Такого еще никогда не было! Чтобы избранные народом президенты и премьеры сразу 4 главных стран Европы - ее исторического и экономического костяка — Германии, Франции, Великобритании и Италии оказались … бездетными. То есть, у них в принципе физически нет детей. Плюс к этому бездетные премьеры сегодня и в Швеции, и в Голландии — тоже не последних странах Европы. И как вишенка на торт — бездетен глава всей политической надстройки Евросоюза, которого выбирал уже не народ, а чиновники — председатель Еврокомиссии Жан Клод Юнкер…
В самой Европе на этот зловещий ряд совпадений почему-то не обратили никакого внимания. А, значит, для них - все идет своим чередом. Это их цивилизационный выбор, логический итог проекта «Новая Европа». Новая «нормальность».
Европейцы с этим фактом либо смирились, либо откровенно его приветствуют с улыбками и радостью, как и положено жертвам «стокгольмского синдрома»*.
И это отчасти объясняет такое благодушное отношение тех самых бюргеров и буржуа, которые за сотни лет привыкли талер к франку слезой приклеивать, к массовому завозу в Европу мигрантов.
Они привыкли выдаивать порабощенные (пардон, «цивилизуемые» ими народы) досуха и постоянно искать «лебенсраум» - «жизненное пространство» у нас, на Востоке Европы. И вот, эти злые, рачительные и златолюбивые люди неожиданно-снисходительно смотрят на массовое переселение чужаков в их уютный пряничный евродомик.
Платят огромные налоги, которые идут на пособия для пришлых чужаков. Закрывают свои храмы, и открывают чужие мечети. Вместо массовых кастраций насильников, учат своих женщин смиренно доставлять удовольствие тем, кто прибыл с чужбины и испытывает «биопроблемы»...
Число протестующих против новых порядков в Европе – ничтожно, европейские политики их даже не берут в расчет.
Бездетная ЕвропаФото: Рушан КАЮМОВ true_kpru
СОЗНАТЕЛЬНЫЙ ПУТЬ НА ПЛАХУ
Все это необъяснимо, на первый взгляд. А на второй взгляд, внимательный – все предельно ясно. В Европу переселяются не мигранты, а новые законные жильцы. Хозяева. Не сквоттеры, а лендлорды. А старые жильцы Европы, пребывают в «возрасте дожития».
Скорее всего, от них даже могильных памятников не останется, потому что, по понятиям грядущих «новых европейцев» это «харам» (запретный по-арабски), большой грех. Надгробие должно разрушиться, как можно быстрее – это свидетельствует о праведности человека. Если надгробие не разрушается – ему помогут, как сделали в Ливии или Ираке, где за последние годы разорили почти все христианские кладбища.
Европа было вскричала, увидев — какие толпы мигрантов в нее нагрянули в 2015-м, но быстро свернула неудобную дискуссию. Это было невыгодно в первую очередь европейским политикам. Европа, по их понятиям, должна финишировать без шума и пыли, без гражданской войны на тихих улочках средневековых городов.
Многодетную Марин Ле Пен не выбрали в президенты Франции совершенно сознательно, потом что в ее образе – реванш и реконкиста, попытка все отыграть назад, возродить Европу, исправить.
А это – внутриевропейская война, потому что традиционные ценности тут разделяет от силы четверть населения. Большинство думает иначе. И их мысли проявились на выборах не только во Франции. Которые, конечно, были честные и совершенно демократические.
Политикам, как принято считать – делегируются народом его настроения и надежды. Вот бездетные европейские политики последней волны, эти настроения и выразили в полной мере. Точка. Финиш. Европу должны наследовать другие люди.
РОССИИ ТАМ НЕ МЕСТО
Люди, уходящие из жизни преждевременно от тяжкой болезни, часто проклинают сиделок и врачей, из последних сил пытаются укусить, поцарапать. Тоскливо уходить из жизни до срока. Может, в чувстве неотвратимой гибели и кроется хроническая ненависть Европы к России?
Нас ненавидели при «проклятом царизме», при «тиранах коммунистах», при «демократах-реформаторах» улыбались, заглядывая в глаза и при этом, мочились нам на ботинки. А сейчас даже страшно представить накал вот этой европейской «смертельной любви». За что? За то, что мы не такие, мы вечно отстаем от «цивилизованного человечества», даже в таком нужном деле, как самоликвидация.
«Чайлдфри» (модный на Западе феминистский термин - «свободные от детей») в России до сих пор занимают место между «поехавшими» веганами-сыроедами и «контактерами» с иными цивилизациями. «Феминистка» - синоним «юродивая». Геям за пределами МКАД живется плохо. Бездетные в коллективном бессознательном до сих пор воспринимаются, как люди несчастные, обиженные судьбой - им откровенно сочувствуют.
Если бездетный вдруг начинает резко двигаться вверх по пищевой цепочке - за ним начинают пристально следить, подозревая участие в его карьере «гей-лобби». К бездетным начальникам у нас вообще относятся подозрительно, еще с советских времен, когда наличие детей и семьи жестко отслеживалось и кадровиками и «мандатными комиссиями». Когда «свободные отношения» назывались «аморалкой» и за них вызывали на партком.
Наше государство не закладывается на вымирание. «Материнский капитал» - реальность. Худо-бедно, но пытаются раздать гражданам землю под родовые усадьбы. Пока получается не очень, но важен сам посыл и есть надежда, что Россия в европейском мероприятии под названием «депопуляция» участвовать не будет.
А будет смотреть на эту «пляску смерти» со стороны и примет к себе последних вменяемых европейских людей, которых погонит на Север и Восток инстинкт самосохранения. И опять появятся у нас в армии и промышленности, русские люди с немецкими, французскими и голландскими фамилиями.
СДАЧА БЕЗ ВОЙНЫ
Можно только догадываться, кто модерирует «окончательное решение европейского вопроса» и в чем главная цель? Объяснение одно. Без фарисейства, именно на совести беспокойной «старушки Европы» - все самые кровавые войны человечества. И самые длинные – 30-летняя и 100-летняя. Самые тотальные – Первая и Вторая мировые. А войны больше не нужны человечеству. То есть абсолютно. И границы не нужны. Суверенитет важен только финансовый.
Потребители товаров в этой схеме оказываются даже важнее, чем те, кто их производит. И, где находятся заводы уже тоже не важно, пусть даже на территориях геополитических противников, как производства США в Китае. Рынок-то один, глобальный! И потребитель глобальный. Разумеется, какое-то время «БМВ» и «Мерседес» еще поработают, стремительно теряя позиции в войне с корейским и китайским автопромом. По инерции будут воспроизводиться европейскими университетами ученые и инженеры.
Впрочем, они быстро уедут из Европы туда, где сосредоточатся основные производства - в Азию, или в освоенную Сибирь. А потом и технократов-творцов новых мультиварок и смартфонов будут учить и готовить прямо на месте. Что будет на территории оставшейся от Европы уже не интересно никому – может быть фронтир Всемирного халифата, или «территории команчей».
Или безлюдный музей древностей, в который можно будет выгодно продавать билеты. По крайней мере, все это случится не при жизни современных европейских политиков. Возраст преклонный, детей у них нет, им все равно.
*Стокгольмский синдром — термин, популярный в психологии, защитно-бессознательная связь, возникающая между жертвой и захватчиком, палачом, насильником. Под воздействием шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам и оправдывать их действия, считая свою жертву необходимой.
Источник →