"Запад проигрывает в Сирии, поэтому бросает на помощь все силы НАТО"

После саммита НАТО в Брюсселе Североатлантический альянс принял решение присоединиться к международной коалиции по борьбе с запрещенной в России террористической группировкой ИГ. Пока это будут лишь небоевые задачи, к тому же не на территории Сирии, но уже это выглядит как укрепление позиций. Соответствующим образом на решение отреагировали и некоторые российские политики – так, первый зампред комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Франц Клинцевич называл главной целью этого решения смещение Башара Асада в Сирии. Просто задачи со временем сменятся, и небоевые миссии будут заменены на боевые, уверен Клинцевич.

Однако, как напомнил постпред России при НАТО Александр Грушко, все страны альянса уже находятся в составе антитеррористической коалиции во главе с США. Поэтому, по его словам, состоявшееся присоединение практически ничего не дает. И, действительно, изменится только декларируемый состав участников – решения как были несогласованными, так и останутся. Об этом Накануне.RU рассказал политолог, президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко.

Вопрос: На Ваш взгляд, что-то в действиях коалиции теперь изменится?

Ростислав Ищенко: Нет, ведь большая часть альянса – от Турции до Великобритании – уже задействована в этих операциях. Понятно, что, допустим, Хорватия ни солдат, ни самолетов для военных операций не пошлет. Есть несколько германских заправщиков, Турция активно интегрирована в этот процесс – но в индивидуальном порядке. И при расхождении позиций между даже такими странами НАТО, как Турция и США, которые активно задействованы в эту операцию, но придерживаются разных концепций, альянс в целом ничего делать не может.

Вопрос: То есть это вопрос только декларирования состава участников? НАТО реальной поддержки оказать не сможет?

Ростислав Ищенко: В НАТО все решения принимаются консенсусом. Турция на курдскую проблему смотрит одним образом, а Соединенные Штаты другим, и они даже пугали друг друга своими войсками – Турция подтягивала бронетехнику, начинала бомбить, США срочно на передовую бросали свой спецназ, чтобы показать туркам, что они есть. Ну, как НАТО может принять какое-то одно решение по данной проблеме, если две ключевые стороны, чьи войска там задействованы, по-разному смотрят на это решение?

Вопрос: В альянсе подчеркнули, что не будут действовать на территории Сирии – значит, упор делается на другие территории?

Ростислав Ищенко: Если они собираются урегулировать сирийский кризис в Антарктиде – пожалуйста. Но только как можно урегулировать сирийский кризис, не действуя на территории Сирии, не действуя против исламских радикалов? Для того, чтобы НАТО как организация могла принимать хотя бы политические решения, я уж не говорю о военных, необходим консенсус между всеми ее членами. Так вот, помимо того, что в военном плане Турция и США действуют совершенно самостоятельно, зачастую вопреки друг другу, так в той же самой Астане на мирных переговорах по Сирии Турция задействована, а Соединенные Штаты – нет. Они там выступают только в качестве наблюдателей. А мнения их никто не спрашивал. Вот и проблема политического урегулирования.

А как они могут в рамках НАТО принять одну концепцию хотя бы политического урегулирования, если на эту проблему у них тоже разные взгляды? Так что альянс в лучшем случае может продекларировать, что он принимает участие. Но принимает участие на разных сторонах. И вот Германия, тоже страна НАТО, чьи заправщики принимают действительное участие в этой операции, недавно обсуждала вопрос выведения своих военнослужащих с базы Инджирлик и перебазирования. Потому что у них с Турцией тоже возникли противоречия.

Вопрос: А на территории, например, Ирака они не смогут найти консенсус?

Ростислав Ищенко: Антитеррористическая коалиция действует именно на территории Сирии. Она вовлечена в сирийский кризис, частично вовлечена в иракский кризис, потому что там все-таки действуют в основном иракские силы в союзе с США, коалиция там периодически наносит бомбовые удары, но тоже силами тех же США. Но в Ираке тоже существуют противоречия между США и Турцией, потому в Ираке тоже курды, и там та же самая проблема. А больше территорий, на которых бы антитеррористическая коалиция во главе с США вела бы борьбу с террористами, нет.

Вопрос: Какие цели тогда преследует это присоединение? На саммите в Брюсселе Трамп потребовал от некоторых европейских стран, чтобы они погасили свой долг за членство в НАТО и довели расходы по альянсу до 2% ВВП, как и должны. Может быть, это и есть основная цель?

Ростислав Ищенко: Скорее всего, это развитие инициатив Трампа. Ведь дело в том, что для США действительно ближневосточный кризис и сирийский кризис как квинтэссенция ближневосточного кризиса является принципиальным.

Потому что Ближний Восток – это сейчас фактически точка бифуркации, где победа дает оптимальные шансы для того, чтобы прописывать структуру прекрасного нового мира в таком виде, как ты ее видишь. И Соединенные Штаты в Сирии проигрывают. Поэтому они пытаются сконцентрировать там все наличные ресурсы для того, чтобы, если уж не полностью переломить ход событий в свою пользу, то, по крайней мере, выйти на какой-то ничейный результат.

Поэтому Трамп говорит – ребята, у нас на вас больше нет денег, мы не можем удовлетворять ваши амбиции и за свой счет содержать батальоны и бригады. Если вы боитесь России – мы пришлем войска, но вы за это платите. Вы обязались платить 2% от ВВП на содержание НАТО, так платите их, потому что за вас платят американские налогоплательщики. А для них принципиальна Сирия, поэтому приходится действительно платить и выполнять свой союзнический долг хотя бы на уровне деклараций.

Вопрос: Может быть, это не просто уровень декларации участия, и стоит ждать провокаций со стороны альянса?

Ростислав Ищенко: До сих пор все провокации Запада вели к ухудшению его положения, поэтому я все-таки предполагаю, что сейчас США будут искать какой-то другой выход из этой ситуации. Им надо продемонстрировать, с одной стороны, свои возможности, но это проще сделать в районе Ракки, где они вместе с курдами достаточно успешно ведут наступление. Это проще сделать и в Ираке, где они добивают исламистов в Мосуле.

И после этого, контролируя определенные территории и курдов, можно получить какие-то позиции на переговорах, потому что в урегулировании курдского вопроса будет заинтересован Дамаск, потому что сейчас около четверти территории Сирии контролируется курдами. В курдском урегулировании будет заинтересована Турция, потому что для Турции это вопрос принципиальный – они всю свою историю боятся создания курдского государства, которое будет претендовать потом на четверть территории Турции, а то и на треть.

Сейчас Сирия – союзник России, Турция – ситуативный, но достаточно близкий на данный момент партнер, соответственно, даже с этой позиции США получат какую-то основу для заявки на переговорах, на учет их интересов на Ближнем Востоке. Поэтому, с моей точки зрения, они, скорее, будут развивать свои эти успешные проекты и сворачивать проблемные. Потому что любой проблемный проект, любая провокация требует ресурсов. Если их мало, то зачем вкладываться в то, что не приносит однозначного успеха – наоборот, приносит только проблемы?

С моей точки зрения, США сейчас постараются усилить свои позиции. И дальше будут каким-то образом пытаться вступить в этот общий переговорный процесс, занимая достаточно сильную позицию.