Русские землепроходцы: как Россия приросла Сибирью
По площади Россия – самая большая страна в мире. Как это получилось? Начиная со времён Ивана Грозного, русские казаки, самостоятельно или по царскому указу, упорно продвигались на Восток. Шаг за шагом осваивая суровые пространства Сибири, они фактически открывали неизведанную землю, раскинувшуюся за Уралом. Сегодня мы вспоминаем самых известных русских землепроходцев – Дежнёва, Хабарова, Атласова, Ермака Тимофеевича и других.
Сплошь да рядом странствия в России были вызваны суровой необходимостью. Кто-то бросал дом и семью и уходил невесть куда по приказу государеву, у кого-то жизнь складывалась так, что приходилось бежать за тридевять земель. Некоторые возвращались – и тогда их подробно расспрашивали, заносили полученные сведения в документы. Большая же часть странников исчезала безвозвратно, в лучшем случае мы знаем только их имена или прозвища. Но все эти люди, вольно или невольно, способствовали приращению и укреплению России.
В странствия отправлялись купцы, иногда их заносило очень далеко от родины, как, например, Афанасия Никитина сына, тверитянина, за 4 года странствий дошедшего до самой Индии. Изменчивое купеческое счастье от Афанасия отвернулось, денег он не нажил, на Руси его ждали бы большие проблемы – кредиторы и возможно, неприятные беседы с властями, ведь до сих пор ряд историков уверен в том, что в странствиях Афанасий сменил веру.
Несмотря ни на что Никитин стремился домой, на родину, хотя в родную Тверь скиталец так и не попал – умер под Смоленском на пути к дому. К счастью, спутники Афанасия сохранили его путевые дневники и довезли до Москвы, передав их московскому дьяку. Рукопись не пропала – она вошла в состав летописей 1489 года, обессмертив своего автора.
Уходили в дальний путь и русские паломники. Добираясь до Афона и даже до Иерусалима, они возвращались назад и рассказывали о заморских чудесах тем, кто всю жизнь не выезжал за черту города.
Однако с XVI века появляется ещё одна категория людей, для которых путешествия в неизведанные земли стала работой. Этим людям теперь ставят памятники, их именами называют города, улицы и проспекты. На самом деле, реальные истории этих людей занимательнее любых авантюрных романов. Война, дальние странствия, рискованные повороты, постоянная опасность – и огромные пространства таинственной Сибири – такова жизнь землепроходца.
В погоне за мягким золотом
Современный человек с большим трудом может представить себе реалии средневекового быта. Например, отношение к меху и меховым одеждам за последние сто лет поменялось кардинально. Сейчас трудно поверить, что для Средневековой Руси мех был таким же ресурсом, как для России XX–XXI века – нефть. Тем не менее это было так. Шерстяные ткани не могли составить конкуренцию меховой одежде. Русь, богатая лесами, издавна импортировала мех и на Запад, и на Восток. Мехами расплачивались, меха выступали в качестве условной денежной единицы, даже налоги собирали мехами – беличьими и куньими шкурками.
Выручка за «меховую рухлядь» – мягкое золото – составляла немалую часть государственной казны. К примеру, стоимость шкурки чернобурой лисы могла доходить до 8–10 рублей при цене, например, коня – в 5 рублей. И тем притягательнее была Сибирь, где, говорят, в изобилии водились непуганые звери с бесценным мехом.
Кем были первые землепроходцы? Они должны были быть прирожденными воинами, а как иначе выстоять среди враждебно настроенных племен, справиться с Сибирским ханством. Они должны были терпеливо переносить все тяготы, уметь построить дома и крепости буквально на пустой земле, охотиться, ловить рыбу, сеять хлеб, в общем – выжить на девственных землях.
Лучше всего для этой роли подходили казаки – народ самостоятельный, предприимчивый и храбрый. Самый славный первопроходец, легендарный военачальник, оставшийся в песнях и легендах, был, конечно же, Ермак Тимофеевич, казацкий атаман.
Ермак. Поход против Сибирского ханства
Откуда родом Ермак Тимофеевич до сих пор неясно. По некоторым данным, его отец считается устюжским крестьянином, по другим – Ермак уроженец Северной Двины или донской казак. Спорят также об имени героя, считается, что его настоящее имя – Василий, а Ермак – это прозвище.
