«Он не признавал ни закона, ни правил...»
Троицкий собор будто сказочный богатырь возвышается над cерыми крышами Гусь-Железного. В солнечный день издалека видны белые стены со стрельчатыми окнами, луковка купола и свеча колокольни под стать кремлевскому Ивану Великому. На входе служительница Анна Ивановна напоминает: это самый большой храм в российской провинции. Правда, приход сейчас невелик: в престольный праздник внутри поместится все местное население. Хотя в свое время именно здесь, а не на Урале, была первая столица российской металлургии. Соответствующий статусу храм заложил местный заводчик Андрей Андреевич Баташев — в память отца, который в земных делах преуспел, но при этом, как доносит молва, изрядно нагрешил и даже продал душу дьяволу.
Поселок Гусь-Железный примостился на полпути из Рязани во Владимир, в самых что ни на есть былинных местах. В окрестных мещерских лесах обитал ужасный Соловей-разбойник, пока не попал под горячую руку Илье Муромцу. Богатырь скрутил злодея, посадил в суму и ускакал с добычей в стольный град Киев.
Второй раз лихой человек, заставивший трепетать всю округу, объявился в здешних краях спустя пять веков. Он предстал уже не разбойником, а, как сейчас бы сказали, инвестором. Потомственный тульский промышленник Андрей Баташев отыскал в здешних болотах руду и решил основать железоделательное производство. Российская империя раздвигала границы, и поставки металла на казенные оружейные заводы приносили баснословные прибыли.
Очень скоро Баташев стал хозяином огромной территории с сотней деревень крепостных крестьян и десятком чугунолитейных заводов, где работали лучшие мастера и художники. Особенно ценилось у знатоков местное чугунное литье. На баташевских заводах изготовили фигурные фонтаны для Театральной площади Москвы, винтовые лестницы для кремлевского Арсенала, решетку для Провиантских складов и чугунные напольные плиты для церкви Всех скорбящих Радости на Ордынке. А венцом творения по праву считалась вздыбленная шестерка коней, которую архитектор Бове водрузил на московские триумфальные ворота.
Сам Андрей Баташев проявил себя и как талантливый изобретатель. В Гусь-Железном впервые в отечественной металлургии освоили технологию проката и применили опрокидывающуюся печь — подобную той, какую на Западе позже предложил Реомюр. Причем самая тяжелая работа совершалась силою воды, поступавшей после обустройства на реке запруды. В архивах Императорского вольного экономического общества сохранились сведения о награждении заводчика в 1778 году серебряной медалью — «за сочинение вододействующей машины».
Вот как характеризует эту незаурядную личность историк Екатерина Новосильцева в «Русском архиве»: «Андрей Родионович был человеком замечательного ума и непреклонной воли, ни перед кем не робел и ни перед чем не останавливался. Для достижения цели все средства казались ему удобными... Ему нужна была власть, и он ее приобрел, ему нужны были миллионы, и он их добыл. При сильных страстях, не обузданных воспитанием, он не признавал ни закона, ни правил...» Богатство и огромная власть превратили заводчика в безграничного хозяина здешних краев. На строительство родового поместья «Орлиное гнездо» он согнал мужиков, которых заставляли работать от зари до зари. Спустя два года на берегу водохранилища появилась крепость, обнесенная каменной стеной с башнями и бойницами. Внутри располагалась барская усадьба с дворовым театром и оранжереями. А также парк и «страшный сад», где к позорному столбу привязывали провинившихся для наказания плетьми.
До и после революции, когда от усадьбы уже мало что осталось, в Гусь-Железный не раз наезжали члены археологических обществ для изучения подземной части «Орлиного гнезда». Именно с ней связаны легенды и загадки. Известно, что по приказу хозяина под усадьбой прокладывались подземные ходы, причем все делалось втайне, даже земля вывозилась по ночам и под охраной егерей. Как гласит предание, в этих подземельях был устроен «монетный двор», где чеканили фальшивые червонцы. Хозяин имел связи и могущественных покровителей. В Петербурге он был принят в масонскую ложу, где состояли членами чуть ли не все аристократы, включая фаворита императрицы князя Потемкина. Влиятельные чиновники приезжали отдохнуть от дел государственных в поместье Баташева, где пиры и гулянья длились по нескольку дней.
Со временем появились слухи о здешних разбойниках. Однажды на муромской дороге в десяти верстах от имения ограбили огромный обоз с товаром из Касимова. Уцелевшие извозчики рассказывали про отряд всадников с копьями да пищалями. На Муромском тракте стало опасно проезжать и купцам, и богатым помещикам. А в столице расследование почему-то спускали на тормозах. Но опала и смерть Потемкина поколебали влияние Баташева. В Гусь-Железный прискакал нарочный с секретным извещением: назначена ревизия по делам Баташева, в том числе и по тайному «монетному двору». И тогда, как гласит молва, совершил Андрей Баташев страшное деяние: повелел затопить и сровнять с землей подземные ходы. Вместе с людьми...
Никто теперь не скажет, правда это или выдумка. Доподлинно только известно, что вскоре звезда Баташева закатилась: в 1799 году некоронованный хозяин Мещеры скоропостижно скончался. Сын Андрей унаследовал процветающие железоделательные заводы, но не сумел их сохранить. Стали истощаться запасы местной железной руды, и владения Баташевых уже в середине XIX века пришли в упадок. Сегодня огромный усадебный комплекс лежит в развалинах.
Только собор выстоял, хотя и не без потерь. На колокольню служительница нас не пустила: ступени разрушены. На сам храм изнутри без слез не взглянешь. За четверть века, что прошли после возвращения православной церкви, стены оштукатурили на высоту икон, над ликами святых отцов и головами прихожан зияет щербатая кирпичная кладка. Где взять денег на ремонт? Местного производства не осталось, поля заросли бурьяном, как во времена Соловья-разбойника. Хорошо еще, что осталась дорога на Москву, куда местное население ездит на заработки.
Но Анна Ивановна не унывает. Рассказала, что священник из местных, пользуется уважением и авторитетом в епархии. А ее недавно возглавил епископ из Москвы и, как говорят, приближенный к самому патриарху. Так что прихожане надеются: скоро и про их храм вспомнят...