Солдат Великой Отечественной войны Михаил Зорин: Путин сказал мне «спасибо» за отца
Накануне Дня защитника Отечества 93-летний ветеран Великой Отечественной войны рассказывает историю, как ему довелось спасти отца президента России Владимира Путина.
«Особой расой» называли советских солдат времен Великой Отечественной войны фашисты-захватчики, в каждом бою поражаясь неистовой страсти, с которой наш народ яростно защищал свою землю. Страшным местом, где от артиллерийского огня не могло спастись ничто живое, оказался Невский пятачок под осажденным Ленинградом. Среди многих тысяч солдат в ноябре 1941-го там воевал, был ранен и вынесен из-под обстрела отец нынешнего президента России, Владимир Спиридонович Путин. В праздничный День защитника Отечества Федеральное агентство новостей публикует рассказ его однополчанина Михаила Зорина о событиях в тех местах и в то время, где случай мог повернуть будущее нашей страны в другую сторону.
«Кто на той войне хоть дней десять в боях продержался — тому уж надо Героя Советского Союза давать», — считает ветеран, вспоминая красную от крови невскую воду на подступах к Ленинграду.
Наши солдаты — батальон 4-й отдельной бригады морской пехоты, полк 115-й стрелковой дивизии и полк 1-й дивизии НКВД — в ночь на 20 сентября 1941 года форсировали Неву, несмотря на то, что немцы непрерывно поливали их артиллерийским огнем. Красноармейцы и краснофлотцы зацепились на крохотный плацдарм у Московской Дубровки, который стал синонимом обреченности и верной гибели, но одновременно и беспримерного мужества. «Пятачок» — потому что на военной карте он помещался под пятикопеечной монетой. Это была черная воронка, в которой таяло любое подкрепление, присланное с правого берега. Выбраться оттуда было все равно, что вернуться с того света, и очень немногим это удалось.
К весне 1942 года на Неве тронулся лед, плацдарм отрезало от спасительного правого берега, солдаты остались без подкрепления, и 29 апреля немцы полностью захватили этот пропитанный русской кровью кусочек земли. Все до единого погибли, кроме начальника штаба 330-го полка, мастера спорта по плаванию Александра Соколова: он переплыл студеную весеннюю Неву, обмотавшись полковым знаменем (потеря его означала расформирование войска). По счастливому случаю накануне Михаил Зорин с несколькими товарищами переправились на другой берег в баню.
«Кто меня сменил — тот остался в плену, а наутро Невского пятачка не стало, — вспоминает ветеран. — Это мой счастливый случай».
Везением он называет и свой выбор идти воевать вместо эвакуации с заводом на Урал.
«Наше поколение такое было, что мы лучше пойдем в армию, чем поедем на Урал. Но мы, на самом деле, выгадали, потому что кто согласился — приехали туда, а потом их забрали в битву под Москвой, и они там все погибли, а мы остались живы», — говорит Зорин.
«Повезло», — считает русский солдат, оказавшийся вместо ада под Москвой в мясорубке на Невском пятачке, где за день гибли десятки, а может, и сотни… Из-за этих цифр историки ссорятся до сих пор: кто-то исчисляет наши потери десятками тысяч человек, кто-то — сотнями тысяч. Все они в безымянных захоронениях на берегах, а большинство — в самой молчаливой братской могиле — в Неве.
Когда защищаешь Родину — не считаешь, сколько раз жив остался
После войны, особенно в тот период, когда некоторые историки стали играть в «разоблачения» и разбираться в военной тактике советских командующих, прозвучала версия о бессмысленности столь яростной обороны Невского пятачка.
«Решение, может, и правильное было у Жукова: стоять за этот плацдарм, но мы за это решение отдали много своих людей, — говорит Зорин. — Трупов было столько, что мы ими прикрывались от пуль… Запах от них стоял все время. В войсках был голод, каждый день на обед только 200 грамм сухарей и баланда — мутная вода с парой крупинок. Но сила наша прибавлялась, когда мы узнавали о том, что в Ленинграде творится. По очереди солдаты ходили в город к своим и когда возвращались, рассказывали, как женщины своих детей и мужей возят на санках хоронить на кладбище… Наш боевой дух от этого только поднимался: мы решили — раз все равно умирать, так лучше здесь, за свой город…»
Передышки, как рассказывает Михаил Зорин, наступали только во время плохой погоды, когда солдаты с обеих сторон предпочитали закутаться в плащ-палатку и пережидать в своем окопе суровый ветер с Невы и пронизывающий дождь. Курить запрещали, поговорить друг с другом тоже было невозможно. Друзей, вспоминает ветеран, на Невском пятачке не заводили. Не успевали. Только познакомишься — через час человек уже убит. Кто-то не выдерживал адского напряжения и тайком сам себе стрелял в руку. Таких «самострелов» врачи в госпитале вычисляли быстро. Лечили на общих основаниях, но на карточке ставили «СС». После выздоровления такой знак «самострел» означал направление в штрафбат.