В молодости Ермак ходил по Каме и Волге, нападал со своей шайкой на купеческие суда, грабил и царские караваны. За это он был приговорён к четвертованию, но взять живьём дерзкого и сильного атамана было невозможно. Далее дружина Ермака участвовала в Ливонских войнах, в сражениях с польским королем Стефаном Баторием, то есть боевой опыт у казацкого атамана был вполне серьёзный.
Знаменитый род Строгановых, олигархи XVI века, испросил у царя Ивана Грозного разрешения на льготное пользование «ничейными землями» по обе стороны Камы. Колонизация Сибири представлялась выгодным, хотя и опасным делом. Строгановы остро нуждались в отчаянных головах – чтобы обеспечить охрану своих новых крепостей и селений и чтобы иметь возможность собирать с местного населения дань – ценную пушнину. Такой человек, как Ермак, был для них просто находкой. Да и для Ермака с товарищами отход в Сибирь казался куда более благоприятной перспективой, чем встреча с палачами Грозного царя. Строгановы отлично вооружили отряд Ермака, казаки были снабжены припасами, пищалями, пушками, не считая луков и сабель. Так началось покорение Сибири.
Сибирским ханством в то время управлял хан Кучум, захвативший трон и свергший своих предшественников, лояльно настроенных по отношению к Москве и платящим ей дань. Кучум, в чьих жилах текла кровь Чингизидов, не желал ничего такого.
На остроги Строгановых нападали, людей убивали, запасы грабили. Кроме того, под рукой Кучума собирались местные племена – правда, не по доброй воле: Кучум силой заставлял их воевать с русскими.
1 сентября 1582 года начался поход казаков Ермака от Камы – до Урала, а там и в новопожалованные земли Строгановых. Момент был выбран удачно: хан Кучум в это время был отвлечён войной с ногайцами и не заметил вторжения. Строгая военная дисциплина, отличные боевые качества казаков и воинский талант Ермака, прирождённого воинского начальника, обеспечили успех кампании. Казакам удалось выбить Кучума из его ставки – Искера (Кашлыка), захватить богатую добычу – и укрепиться в этом диком и неведомом краю.
Но проблемы казаков в Сибири не ограничивались войной с татарами. Первая зимовка далась Ермаку и его отряду очень нелегко. Во-первых, они оказались практически на голом месте – лишь с тем, что смогли захватить или добыть своими силами. Ни о каком регулярном снабжении отряда речи не было. Во-вторых, подданные Кучума не давали им передышки, атакуя практически постоянно. Силы небольшого отряда таяли на глазах. Тем не менее Ермак со товарищи яростно сопротивлялись хану Кучуму, налаживали контакт с местными племенами, подавляли бунты, собирали ясак – подать.
В 1583 году Ермак решил послать гонцов к Ивану Грозному, отправить собранную пушнину и щедрые дары, изложить ситуацию, попросить прощения и помощи. Царь, отлично понимавший, как полезны ему действия энергичного Ермака в этом регионе, охотно простил казакам все прошлые вины, принял драгоценные меха и даже послал им на помощь отряд из 300 стрельцов.
Так или иначе, к весне в отряде Ермака налицо оставалось лишь 200 человек. Но они продолжали сражаться с татарским войском, одерживая одну победу за другой. И всё же удача им изменила. С 5 на 6 августа 1585 года казаков застали врасплох во время сна – татары напали неожиданно – и при отступлении Ермак был убит.
После смерти своего атамана уцелевшие казаки собрались на сходку и решили уходить из Сибири, не дожидаясь очередной страшной зимы. Град Кашлык «остался пуст». Так был окончен Великий Сибирский поход Ермака Тимофеевича. Память о нём сохраняется в народе до сих пор – на Урале, в Астрахани, в Сибири зафиксировано множество Ермаковых холмов, Ермаковых колодцев и прочих топонимов, связанных с легендарным «русским конквистадором». Песню про Ермака на стихи К. Рылеева поют как со сцены, так и на народных гуляниях.
Иван Мансуров. Начало освоения Сибири
Несмотря на то, что казаки Ермака ушли из Сибири, колонизация этого края продолжилась. Сибирь была слишком важна для экономики Москвы, чтобы закрыть этот проект. На помощь Ермаку был практически сразу же послан отряд Ивана Мансурова – небольшой, но отлично снаряженный. Не найдя казаков на Иртыше, Мансуров со товарищи доплыли до самого устья реки – и там основали городок Обск.
