Хореограф Алексей Мирошниченко: «Сказка для ребёнка определяет его судьбу»
«В обществе есть интерес к эпохе 1950-х. Думаю, мы попали в резонанс», - говорит хореограф
В канун Нового года в Пермском оперном с аншлагом прошла премьера балетной несказки «Золушка», переносящей зрителей во времена хрущёвской оттепели, по либретто и в постановке Алексея Мирошниченко.
Эксперимент с подачи Маркса
Вера Шуваева, «АиФ-Прикамье»: - На афишах новой «Золушки» чётко обозначено: «Балетная драма в трёх действиях». Но если кто-то этой подсказки всё же не понял, его ждёт, на ваш взгляд, удивление от увиденного, разочарование, восхищение?
Алексей Мирошниченко: Каждого своё, наверное. Но если люди хотят видеть только спектакль Ростислава Захарова 1945 года, мне придётся их разочаровать, потому что этого спектакля сегодня нет. Кроме того, мне неинтересно просто оттанцовывать либретто. К тому же и в нашей постановке очень много театрального. Половина второго акта и есть традиционная «Золушка» - с кринолинами, фижмами, париками. Спектакль в спектакле, поставленный по сюжету хореографом-новатором Юрием Звёздочкиным. Кто-то удивляется, правда, почему не «Каменный цветок», раз прототипом Звёздочкина является Юрий Григорович. Но, слушайте, это же не реферат по истории балета 50-х годов.
- Чем так притягивает вас советское время? В «Оранго» и «Условно убитом» вы обращались к тридцатым годам ХХ века, сейчас - к пятидесятым.
А. М.: Это не притяжение, а скорее интерес к нашей истории. Хочется разобраться, что тогда произошло, чтобы понять, что происходит теперь. И потом, свойство человеческой памяти - стирать негатив, мифологизировать прошлое. Неслучайно так многие сегодня ностальгируют по СССР.
- А что, по-вашему, было главной драмой советского периода?
А. М.: То, что философию (всего лишь философию!) Маркса и Энгельса применили к целому народу, поставив на нём ужасный эксперимент.
Государство, лишённое здравого экономического смысла, репрессии, разрушенные храмы... Убивали душу нации! Но поскольку русская культура основана на культуре православной, то даже в этом эксперименте наш народ родил очень много хорошего. В науке, в искусстве, в других областях.
Редкая гостья
- Смешных и одновременно страшных «советских» картинок в вашей «Золушке» немало. И проверка «морального облика строителя коммунизма» перед выездом за границу, и гастрольный магазинный чёс, и недремлющий КГБ... А в собственной жизни вам пришлось сталкиваться с нелепостями того времени?
А. М.: Конечно. Я ведь успел пожить в СССР, успел даже паспорт советский получить. А вот в комсомол вступать не хотел: 1990 год, перестройка, масса публикаций, открывших глаза на многое. Но как раз тогда 12 учеников из Вагановского училища, в том числе меня, отобрали для гастрольной поездки в Вену. И классный руководитель говорит: «Хочешь ехать? Вступай в комсомол!» Время, кто помнит, было жуткое: мыло, сигареты, продукты - всё по талонам. И на этом фоне - Вена! Пришлось вступить. Хотя это была уже просто фикция: ни Устав не спрашивали, ничего - подал заявление, и всё.
- Либретто «Золушки» - не единственное, написанное вами. И все остроумные, яркие. Наверняка вы пишете и что-то ещё?
А. М.: В юности писал рассказы, стихи, на некоторые из них друзья даже песни сочиняли. Но сейчас, дай бог, хватило бы времени следующий спектакль поставить. Чтобы писать, надо вставать в семь утра и работать ежедневно. Может, тогда что-нибудь и получится лет через пять.
- То есть вдохновение - не главное?
А. М.: Ещё Чайковский говорил: «Вдохновение не любит посещать ленивых». Это редкая гостья в любой профессии. Пишешь ты, ставишь спектакль или, например, оперируешь - никого не интересует, есть у тебя вдохновение или нет. Важен профессионализм.
Из испытаний - с победой!
- Какие сказки вы любили читать в детстве?
А. М.: Самая любимая у меня была молдавская - про Фэт-Фрумоса и Иляну Косынзяну. Мой дед по линии мамы - молдаванин, и в подарок от него я получил чудесный сборник молдавских сказок. Любил и русские, конечно, но эти казались мне более экзотичными: интересные рисунки, национальная одежда. Кстати, психологи утверждают: сказка, которая нравится ребёнку больше других, определяет его судьбу. К примеру, если это «Колобок», есть вероятность, что в будущем такой ребёнок станет алкоголиком.
- Почему?
А. М.: А вы задумайтесь: и от дедушки ушёл, и от бабушки ушёл... И в конце концов его съели. А мой любимый герой, пройдя множество разных испытаний, побеждает зло и женится на Иляне. Значит, я пройду все испытания и выйду из них победителем! (Смеётся.)
- Помните последнее чудо, случившееся в вашей жизни?
А. М.: Чудо, что я встретил этот Новый год вместе с мамой! Впервые за последние двадцать лет. (Пауза.) Ну и разве не чудо, что мы все ещё здесь работаем? У нас же в раздевалках, рассчитанных на четверых, по 15-20 человек. Один душ на 45 человек. В репетиционном зале капает с потолка, тазик подставляем. В городах, гораздо менее значительных, чем Пермь, уже везде современные театры. А тут город-миллионник с такими театральными традициями - и что?!
Да, моя «Золушка» про то, что счастье нематериально, но я очень хочу для своей труппы и вещей материальных: нового театра, новой сцены, новых условий.