Хавтан и «Браво»: путешествие по волнам памяти

За 34 года, что существует группа «Браво», хитов у нее поднакопилось с избытком. Самые-самые вошли в программу «Бравоспектива», с которой группа сейчас гастролирует по России. Готовится двойной альбом со знаковыми песнями. А еще вышла книга «Браво. Авторизованная биография группы» журналиста Алексея Певчева. На обсуждении книги в одном из арбатских кафе мы и встретились с главным ее персонажем, лидером, композитором и бессменным гитаристом Евгением ХАВТАНОМ.

— У группы «Браво» долгая история: менялись солисты, составы, даже с Гариком Сукачевым, оказывается, вы когда-то были вместе: Какое же из этих времен для «Браво» было наиболее творческим и ярким?

— Можно сказать, что такое время наступило сейчас, когда мы имеем все возможности выпускать качественную музыку, работать с западными продюсерами, записывать песни в лучших студиях. Когда-то я мог только мечтать о подобном. Но все же самое интересное и яркое было в начале нашей истории. Группа, как комета, взлетела и ярко вспыхнула. Нам было по 20 с небольшим. И мы, совсем зеленые, окунулись в мясорубку музыкальной индустрии. Удивительно, что уцелели.

— Как вас с музыкальными способностями занесло в Московский институт инженеров железнодорожного транспорта?

— На курс эстрадной гитары в Гнесинку был огромный конкурс, я туда вряд ли поступил бы. Да и мои родители, потомственные инженеры, считали профессию музыканта несерьезной, а музыкантов — сплошь тунеядцами, многоженцами и алкоголиками. Лишь через несколько лет они поняли, что моя музыка чего-то стоит. Помню, папа после концерта с уважением пожал мне руку. Это, пожалуй, самый счастливый день в моей жизни.

— Общаетесь ли вы с вашими прежними солистами — Валерием Сюткиным, Жанной Агузаровой?

— С Валерой порой перезваниваемся по каким-то поводам — например, поздравляем друг друга с днем рождения. Дружбой это трудно назвать. Нет, мы не ссорились, не конфликтовали, просто жизнь развела нас далеко. С Жанной общаемся еще реже. Я сейчас даже не знаю, где она находится. Хотя мне как композитору и музыканту сотрудничество с ней дало очень много. Тогда, в 80-е, благодаря ее потрясающему голосу мои песни зазвучали неожиданно и свежо. Уход Жанны стал тяжелым ударом, потому что это случилось с нами впервые. Тогда я подумал: ну все, группе «Браво» конец. Агузарова ушла в самый пик, когда нас ждали по всей стране, в огромных залах и дворцах спорта. Мы приезжали, допустим, в Санкт-Петербург, в зал «Юбилейный» вместимостью семь тысяч зрителей, и давали там по три концерта в день. И вот все, казалось, рухнуло: Впоследствии, уже научившись выходить из подобных ситуаций, я понял, что перемены были к лучшему. Благодаря трансформациям состава стиль и звучание группы менялись, оставаясь при этом интересными для молодой аудитории.

— Откуда берутся хиты? Почему одни песни живут долго, а другие публика забывает тут же?

— На этот вопрос вам толком никто не ответит. Извините за банальность, но творчество — действительно процесс необъяснимый. Музыка рождается из ветра за окном, из пейзажа, из воспоминаний. А за тексты надо поблагодарить талантливых людей, с которыми мне посчастливилось встретиться. Например, с Вадимом Степанцовым. Правда, сегодняшняя музыкальная индустрия нацелена на производство стандартной продукции. Той, что нужно быстро создать и так же быстро продать. В этой индустрии работают профессиональные люди, но, к сожалению, очень часто там, где начинаются деньги, заканчивается творчество. Я, когда сочиняю музыку, не думаю о том, станет ли песня хитом. И не понимаю, как это можно просчитать. Завидую тем, кто обладает такой способностью. Хорошие продюсеры не убивают музыку, а помогают ей, но проблема в том, что хороших продюсеров у нас очень мало. И на качественную музыку нет спроса — иначе на радио и ТВ не преобладало бы то, что там сегодня звучит.

— На нашей эстраде вы одна из самых позитивных, дарящих радость групп. Хотя сегодняшняя жизнь к добрым эмоциям не очень располагает...

— У нас сейчас был тур по российской глубинке. Представьте, вы приезжаете в Ижевск, где нет дорог, нет ничего, все разворовано. А в зал приходит тысяча человек, и они поют вместе с нами. Потому и играть мы хотим так, чтобы публика радовалась, а не сгибалась бы еще ниже под тяжестью «свинцовой мерзости». Не скрою, был момент, когда мне самому наша музыка казалась какой-то слащавой, не ко времени. Но потом понял, что именно позитив в музыке сейчас намного нужнее, чем это было, скажем, лет 10 назад.

А вообще есть песни с удивительной историей. Например, когда мы готовили альбом с ретроспекциями группы, обнаружилась вещь, которая должна была войти в саундтрек к фильму «Асса», но режиссер Сергей Соловьев решил ее не включать. И я уже давно про ту песню забыл, но совершенно случайно она обнаружилась в коллекции одного московского меломана. Послушали — звучит, будто сегодня написана...