Сами того не ведая, казаки остановились в месте, святом для остяков: в Беловодье. Естественно, нечестивых чужаков осадили с самыми недвусмысленными намерениями. Силы были неравны: осаждающих было примерно полторы тысячи, а осаждаемых – горстка. Зато у них были пушки. Тщательно наведённый выстрел раздробил в щепы «шайтана» – почитаемого идола остяков, после чего боевой дух осаждающих был подорван. Осада оказалась снята, а шестеро местных «князьков» почли за лучшее отправиться в Москву и принести присягу и ясак московскому царю.
В Москве довольно быстро поняли, что Сибирь – не то место, которое можно захватить одним лихим ударом. Отряд за отрядом шел туда, рубил остроги, устанавливал отношения с местным населением, собирал ясак. Но самое главное – в Сибирь потянулись тысячи людей из тех, кто хотел бы жить свободно, предпочитая тяготы и тревоги жизни на чужбине и проблемы в пути неверному и безнадёжному положению крестьянина в центре Смутного времени. Жизнь за Уралом была не сахар, но человеку сильному, смелому и привычному предоставляла гораздо более широкие возможности. Постепенно по сибирским рекам вставали остроги – укреплённые крепости, а рядом селились крестьяне. Они пахали землю, обзаводились хозяйством, а казаки защищали их от набегов, собирали ясак с туземного населения. Так было положено начало крупным городам Сибири – Тобольску, Тюмени, Енисейску. На гербах многих сибирских городов – пушные звери, ради которых изначально всё и затевалось, – соболи, бобры, чернобурки. Москва строго следила, чтобы крестьяне не расчищали под пашню леса, где водились драгоценные животные, не обижали «ясачных людишек», в противном случае виновных строго наказывали. «Мягкое золото» хлынуло рекой, наполняя казну государства. В 1635 году из одной только Мангазеи в Москву ушло 200 тысяч соболей, 10 тысяч чернобурых лисиц и 500 тысяч беличьих шкурок – это были колоссальные деньги. Но, увы, за несколько десятилетий варварской добычи охотничьи угодья оскудели. И землепроходцы пошли в новые опасные путешествия.
Иван Москвитин. К Охотскому морю
О происхождении отважного землепроходца Москвитина мы практически ничего не знаем. Известно, что он был томским казаком и в мае 1639 года отправился в поход под руководством томского казачьего атамана Копылова на дощаниках (легких казацких судах). Искали новые богатые пушниной места, а ещё – серебряную руду. Поход длился долго, казаки останавливались на зимовку, сами строили прочные корабли – качи – способные выдержать погодные условия и не оказаться затёртыми во льдах.
В результате расспросов местного населения по реке, названной ими Охота, казаки дошли до Охотского моря, открыв Тауйскую губу. В Москву они отправили большой ясак и сообщения, что леса в новооткрытых краях «собольные, зверя всякого много, и рыбные, а рыба большая, в Сибири такой нет... столько-де её множество - только невод запустить и с рыбою никак не выволочь...» Как сложилась жизнь Ивана Москвитина после похода неизвестно. Но на основании его донесений была создана карта Дальнего Востока, открыта дальнейшая дорога к освоению этих богатых, но опасных земель.
Еналей Бахтеяров. Безвинно пострадавший
К сожалению, не только голод, холод и воинственные туземцы угрожали храбрецам. Где пушнина – там и деньги, а где деньги – там и своевластие, дикие законы и самоуправство начальства. Землепроходец Еналей Бахтеяров, из московских крещёных татар, был послан царём Михаилом Фёдоровичем с заданием исследовать соляные «росолные ключи» в прибрежьях Илима и выяснить, «можно ли на том месте варниц устроить». Путь был труден и долог, но когда добрались до ключей, оказалось, что вопрос с варницами решить невозможно – в отряде не было «соляного мастера».
Целование атамановой сабли как знак покорности и верности
В том же 1640 году Бахтеяров был послан «для ясачного сбору и для прииска новых землиц, руды серебряной, и медной, и свинцовой, и хлебной пашни» – богатства Сибири постепенно раскрывались, и уже не одна только пушнина интересовала русского царя. Отряд взял с собой хлеба на два года и пушку. Продвинувшись очень далеко, землепроходцы всё же не смогли перейти перевал на Шилке – и вернулись обратно в Якутск, принеся с собой подробную карту и массу ценных сведений, в том числе и о залежах серебряной руды.
