«Четырехдневная война» в Нагорном Карабахе: кто все-таки победил?
Посвящается памяти героев, отдавших жизни за свободу народа Нагорного Карабаха и Армении.
Прошел ровно год с момента окончания «Четырехдневной войны» в Нагорном Карабахе. Боевые действия начались в ночь на 2 апреля, и официально закончились 5 апреля, достижением договоренности о перемирии в ходе встречи начальников генштабов Армении и Азербайджана в Москве. Несмотря на это, столкновения и артиллерийские обстрелы продолжались еще на протяжении почти всего апреля 2016 года, поэтому другое название конфликта — «Апрельская война» несколько более корректно. Мы еще раз подведём итоги этой эскалации Азербайджано-Карабахского конфликта, которая оказалась самой кровопролитной с момента вступления в силу соглашения о бессрочном прекращении огня 12 мая 1994 года.
Кто все-таки одержал победу?
Скоротечный конфликт, который привёл к серьезному количеству жертв — около 100 с карабахской стороны (за апрель, военные в сумме с добровольцами и гражданскими) и не менее 300−400 человек с азербайджанской, очень мало отразился изменениями на карте. По официальной информации от президента Армении Сержа Саргсяна азербайджанские войска смогли захватить 800 гектаров территории Нагорно-Карабахской Республики, тогда как по данным некоторых источников в Армии обороны Нагорного Карабаха потеряны были лишь 350 гектаров (550 с учетом нейтральной полосы).
За 4 дня войны азербайджанские войска смогли достичь некоторого успеха только в первый, когда действовал фактор неожиданности, а на передний край, обороняемый военнослужащими срочной службы, были брошены в разы превосходящие их по численности силы отборного спецназа. Именно в этот день армянская сторона понесла наибольшие потери, но эта высокая цена позволила задержать наступление азербайджанских войск, которые всё же смогли силами спецназа войти ненадолго в приграничное село Талыш, находящееся примерно в 2,5 км от линии соприкосновения. Правда, этот скоротечный успех закончился печально — весь азербайджанский спецназ, находившийся в Талыше, попал в окружение, из которого живым вырваться не удалось практически никому — те, кто спешно смог отступить, подорвались на минных полях. Погибло не меньше полусотни отборных бойцов, в том числе полковник, подполковник и майор. Спецназовцев подвели регулярные части азербайджанской армии, которые, ожидаемо, оказались очень невысокого качества и не смогли воспользоваться преимуществом, которое было создано первым ударом. Уже со второго дня конфликта азербайджанские войска успехов не имели — напротив, к моменту подписания перемирия была потеряна большая часть постов, захваченных в первый день. В итоге, на северном направлении никакого реального успеха достигнуто не было, правда, из-за того, что все-таки один пост, находящийся прямо над Талышем, остался под контролем нападавшей стороны, жить в деревне теперь небезопасно, поэтому населенный пункт фактически трансформирован в военный объект.
Что касается других направлений — то очень локального успеха азербайджанские войска достигли на юге, захватив высоту Леле-тепе. Бросив туда все свои силы, Баку смог отстоять эту высоту, несмотря на контратаки. Что касается этой высоты — то она имеет тактическое значение, несколько усложняя снабжение близлежащих карабахских постов, однако стратегических изменений её захват не вызвал. И всё же, свой главный удар Баку планировал нанести в направлении города Агдам, где превалирует равнинная местность, а до столицы Степанакерта всего около 30 км езды. Здесь были сконцентрированы силы численностью в несколько танковых батальонов, однако разведка карабахской армии смогла выявить планы противника и нанести тяжелый упреждающий артиллерийский удар, уничтожив не менее 3 танков и двух сотен военнослужащих. Это произошло вечером 4 апреля — за день до официального согласования перемирия. Именно эта неудача, в сочетании с отсутствием всякого продвижения на других направлениях и многочисленными жертвами, заставила Баку прекратить военные действия, фактически, не выполнив никаких задач.
То есть сами боевые действия закончились «ничьей». Но в отличие от Азербайджана, карабахская сторона, в общем-то, ни на какие новые территории не претендует, поэтому задача отстоять свои границы была выполнена, если не на «отлично», то на «хорошо». Баку же потерял в Талыше своих лучших бойцов, что находит отражение в череде бездарно проведенных диверсий уже в послевоенный период — подготовка высококвалифицированных спецназовцев занимает не один год. Результатов же, даже локальных (как захват населенного пункта), получено не было.
Влияние войны на переговорный процесс
Если до «Апрельской войны» руководство Армении, представляющей Нагорно-Карабахскую Республику, и Азербайджана встречались с достаточно большой регулярностью, всячески имитируя переговоры, то после апреля 2016 года встречи стали редкостью. Армения выдвинула справедливое требование о введении международного мониторинга на линии соприкосновения, Баку сначала «сделал вид», что согласен, но потом отверг эту идею (оно и понятно — фактически, это признание невозможности решить конфликт военным путем). После этого Ереван получил прекрасную возможность просто игнорировать всякие попытки Азербайджана требовать каких-либо уступок. Понятно, что никакое международное сообщество после развязанной Баку агрессии не может оказывать давление на Армению в вопросе возврата «пояса безопасности» без удовлетворения требований Еревана по введению мониторинга на границе (а это, как мы уже поняли, означает потерю даже мифических надежд на возвращение Карабаха в состав Азербайджана). Вот в такую патовую ситуацию себя загнало руководство Азербайджана во главе с Ильхамом Алиевым. Что же касается руководства Армении, то, пожалуй, главной ошибкой стало откладывание официального признания независимости Нагорно-Карабахской Республики. Имелась прекрасная возможность для этого — опять-таки, даже осуждения со стороны большинства мировых стран бы не зазвучало. Но этот момент был упущен.
