными суррогатами в России умерло более девяти тысяч человек.
"Сейчас стали меньше пить по сравнению с девяностыми годами, — объясняет мне врач-нарколог Андрей Юхименко. — Снижение количества алкогольных психозов это подтверждает. Но беда в том, что страдающих алкогольной зависимостью меньше не стало. А для них любая доза спиртного опасна, она вновь запустит обострение заболевания, каким бы длительным ни было воздержание. А фанфурики с аптечными спиртовыми настойками продаются днём и ночью на каждом шагу. Алкоголь – это психоактивное вещество, а героин – это наркотик. Но основные симптомы зависимости практически не отличаются. Разница только в том, что алкоголь легально продает государство…"
Доктор Андрей Юхименко прав – отношение государства к алкоголю у нас в России очень либеральное. В соседней Финляндии, где мне частенько случается бывать, проблема пьянства прежде стояла не менее остро. Там до сих пор продажа алкоголя строго регламентирована – с "леваком" в специализированные магазины не сунешься, каждый литр алкоголя на учёте.
По секрету мне рассказали, что у многих европейских спиртовых заводов есть свой маркер. Это не просто наклейка, а особая микродобавка в состав. Примерно так же, как у взрывчатых веществ, – надёжный способ пометить партию, добавив чуть-чуть хитрых молекул.
Конечно, для того, чтобы поставить алкогольный рынок под строгий государственный контроль, нужны мощные усилия. Ситуация печальная даже с элитным спиртным: в России каждая третья бутылка виски – контрафакт.
А оборот спиртосодержащих жидкостей, предназначенных для бытовых нужд, в цифрах оценить просто невозможно. Кстати, в статистические данные о выпитом россиянами алкоголе эти "фанфурики" не входят. Считается, что все они для наружного потребления. Но трагедия в Иркутске заставила наконец-то раскрыть глаза: гадость пили, пьют и будут пить.
Мне случалось бывать в умирающих селах, где для оставшихся там жителей нет почти никакой работы.
"Почему ты пьёшь?" – спросил я у бича, который побирался возле магазина в посёлке с солидным названием Ерофей Павлович.
"От нищеты! – ответил пьяница. И чуть подумав, добавил: "А нищета – от пьянства…"
Не знаю, жив ли сейчас тот мудрый алкаш, смог ли разорвать замкнутый круг. Век алкоголиков недолог, да и сочувствия к ним немного, даже у родственников. Когда в Иркутской области в нынешнем декабре объявили траур по погибшим от фальшивого экстракта боярышника, в Инете запестрели комментарии: "Туда им, алкашам, и дорога!"
А мне пьяниц жалко: ведь они тоже люди. Сам я не пью, не употребляю алкоголь уже двадцать лет. И убеждён, что дорогу к трезвости прокладывает не государство, это тропинка, которую каждый должен пройти сам. Знаю много хороших людей, которые смогли победить тягу к бутылке. Например, ростовчанин Виктор Бабарыкин – инвалид с детства, он спился до того, что просил подаяние на церковной паперти. Но, собрав свою волю в кулак и уповая на Бога, он бросил пить, стал лауреатом многих конкурсов, активистом Донского казачьего войска.
"Был пьяницей-бомжом, а стал художником!" – говорит мне Виктор.
Так что не нужно ставить крест даже на запойных алкоголиках. У каждого есть шанс и надежда – пока мы живы.