О будущем наших школ

На днях некоторые комментаторы заявили мне, что я не шкраб, и потому не имею права рассуждать о школе. Больно и обидно было читать такие слова.

Даже если оставить за скобками мою профессиональную деятельность — внедрение компьютерных технологий в далеко не всегда расположенные к учёбе коллективы — остаётся ещё мой блог, в котором к настоящему времени опубликована уже тысяча-другая моих лекций по логике, искусству ведения дискуссий и прочим важным темам. Наконец, я являюсь гордым основателем «Справочника патриота», хорошо известного вам образовательного википроекта:

http://ruxpert.ru

Вы, наверное, уже несколько удивлены этим краткой выжимкой из перечня моих достижений. Действительно, моя выдающаяся скромность обычно не позволяет мне сосредотачивать тексты вокруг своей собственной персоны без особой на то причины. Сегодня однако такая причина есть.

Начну с необходимого: я с огромным уважением отношусь к школьным учителям. Это одна из самых важных профессий в моей личной табели о рангах, и если бы я не был уже владельцем компьютерной фирмы, я бы всерьёз задумался о карьере учителя труда или ОБЖ.

Вместе с тем нужно понимать, что чистой радости творчества в школьных буднях содержится довольно мало, а вот бессмысленной бумажной работой уровня Акакия Акакиевича, напротив, учителей нагружают с избытком. Есть утверждённая сверху программа, есть методики и учебники. Пространства для экспериментов у рядового учителя остаётся не больше, чем у водителя автобуса: будь добр отвезти пассажиров от остановки до остановки, да ещё так, чтобы им не пришло в голову позвонить с жалобой в автопарк.

У тех, кто занимается образованием внешкольным — у меня, например — со свободой маневра дела обстоят гораздо лучше. Как минимум у меня есть время и желание изучать современные технологии обучения, при необходимости запрашивая дополнительные консультации у тех, кто эти технологии применяет.

Чтобы не быть голословным, упомяну ютуберов и геймификацию — две мощнейших образовательных волны, которые полностью перекраивают сейчас весь педагогический пейзаж нашей планеты. Школьники сталкиваются с этими двумя явлениями ежедневно. Люди старше 20 лет — школьные учителя, например — о существовании ютуберов и геймификации обычно даже не подозревают.

Понятно, что рано или поздно новые технологии придут в школы явочным порядком, как пришли в них в своё время шариковые ручки на место чернильных. Но... от кого будут исходить эти перемены? От учителей? Директоров школ? От работников РОНО, от министров?

Сомневаюсь. Новые технологии требуют столь масштабных перемен, что «изнутри» о них страшно даже подумать. Дайте больше денег, уберите контроль, избавьте нас от свежей занозы в заднице — вот уровень идущих изнутри запросов. Груз многовековых традиций просто не позволит никому из «системных» игроков всерьёз попытаться заменить классно-урочную систему на что-нибудь более близкое к человеческой природе.

Изменения, вероятно, начнут расти из экспериментальных школ. Когда эти школы начнут массово демонстрировать хороший уровень выпускников, когда родители — самая косная и дремучая категория граждан — начнут бороться друг с другом за право отдать ребёнка в такие школы, тогда чиновники Минобразования начнут задумываться о том, чтобы распространить успешный опыт на всю страну.

Полагаю, так и должно быть: хоть советские учебники и вложили нам в головы сказки о пользе революций, в девяностые мы с лихвой хлебнули разницы между реальностью и рекламой. Сейчас я убеждён: любая серьёзная реформа должна вначале обкатываться на подопытных кроликах, а лихой азарт резать сразу по живому стоит давить в зародыше, отправляя неуёмных реформаторов внедрять их идеи на местах.

Таким образом, коллеги, я оставляю за собой право писать об образовании и дальше. Надеюсь, мои статьи будут и дальше подталкивать педагогов к экспериментам, и что эти эксперименты — удачные или неудачные — помогут отечественной педагогической мысли бодро ползти в правильном направлении.