Прогнуться под школоту: Как де Голль сдал Европу инфантилам

Если не брать седую древность, то ответ очевиден: 1968 год, Франция. «Красный май», «контркультурная революция», и тому подобное. Я, конечно, имею в виду цепь откровенно странных событий, которые начались с подачи бунтарей-студентов.

Нет необходимости и места описывать всю канву тех событий, сконцентрируемся на ряде ключевых моментов.

Начнём с того, что стремительные, как буря, беспорядки начались практически на пустом месте – никаких весомых экономических или политических причин для них не было. В конце марта в университете Нантера шло препирательство между студентами и администрацией из-за арестованных антивоенных активистов, а уже 1 мая на улицы Парижа вышло 100 000 человек, и с того дня всё более многочисленные демонстрации не прекращались около месяца. Вдруг оказалось, что какие-то там активисты были всего лишь поводом для массовых выступлений с требованием к Шарлю де Голлю уйти в отставку. (Ничего не напоминает? Киев, конец 2013 года, сначала – требования Евроассоциации, а потом «Зэка гэть»?).

Ленин мог в своё время теоретизировать, как превратить войну империалистическую в войну гражданскую, но тут требовалось нечто иное: как превратить жирафа в квадратное уравнение (образно говоря). На такое были способны только тогдашние студиозусы, которые на волне увлечения ЛСД готовы были отдать «всю власть воображению», а что этому воображению грезилось и чего оно хотело – отдельный вопрос. Главное, что де Голль оказался виноват сразу и во всём. Да и могло ли быть иначе в этом цирке уличной магии с его лозунгами: «Всё — и немедленно!», «Забудь всё, чему тебя учили — начни мечтать!», «Анархия — это я», «Освобождение человека должно быть тотальным, либо его не будет совсем», «Нет экзаменам!», «Всё хорошо: дважды два уже не четыре», «Оргазм — здесь и сейчас!».

Разумеется, девизы «Нет экзаменам!» и «Оргазм – здесь и сейчас!» не имеют никакого отношения к политике, но разве имеет к ней отношение лозунг «Хочу новые кроссовки!», с которым шёл один из позавчерашних «борцов с коррупцией»? Де Голль мешает немедленному оргазму, а Медведев – новым кроссовкам – это же со всей очевидностью вытекает из квадратного уравнения, в которое превратился жираф. Стало быть, долой де Голля!

Кстати, о генерале Шарле. Как раз так совпало (хотя какие уж тут совпадения…), что все предыдущие два года всё, что делал де Голль, шло наперекор Соединённым Штатам – он вышел из НАТО, сделал Францию обладательницей термоядерного оружия, наконец – посмел вывезти из США часть французского золотого запаса. Словом, раздражал Вашингтон как мог. И тут – ну наааадо жее! – оказалось, что он мешает студенческим оргазмам! Стоит, так сказать, на пути у них.

Отдельно нужно сказать пару слов о «йуных революционерах». Ключевой фигурой в то время был некто Даниель Кон-Бендит, эдакий тогдашний Навальный (хотя и без расследований про «коррупцию»). Облико морале этого урода лучше всего характеризует то, что уже после всех событий-1968 он был обвинён в педофилии – специально устроился работать в детский сад, там засовывал детские ручонки себе в расстёгнутую ширинку. А потом, став через два с половиной десятка лет вполне респектабельным европейским политиком, поддерживал «гуманитарную интервенцию» НАТО в Югославии и вторжение в Афганистан. Подлец – это карма.

Но самое главное: достигли ли молодые анархические бунтари тогда своей цели? И нет, и да. Нет – потому что в конце июня партия голлистов получила на выборах абсолютное большинство в парламенте, убедительно показав, что народ совершенно не поддерживает хаос и сумасшествие. Да – потому что вскоре де Голль всё-таки уходит в отставку по собственному желанию: он был морально раздавлен всем произошедшим, потерял веру в свой народ и его здравый смысл. «Близким де Голлю людям тяжело было смотреть на него в последние дни мая. Сын генерала, приезжавший в Елисейский дворец, вспоминал: «Я видел перед собой не президента республики, а отца – истерзанного, разочарованного, раздраженного и очень усталого от наблюдения за зрелищем, которое являла наша страна».

Вот с тех пор всё и заверте… В европейской демократии появился отчётливый привкус «педократии» — власти детей. Дети со временем выросли и превратились в седых кон-бендитов, но повадки у них остались прежними – сумасбродными, инфантильными, далёкими от трезвой логики и ответственности. Тем, кто ещё не читал книгу Януша Корчака «Король Матиуш Первый» про доведённую до ручки страну под властью педократии, крайне рекомендую:

«Около казармы сидит старый солдат и курит трубку.

– Ну, что слышно хорошего?

– Что может быть хорошего, когда ребятишки командуют. Все патроны зря извели, пушки сломали. Нет у нас больше войска…

И бывалый солдат заплакал.

Идут дальше. У ворот фабрики рабочий с книжкой учит наизусть стихотворение.

– Ну, как дела на фабрике?

– Зайдите, посмотрите сами. Теперь туда вход свободный.

Входят. В конторе по полу разбросаны бумаги. Котёл лопнул. Машины бездействуют. Несколько мальчишек снуют туда-сюда по вымершему цеху.

– Что вы тут делаете?

– Нас сюда работать прислали. Пятьсот ребят. Но ребята сказали: «Нашли дураков!» – и отправились шататься по городу. Осталось человек тридцать. Станки испорчены, что делать, не знаем. Родители в школе, сидеть дома скучно, вот мы и приходим сюда – подметаем, наводим порядок. Стыдно деньги задаром получать.

Лавки почти все закрыты. Но не из-за волков: жителям известно, что опасность ликвидирована.

Заходят они в магазин. За прилавком стоит симпатичная девочка.

– Девочка, скажи, пожалуйста, отчего столько магазинов закрыто?

– Всё разворовали. Нет ни полиции, ни солдат. Хулиганы шатаются по улицам и грабят средь бела дня. Что у кого было, попрятали по домам.

На вокзале поперёк путей лежит разбитый состав.

– Что такое?

– Стрелочник побежал играть в футбол, начальник станции отправился на рыбалку, а машинист не знал, где тормоз. И вот – сто человек убито».

«И вот – сто человек убито». Они ведь не знают, где тормоза. И цифра сто – занижена в тысячи раз.

Но можно сказать одно совершенно точно: Путин – не де Голль. Малолеткам его морально не сломать.


via