По дорогам, разведанным отрядом Бахтеярова, хлынули группы землепроходцев – Москва нуждалась в серебре не меньше, чем в пушнине. Но в 1643 году Еналей оказался в тюрьме. Якутский воевода П. П. Головин, чьим помощником был Бахтеяров, самоуправствовал на вверенной ему территории как хотел. Собранный ясак он отправлял в Москву далеко не полностью, а чтобы обеспечить себе прикрытие, заставлял местное население наговаривать на служилых людей, будто те недобирали государевой подати. С теми, кто смел возразить, свирепо расправлялись.
В результате Бахтеяров два года безвинно провёл в заточении, и не он один. Вскрылось это безобразие случайно – в Енисейске обеспокоились, стали узнавать, что произошло с Бахтеяровым, и в результате царю был послан донос на распоясавшегося воеводу. В 1644 году царь прислал новых воевод, приказав им провести следствие по делу Головина. Выяснилась полная невиновность Еналея Леонтьевича и многих других жертв воеводы.
Что мог сотворить с неугодными подчинёнными начальник в Сибири, мы знаем из многих источников. Жалобы до Москвы доходили лишь изредка, а иногда терялись и там. В самом же остроге перечить воеводе не смел никто – он был там и бог, и царь. Протопоп Аввакум, сосланный в Тобольск, поругавшись с тамошним воеводой Пашковым, без суда претерпел и порку кнутом, и длительное заточение практически на хлебе и воде. Бахтеярову повезло – за него заступились очень вовремя, и он, будучи полностью оправданным, продолжал службу. В 1649 году он и при новом воеводе всё ещё числился письменным головой – государевым чиновником.
Ерофей Хабаров. Жестокий атаман
В городе Хабаровске на Вокзальной площади стоит памятник русскому землепроходцу Ерофею Хабарову. Впрочем, сами горожане говорят о Хабарове без особенного восторга. Человеком он был, мягко говоря, неоднозначным. Предприимчивый и жёсткий, он был сыном своей эпохи – не жалел ни своих, ни чужих. Кстати, на него тоже «наехал» воевода Головин – когда-то у Хабарова была собственная мельница и солеварня, которые Головин «реквизировал» вместе со всем имуществом строптивого предпринимателя.
В 1648 году в Якутск прислали нового воеводу из немцев – Францбекова, и Хабаров представил ему план похода в даурские земли. Воевода выделил Хабарову сотню казаков, оружие и деньги под проценты – и поход на Амур начался.
Донесение и карту Францбеков отослал в Москву, а Хабаров со свежими силами предпринял дальнейшие действия по завоеванию Амура. Поход оказался удачным, казаки взяли хорошую добычу и привели под руку «великого государя» коренное приамурское население. Но с такой политикой не согласились манчжуры и выставили против горстки хабаровцев десятикратно превосходящую армию.
Русским пришлось отступить – и дальше плыть по Амуру. В отряде между тем зрел бунт: часть казаков, недовольная поведением Хабарова, покинула своего командира. Отколовшаяся группа построила острог, чтобы перезимовать, но Хабаров бунтовщиков не простил и пришёл брать их штурмом. Казаки, видя, что бывший начальник не шутит, стреляет в них из пушек и собирается брать приступом, предпочли сдаться.
Повесив предводителей, насмерть запоров несколько человек и жестоко расправившись с прочими, Хабаров остался на зимовку, а весной отправился дальше. Но тут его «приостановили» – в Москве, ознакомившись с полученными донесениями о богатстве и перспективности новых земель (и в том числе – с многочисленными жалобами на жестокость и алчность Хабарова), решили основать новое Даурское воеводство, прислали воеводу с наградами участникам похода, а Хабарова отстранили и отправили в метрополию – для розыска и разбирательства.
В Москве Хабарова признали невиновным, за заслуги перед государем и во уважение великих его трудов пожаловали чином, дали ряд деревень на Лене для «кормления», но… запретили возвращаться на Амур. И всё же город при слиянии Амура и Уссури спустя 200 лет был назван Хабаровском – в честь Ерофея Павловича.
Владимир Атласов. Бунт на Камчатке
Под стать Хабарову был и другой землепроходец – Владимир Васильевич Атласов, которого называли «Камчатским Ермаком». Выслужившись из простого казака в начальники, Атласов тщательно собирал сведения о земле Камчатке, и когда узнал достаточно, снарядил поход на полуостров.
