В феврале 2014 года украинский фрегат «Гетман Сагайдачный» принимал участие в международной кампании против пиратов в Аденском заливе. Время его возвращения домой совпало с отделением Крыма, поэтому перед экипажем корабля встал выбор: с боем прорываться в Севастополь, либо идти в Одессу, избежав столкновения с российским флотом.
Тогда походом «Сагайдачного» руководил контр-адмирал Андрей Тарасов. В условиях полного отсутствия высшего командования ВМС Украины решение о возвращении боевого корабля он принимал самостоятельно. Тарасову была предоставлена полная свобода действий, поэтому контр-адмирал решил осуществить силовой прорыв в Севастополь.
Тарасов признается, что предчувствовал начало войны, однако полной картины происходящего в Крыму не было. Экипаж довольствовался лишь скупыми сводками украинских новостей, повествующих о «российской агрессии» и «аннексии Крыма».
Контр-адмирал ожидал, что ему предложат сдать корабль, либо окажут силовое воздействие еще на подходах к полуострову. После разговора с бывшим начальником Генштаба ВСУ Юрием Ильиным он принял решение во что бы то ни стало сохранить украинский флаг на мачте «Гетмана Сагайдачного».
tass.ru
Однако уже в Черном море Тарасов осознал, что никаких угроз для его корабля со стороны ВМС РФ нет. Российские корабли находились в Севастополе и готовы были защищать Крым в случае нападения противника. Тогда полуостров готовился к проведению референдума, поэтому главная база Черноморского флота РФ находилась в полной боевой готовности на случай всевозможных провокаций с украинской стороны.
Такой провокацией как раз мог оказаться «Гетман Сагайдачный». Учитывая позицию Тарасова до прибытия в Черное море, участь единственного украинского фрегата в случае нападения на российские корабли была предопределена. Поэтому решение о прорыве к севастопольским берегам Тарасов вовремя изменил.
Таким образом, беспорядок, царящий в высшем военном командовании Украины, чуть не привел страну к потере единственного серьезного боевого корабля. Если бы Тарасов не принял решение повернуть на Одессу, а попытался прорваться к Севастополю, ситуация могла обернуться настоящей войной между двумя государствами, в которой Киев не имел бы никаких шансов на успех.