«Каждый солдат хотел остаться в живых, но не всем повезло. Мне повезло три раза, а может и больше, — рассуждает ветеран. — Когда защищаешь Родину, не считаешь, сколько раз жив остался».
Спасение рядового Путина
Михаил Зорин прошел войну с тремя ранениями, и каждый раз врачи уверяли его, что он счастливчик. Солдат же всю заслугу за чудеса приписывал матери, которая постоянно молилась за него в церкви. Сам он при этом в Бога не верил. На поле боя, бывало, кто-то выносил из-под обстрела его, не давал погибнуть под огнем. Часто и самому приходилось тащить на себе раненых товарищей — на войне это случалось сплошь и рядом. Михаил Петрович любит рассказывать историю, как он спас солдата своего полка, который оказался Владимиром Спиридоновичем Путиным — будущим отцом президента страны, которой в том 1941-м еще не было.
«Это было в один из ноябрьских дней, — вспоминает он. — Лед на Неве уже стал, наш 330-й стрелковый полк 86-й дивизии Красной армии вовсю воевал, с нами в рядах был и Володя Путин. Его ранило в обе ноги, и командир отделения приказал мне дотащить его до берега, чтобы переправить на ту сторону. Я его тащил до переправы 500 метров. Это сейчас на Невском пятачке деревья выросли, а тогда все было голое, сожженное снарядами, только землянки со рвами — вот и все укрытие, и все под непрерывным огнем… Я сдал его на руки тем, кто мог его дальше через реку переправить в госпиталь, и вернулся в свою часть. Потом уже после войны встретились на Васильевском острове: только я подошел кваса выпить, как кто-то меня по плечу хлопает. Он как раз на работу на завод шел, узнал меня, подошел поздороваться, поблагодарить».
Сейчас уже не проверишь, кого на самом деле тащил на себе красноармеец, в тысячный раз рискуя собой, — в этом аду бойцы с трудом узнавали знакомые лица. Но есть два факта: Владимира Путина спас кто-то из однополчан, а Михаил Зорин вынес из-под огня кого-то из товарищей. Даже если под закат жизни его память украсила истинную военную историю громкой фамилией, ни у кого не повернется язык сказать, что подвига не было.
Владимир Спиридонович после этого ранения на фронт так и не вернулся, а был демобилизован и затем пошел работать мастером на завод им. Егорова. Невский пятачок навсегда застрял осколками в ноге, да и, наверняка, страшными воспоминаниями в сердце.
Спасибо за отца
Сын солдата, ставший президентом России, к 75-летию Победы разыскал однополчан своего отца и пригласил на личную встречу в Кремль. Михаил Зорин рассказывает, что в военкомат его вызывали раза четыре и заставили здорово поволноваться.
«Когда я уже назвал командира батальона своего 330-го полка, они все сопоставили, поняли, и я оказался в списках сослуживцев Владимира Путина и приглашенных на парад в Москву», — говорит он. После парада президент устроил для ветеранов торжественный прием, где при всех лично поблагодарил Михаила Зорина. «Спасибо за отца», — вот так сказал», — вспоминает участник боев за Невский пятачок.
К этому году из сражавшихся на огненной ленинградской земле в живых осталось пятеро, и 93-летний Зорин — в этой пятерке. Говорит, очень хотел выжить, чтобы посмотреть — а что будет, когда ему исполнится 50… В итоге зашел уже за 90-летний рубеж, и жизнь эта ему очень нравится. В теплые дни обыгрывает в шахматы стариков в соседнем парке, в памятные даты всегда приезжает навестить свой Невский пятачок. У гранитного памятника красноармейцам останавливается лишь на минуту и несет цветы Неве, отвоеванной и свободной. Из всех медалей на его потертом пиджаке среди более 20 правительственных наград самая важная, конечно, «За оборону Ленинграда». И совершенно точно, не только президент России Владимир Путин, но и мы все можем сказать ему свое «спасибо за отца».
Михаил Петрович Зорин попросил редакцию ФАН поздравить с Днем защитника Отечества всех российских солдат, воюющих сегодня в Сирии, а мы, в свою очередь, поздравляем его самого и желаем крепкого здоровья, бодрости и верных шахматных ходов.