Питерский характер
3 апреля петербуржцы вспомнили, что они еще и ленинградцы.
В годы Великой Отечественной войны почти 900 дней город на Неве находился во вражеской блокаде. Мегаполис — второй по величине город страны — был на линии фронта. Но, несмотря на трагизм ситуации, голод, морозы, постоянные обстрелы, город жил в своем режиме: работали предприятия, магазины, театры. Например, в 1943–м Книжная лавка писателей на Невском, та самая, возле блоковского дома, где «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека», устроила распродажу книг классиков. Жители блокадного города купили 5000 томов!
К чему это я? Взрывы в петербургском метро не посеяли паники в городе. МЧС через смс–рассылку оповестил в 16.05, что «по техническим причинам вход и выход на 2–ю линию метрополитена закрыт! Пользуйтесь другими видами транспорта». Вскоре были закрыты все станции метро.
Петербургское метро — четвертое в Европе после Москвы, Парижа и Лондона. Ежедневно оно перевозит более двух миллионов человек. Закрытие вызвало огромные неудобства. Как это проявлялось на улицах? Расстояния между станциями в центре — чуть больше километра. Народ двинулся пешком. Никогда еще в эти часы не наблюдалось такого столпотворения. Люди шли молча. Кто–то пытался поймать попутку, сразу наполнились обычно полупустые в это время суток автобусы и маршрутки. Но не было страха в глазах людей. Только сосредоточенность. На улицах чувствовалась такая энергетика, что, казалось, пойди в те минуты дождь, капли испарялись бы в воздухе, не достигнув земли.
Городские власти очень скоро постарались взять ситуацию под контроль. Да, в городе возникли пробки. Но весь наземный транспорт в этот день работал бесплатно. Несколько таксопарков приняли решение развозить петербуржцев также безвозмездно. В социальных сетях автомобилисты начали давать свои координаты с предложением довести по пути тех, кто рядом. Эта ситуация резко отличалась от той, что наблюдалась после терактов, например, в Москве, когда нашлись люди, желающие заработать на всеобщей неразберихе, заламывали цены на проезд. Эта ситуация отличалась от европейских городов, когда люди в первые часы испытывали шок и попрятались по домам.
В течение нескольких минут после объявления о взрывах все, кто пользуется социальными сетями, получили сотни сообщений от друзей и знакомых, что они находятся в безопасности.
В 17.00, когда еще никакой ясности не было, мобильная связь стала из–за перегрузок работать со сбоями. Вот когда пригодились стационарные телефоны — по городским проводным сетям оказалось дозваниваться легче.
Конечно, петербуржцев волнует, что будет в ближайшие дни. Утром 4 апреля все станции метрополитена открылись и начали работать в штатном режиме. В европейских городах теракты спровоцировали панику, фобию поездок на метро. В Петербурге такого не случилось. Здесь живут люди иного сорта.
В годы войны казахский акын, столетний Джамбул написал песню:
Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Мне в струе степного ручья
Виден отблеск невской струи…
Память Джамбула увековечена в названии переулка в центре города, недалеко, кстати, от станции метро «Технологический институт». А его строка «Ленинградцы, дети мои!» рефреном звучала в головах многих и жителей города на Неве, и тех, у кого в Питере друзья, знакомые. Тех, кто просто любит этот город над вольной Невой.
Несколько лет назад появился шуточный слоган: “Это Питер, детка!” Особенность Северной столицы — и в постоянных капризах погоды, и сюрпризах, которые могут преподнести разведенные на ночь мосты. И странном, непривычном для приезжих поведении местных жителей. Но главное — в характере коренных петербуржцев: сдержанном, не кичливом, их часто отличают за их «интеллигентность» — неважно, с кем вы имеете дело — с профессором университета или рабочим Балтийского завода. Ленинградский–петербургский характер проявился и в эти трагические дни.
Сразу после терактов появились сообщения, что таких ситуаций в Петербурге еще не было. Увы, это не так. За историю города на Неве всякое случалось. И теракты тоже. Достаточно вспомнить и трагическую гибель от рук террористов в центре имперской столицы Александра II, и убийство на Дворцовой площади Урицкого, и выстрел в Кирова в Смольном. В 1990–е в ходе криминальных разборок погибло немало и известных людей, и случайных прохожих. Тогда же появился термин «Бандитский Петербург». Как его только ни культивировали, а вот не закрепился он за городом. Прежде всего потому, что сами жители не дали почву для этого, не дали повода для страхов и «черного пиара».
Впрочем, вопросы по поводу произошедшего 3 апреля, конечно, будут. Прежде всего, к службам безопасности метрополитена. Некоторое время назад были выделены огромные средства на установку специальных проходных ворот с металлоискателями. Первые дни стражи порядка вроде следили за проходящими, отзывали подозрительных в сторону, производили личный досмотр. В последние месяцы контроль ослаб. Проходя под «подковой», люди — а у каждого находилось то, что могло звенеть, — ключи, кошелек, мобильный телефон — всякий раз думали: «А зачем они вообще нужны?»
А вот, оказывается, нужны… Светлая память тем, чей маршрут вчера так трагически оборвался. Все эти дни к стихийному мемориалу памяти жертв теракта у станции метро «Технологический институт» люди несут цветы и свечи. В городе объявлен траур. Но петербуржцы снова сплочены, как в самые тяжелые времена своей истории.
Анатолий АГРАФЕНИН,
писатель,
Санкт–Петербург — Рига,
специально для газеты «СЕГОДНЯ».