ВС Армении и Армия обороны Нагорного Карабаха переходят на новый уровень оснащенности?
Одной из основных слабостей армянских войск, известной задолго до войны, но ставшей достоянием общественности, стал дефицит средств для ведения ночного боя. Этот фактор также сыграл на руку азербайджанским войскам, которые начали вторжение ночью. Надо сказать, что «встряска» в виде «Апрельской войны» сыграла очень позитивную роль в том, что касается оснащения войск на линии соприкосновения. Прошел всего год, а уже практически каждый пост обладает 1−2 тепловизионными или ночными прицелами, а сама линия соприкосновения оснащена мощными обзорными камерами с большим увеличением и тепловизионным каналом. Эффективность такого подхода уже отчетливо заметна — диверсии азербайджанской армии терпят одну неудачу за другой, а во время последней попытки проникновения на территорию Нагорного Карабаха (25 февраля 2017 года) почти вся группа попала в западню и была уничтожена (Баку признал 5 убитых), а всё происходящее было зафиксировано как камерами, так и беспилотниками с разных ракурсов.
Еще одним направлением развития стало увеличение количества беспилотной авиации (БПЛА) в рядах армянских и карабахских войск. Во многих случаях речь идёт о мультикоптерах различных моделей (действуют на небольшом расстоянии, слабо защищены, но и стоят минимально), часть из которых производится в Армении, а также об увеличении количества БПЛА самолётного типа, таких как X-55, неплохо показавших себя во время войны. Зачастую, излишне много внимания СМИ обращают на создание ударного БПЛА, сходного по характеристикам с израильским беспилотником-камикадзе Harop, который Азербайджан применил в апреле, уничтожив автобус с армянскими добровольцами. Стоимость подобных аппаратов запредельна, если учитывать, что они несут лишь 20 кг взрывчатого вещества. В реальности же Армении и Нагорному Карабаху нужны разведывательные беспилотники с достаточно большим радиусом действия (не менее 100−200 км), обладающие хорошей защитой от средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Это может помочь в полной мере раскрыть потенциал имеющихся в большом количестве оперативно-тактических ракетных комплексов (ОТРК) различного типа («Точка-У», Р-17 «Эльбрус», «Искандер-Э»), так как БПЛА может помочь быстро и точно определить координаты целей, а также проконтролировать момент поражения противника (такой подход использует США и Россия в Сирии и Ираке). Потенциал тяжелых реактивных систем залпового огня (РСЗО) «Смерч» на максимальных дальностях также очень сложно раскрыть без быстрой и точной разведки.
Что касается тяжелых вооружений, то на военном параде в честь 25-летия независимости Армении были продемонстрированы целый ряд систем, глобально влияющих на расклад сил в конфликте. Речь идёт о российских ОТРК «Искандер-Э», РСЗО «Смерч», новейших системах РЭБ «Инфауна» и Р-325У, зенитно-ракетных комплексах среднего радиуса действия «Бук-М1−2».
Естественно, эти поставки снижают вероятность развития новой эскалации, однако исключить её совсем нельзя в любом случае. Поэтому необходимо дальнейшее совершенствование оснащения, и речь не только о закупках. Очень важно модернизировать уже имеющуюся в распоряжении военную технику — ведь заменить 300−400 танков Т-72 на что-то более новое (Т-90С или Т-90МС) явно не лучшее решение при размерах армянского военного бюджета. Ту же установку дополнительных противокумулятивных экранов можно произвести и в Армении, не затратив больших средств. Точно также можно усилить борта боевых машин пехоты БМП-1 и БМП-2, чтобы они выдерживали попадания из снайперских винтовок и пулемётов крупного калибра. Пока такие работы в широком масштабе не проводились. Примеров таких недорогих, но достаточно эффективных мер можно привести множество, но не всегда они реализуются на практике.
Что же касается глубокой модернизации бронетехники — то она, конечно, необходима. В первую очередь из-за неспособности танков выпущенных в СССР эффективно воевать ночью, а также полной несостоятельности динамической защиты «Контакт-1» даже против противотанковых ракетных комплексов (ПТРК) выпущенных в 1980-х годах, не говоря уже о современных образцах. Осенью 2016 появилась информация о модернизации армянских танков до уровня Т-72Б3М на территории Армении совместно с «Уралвагонзаводом», однако с тех пор тема в СМИ больше не фигурировала. В любом случае, минимальный пакет модернизации должен включать в себя установку новой системы управления огнём и динамической защиты «Реликт», тогда как тот же двигатель менять необязательно — в условиях имеющегося рельефа танки зачастую применяются скорее как подвижные ДОТы, вследствие чего повышать на порядок их мобильность необязательно.
В целом, экономический кризис в Баку, связанный с падением цен на нефть и, как следствие, четырёхкратное падение военного бюджета (с $4 млрд в 2015 году, до $1 млрд в 2017 — с учетом внутренних войск и службы национальной безопасности и т.п.) Азербайджана дает возможность Армении и Нагорному Карабаху в ближайшие годы отыграть некоторый дисбаланс, сложившийся в последние годы. Большая численность ВС Азербайджана и огромное количество закупленной из разных стран военной техники требуют серьезных затрат на содержания, а скидками и льготами в рамках блока ОДКБ, в отличие от Армении, Баку не обладает. Соответственно, и таких крупных закупок, как раньше, пока ожидать не стоит.
Леонид Нерсисян, ИА REGNUM