После многотрудного и полного приключений похода (заговор, предательство, битвы – и всё на фоне дивной камчатской природы) Атласов с богатым ясаком и подробными описаниями Камчатки вернулся в Якутск. В 1701 году его отправили в Москву с ясаком, донесениями – и невиданным ранее дивом: пленным японцем, которого отряд отбил у камчадалов. Японец Дэмбей (по документам – «Апонского государства татарин именем Денбей») был первым, от кого на Руси узнали об обычаях, нравах и законах японского народа – в Сибирском приказе его подробнейше допросили, не упуская мелочей. Дэмбей за время своих мытарств выучил русский язык и смог рассказать государевым людям обо всём, что их интересовало.
Труды Атласова оценили: он был назначен казачьим головой, ему выдали щедрые подарки, в том числе для передачи камчадалам, – медные котлы, бусы, иглы и топоры. Из государевой казны были выделены пищали, пушки, ядра, пули и полковое знамя – и ещё должны были выдать на месте наградных, деньгами и товарами. Но на обратном пути случился казус – Атласов со товарищи напали на судно богатого купца Добрынина, отобрали у него китайского шёлка на немыслимую сумму, раз в десять большую, чем царская награда, всё разделили между собой, а приказчика чуть не утопили.
В Якутске Атласов был за этот грабеж был взят под стражу, награбленное у него реквизировали. До 1706 года он сидел в остроге как тать и разбойник, и сидел бы ещё дольше, но на Камчатке вспыхнул бунт. Камчадалы восстали против казаков, убили «прикащиков» и сожгли острог.
Атласов оказался единственным, кто был способен справиться с ситуацией. Ему дали под начало сотню и в двухнедельный срок послали усмирять восстание. Бунт был жестоко подавлен, но Атласов был немилосерден и к своим подчинённым. Кончилось тем, что в 1711 году Атласова зарезали сами казаки.
Семен Дежнёв. По Ледовитому океану
Дежнёв из всех землепроходцев наиболее славен – и недаром. Его имя увековечено на картах – мыс, остров в море Лаптевых, полуостров, залив, ледник, в его честь присуждаются премии, названо немало улиц в крупных и небольших городах. И всё это совершенно заслуженно, потому что труды, принятые на себя Семеном Дежнёвым и его отрядом, по-настоящему велики. Дежнёву мы обязаны открытием и исследованием реки Колымы, его отрядом там были построены два острога – Среднеколымск и Нижнеколымск.
Летом 1648 года Дежнёв со товарищи на крепких казацких кочах вышли в Ледовитый океан. Дежнёва взяли с собой как сборщика ясака (грамотного человека). Дежнёв был человеком спокойным, рассудительным – как истый помор, – предпочитал решать проблемы мирным путём и переговорами, хотя и в военных действиях участие принимал наравне с другими. Выходили они в поисках моржовой и рыбной кости (моржовый клык ценился наравне со слоновой костью) – а в результате открыли морской пролив между Азией и Америкой. Второй раз он будет открыт Витусом Берингом – и получит его имя, потому что все записи об экспедиции Дежнёва и Попова будут храниться в Якутске.
Из 7 больших кочей в результате осталось только два, прочие потерпели кораблекрушение – спасти людей удалось только с одного из них, остальные были вырезаны племенами коряков или умерли с голоду.
Коч Попова благополучно добрался до Камчатки. Коч Дежнёва, обогнувший Чукотский мыс с севера, разбился в 900 км к югу от Чукотского полуострова. Потерпевшие кораблекрушение люди в сложнейших условиях шли по Корякскому нагорью до Анадыри, надеясь, что река выведет их к жилью. Летом в среднем течении Анадыри они основали Анадырский острог и, обнаружив огромное лежбище моржей, устроили промысловую их добычу, набрав множество моржовых клыков, но главное – точно описав местность. Только три года спустя землепроходцы смогли вернуться в Якутск, привезя с собой богатую добычу.
Будучи послан в Москву с отчётом и для сопровождения богатого ясака, Дежнёв получил чин казачьего головы, а его отчеты много способствовали в освоении пространства Сибири. По возвращении из Москвы бесстрашный землепроходец продолжал многочисленные экспедиции. Так что недаром на наших картах красуется его славное имя.