23-летний шахид был из призыва «одиноких волков» ИГИЛ
И смогут ли спецслужбы противостоять новому набору в смертники, который уже прозвучал
За два дня в России произошло два крупных теракта — в Санкт-Петербурге и Астрахани. Их совершили боевики, если напрямую и не связанные, то явно сочувствующие «Исламскому государству"*.
И хотя эта группировка еще не взяла не себя ответственность за вылазки, унесшие жизни 16 человек, один из ее лидеров Абу аль-Хасан аль-Мухаджир уже записал обращение к боевикам (так называемым «одиноким волкам»), требуя организовывать новые теракты в США, Европе и России. Так каким образом противостоять террористической угрозе?
Новые призывы к терактам — каждые два месяца
Экспертная группа SITE Intelligence Group ежедневно ведет мониторинг интернет-активности радикальных и террористических группировок во всем мире. По ее подсчетам, только с начала прошлого года «Исламское государство» * и «Центр Иснад» (это пропагандистское крыло «Аль-Каиды"**) распространило не менее семи видео- и аудиообращений к русскоязычной аудитории.
Причем все они построены по общим лекалам, отмечают эксперты SITE Intelligence Group: пропагандисты обращаются к так называемым «одиноким волкам» — это радикально настроенные мусульмане, сочувствующие террористам. Их призывают «мстить за гибель сирийских женщин и детей», совершая теракты. Причем обращения такие адресованы не только русскоязычным мусульманам, но также и умме Узбекистана, США, Франции, Индонезии и других стран…
В одном из таких обращений (оно было записано в июне прошлого года Furat Media — это информагентство «Исламского государства») в качестве примера «героизма» приводится Омар Матин. Это, напомним, выходец из Афганистана, который совершил массовое убийство в гей-клубе Pulse в американском городе Орландо.
29-летний Омар Матин был частным охранником, который работал по контрактам с МВД США. И это при том, кстати, что ранее он попадал под подозрение спецслужб за возможные связи с «Аль-Каидой» и «Хезболлой». Но уж точно убежденным террористом он не был: перелом в его мировоззрении произошел внезапно…
400 киргизских боевиков воюет в ИГИЛ
Предполагаемый террорист, совершивший подрыв в метро Санкт-Петербурга, 23-летний Акбаржон Джалилов, судя по известным фактам биографии, — такой же «одинокий волк». Он выходец из Киргизии, но этнический узбек, переехал в Россию вместе с отцом, никогда не попадал в поле зрения спецслужб, поскольку не был связан ни с какими экстремистскими группировками, из очень приличной семьи. Работал автослесарем, учился.
То, что предполагаемый террорист-смертник был выходцем из Киргизии, но не ее гражданином, подтвердил и глава МИД этой страны Эрлан Абдылдаев на встрече со своим российским коллегой Сергеем Лавровым. По словам Абдылдаева, в ходе расследования теракта силовики Киргизии самым тесным образом работают не только с российскими, но и со спецслужбами из других стран Центральной Азии.
По подсчетам директора аналитического центра «Религия, право и политика» Кадыра Маликова, сегодня в рядах «Исламского государства» воюет до 400 выходцев из Киргизии. Большинство из них — уроженцы Ферганской долины (кстати, как и Джалилов, родившийся и выросший в Оше), где религиозный протест провоцируют социальные проблемы: высокая плотность населения, безработица, невостребованность молодежи…
О том, что теракт в Санкт-Петербурге — это удар не только по России, но и по всей Европе, заявили германский канцлер Ангела Меркель и глава европейской дипломатии Федерика Могерини. Впрочем, это не более чем заявления. Скажем, чешский военный аналитик Мартин Коллер уверен, что за ними должны последовать решительные действия — а именно укрепление единой европейской системы безопасности. Политика изоляции России, уверен Коллер, не приведет к снижению террористической активности, а совсем наоборот.
«Европе необходимо понять, что она не заканчивается где-то на территории Украины, а распространяется и за Урал, и поэтому теракт в Санкт-Петербурге является европейской проблемой», — считает чешский аналитик.
Толерантность должна быть «ненулевая»
Каким образом российские спецслужбы сегодня должны реагировать на теракты, совершенные в Санкт-Петербурге и Астрахани, где, как известно на посту были застрелены в упор два полицейских целой бандой из восьми человек? Необходимо ли менять меры «профилактической» работы с исламской молодежью? Эти вопросы «Свободная пресса» задала экспертам.
Руководитель мобильной группы в общественном движении «За права мусульман» Гасан Гаджиев уверен, что в большинстве случаев теракты, — это ответная реакция на беззакония в работе иных силовиков.
— Что вы имеете в виду, говоря о беззаконии силовиков?
— Взять тот же пресловутый «профучет», когда за посещение мечети тебя ограничивают в правах и по факту сажают на подписку о невыезде, вызывают по несколько раз в неделю в РОВД и требуют звонить им при передвижении даже по региону (не говоря уже о стране), беспокоят родителей и семью.
Нельзя не вспомнить о внесудебных казнях и расстрелах невинных людей, как это было в прогремевшем на всю страну деле братьев Гасангусейновых: двух молодых пастухов убили, переодели и пытались выдать за боевиков. Только благодаря активной позиции сельчан с убитых ребят сняли обвинения в нападениях на чиновников, но убийцы братьев Гасангусейновых, видимо, до сих пор работают где-то в силовых органах и нет им никакого наказания. Более того, Следственный комитет препятствует расследованию этого дела.
— Но вы хотите сказать, что сейчас каждый обиженный должен пойти в террористы?
— Часто я натыкаюсь на информацию о том, что того или иного человека привлекли к ответственности как за реальное преступление, только за то, что он собрался не вернуться в Россию из-за рубежа, а просто покинуть ее. В таких ситуациях следствие предоставляет в качестве доказательства признательные показания задержанного, где он признается в том, что он намеревался примкнуть к ИГИЛ… Каким образом были добыты эти «чистосердечные» признания, даже думать не нужно.
— А как быть с теми, кто возвращается из Сирии?
— Но не так, как это часто бывает. Человек просто вернулся из-за заграницы, но при этом он практикующий мусульманин. Соответственно, сразу для силовиков он — самый страшный террорист. В этой ситуации определенно нужно соблюдать презумпцию невиновности, а не бить задержанного, пока он не признается в том, чего не делал. Но тут возникает конфликт интересов: руководство силового аппарата требует «террористов» — значит, они должны быть.
Александр Верховский, руководитель информационно-аналитического центра «СОВА» предлагает не размениваться по мелочи.
— Как работать с теми, кто был в логове террористов в Сирии, а теперь возвращается?
— Формат работы менять в целом нужно так: не превращать профилактику в травлю, не «привлекать» предполагаемых экстремистов всерьез по пустякам (принцип «нулевой толерантности» в данном случае не работает). И больше агентурной работы.
Что конкретно делать с вернувшимися из Сирии и Ирака, я не знаю. Это что-то из сферы педагогики по отношению к взрослым (как бы) людям. Знаю, что это возможно, но, увы, не знаю, как именно…
Вот, скажем, в Европе другие проблемы — избыток терпимости к джихадистской проповеди. В этом вопросе я человек жесткий. Но чтобы действовать жестко, властям надо признать ситуацию чрезвычайной, а это непростое решение.
* «Исламское государство» (ИГИЛ) — террористическая группировка, деятельность которой на территории России запрещена решением Верховного суда РФ от 29.12.2014.
** «Аль-Каида» — решением Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 года была признана террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
Антон Чаблин
Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС