Оohoo «Мне понятна твоя вековая печаль…» (Алекс - Жюсту)

Официальное объявление о выходе США из глобалистского «экологического» альянса – «это вам не пустяки, дружище Биттнер». Это «развод и девичья фамилия» для Европы, оставшейся без защиты и поддержки перед лицом Брексита, азиатских промышленных конкурентов, глобалистских организаторов африканской миграции, а также мелких, но цепких и болезнетворных, как энцефалитный клещ, шантажистов из Киева.

Трамп относительно честно предлагал Европе сохранить поддержку на условиях взаимности – в обмен на рост закупок продукции американского ВПК и охранных услуг Пентагона или американских ЧВК, это все равно. Наверняка, в пакет трамповской оферты входили и новые прямые инвестиции европейцев в штаты «ржавого пояса», а также «добровольные» самоограничения экспортеров из ЕС на рынке США. Вопрос о выходе из Парижского соглашения был демонстративно подвешен во время переговоров. Трамп дал партнерам время на подумать. Меркель, недолго думая, заявила о готовности опоры на собственные силы, еврочучхе.

Короче, на условиях Трампа не договорились, а раз так, то и США не будут помогать субсидировать энергобезопасность для Европы за счет завышения энерготарифов в США, Китае, России, – конкурентах ЕС на мировом рынке. Еврочучхе в этом случае получается несколько проблематичным, ибо своих энергоресурсов у Европы недостаточно. То есть Трамп, кроме решения своих вопросов с прямыми инвестициями и рынками сбыта, еще и сделал эффектную подачу Путину на общеевропейском поле.

Второй ключевой момент – это частичный перехват Вашингтоном управления над механизмами НАТО у своих британских условных союзников. В свое время Лондон помог Обаме и стоящей за ним коалиции части финансовой олигархии, «старых денег» и руководства части спецслужб отнять эту опасную игрушку у «партии войны» во главе с Хиллари. В свою очередь Лондон использовал аппарат НАТО для перехвата политического контроля над странами Балтии, хотя до конца этот маневр не удался – пришлось делиться Литвой с немцами, а Польшу оставить американцам. (Что характерно, американские танки при этом размещены на границе Польши с ФРГ, и не имеют даже физической возможности двинуться к границам России или Белоруссии, нет там мостов для такой нагрузки).

Теперь перевод стрелок для машины НАТО на борьбу с терроризмом мало что добавляет к существующей коалиции на Ближнем Востоке. Все страны НАТО там и так участвуют. А вот аппарат НАТО не был вовлечен в борьбу с ИГИЛ, занимался только мифической российской угрозой на балтийском направлении. Так что единственное значимое решение саммита НАТО, продиктованное Трампом, означает всего лишь переподчинение аппарата НАТО новому глобальному политическому альянсу, сфокусированному уже не для контроля над Европой, как в Ялте, а для Ближнего Востока. Хотя, разумеется, это переподчинение не будет полным и скорым, но, как говорится, процесс пошел.

Эту разницу между ярким, мажорным визитом Трампа на Ближний Восток и минорными саммитами с европейцами можно заметить. Впрочем, Путину удалось своим визитом в исторический Версаль и затем в не менее историческом пригороде Петербурга восстановить баланс внимания публики. И особенно – внимательной публики.

Невнимательная столичная публика продолжала крутить свои пропагандистские шарманки независимо от внезапно проявленной новой политической реальности. Однако, имеющий глаза и уши, может увидеть и услышать из первых уст все необходимые пояснения. Разумеется, срочный визит Путина к Макрону имел свои имиджевые риски – в глазах глобальной элиты и лидеров государств во всем мире. Видимо, для них Путин и постарался пояснить ситуацию как можно прозрачнее, используя язык символов. Прямым текстом о таких вещах не говорят, но и назвать текст интервью фарнцузскому изданию завуалированным тоже нельзя. Все понятно, как на ладони.

Прежде всего, Путин на примере Обамы обрисовал несамостоятельность политической элиты стран Запада. Мол, существуют более влиятельные силы, нежели главы даже самых великих держав. Кто-то из комментаторов поспешил назвать этих «людей в черном с кейсами» глобалистами, наднациональной бюрократией. В некотором смысле это так и есть, но глобалисты глобалистам рознь. Вчера были одни глобалисты, милитаристы – сегодня уже другие, финансисты, завтра – третьи, спецслужбисты. Хотя почему завтра? Это будущее уже наступило, и об этом рассказал Путин.

Полковник КГБ- ФСБ не стал бы показывать на себе – «костюм, как у меня», если бы не имел в виду именно спецслужбистскую бюрократию, контролирующую действия глав великих держав. При этом, процитировав к месту Фиделя, российский лидер заявил, что он свою безопасность контролирует сам, а не наоборот, когда госбезопасность контролирует политических лидеров. Это касается не только американских президентов, но обращено напрямую и вновь избранному французскому лидеру. Мол, я знаю, что ты знаешь, что я все про тебя знаю.

По сути, Путин почти прямым текстом подтвердил те аналитические выкладки и выводы, которые мы с вами здесь давно уже наблюдаем и рассматриваем. Макрон – это ставленник судебно-полицейской, спецслужбистской элиты, доминирующей в Париже. Хотя взят он из среды глобальной финансистов, чтобы под контролем «людей с кейсами» решать насущные финансово-политические вопросы французской элиты.

Но и это не все. Путин обозначил не только сходство между спецслужбистской бюрократией, контролирующей политиков и в России, и на Западе. Есть и различия, кроме подчиненности российских спецслужб национальному лидеру, а не наоборот. У меня, говорит, галстук – красный, а у них, контролеров Обамы – черный или синий. Что касается красного цвета, то в период срочной подготовки визита в Париж, так же внезапно было возвращено имя Дзержинского и почетное наименование «Краснознаменный» военному институту Росгвардии. Это чтобы аналитики Макрона и его патронов долго не искали других смыслов, кроме цивилизационной преемственности нынешней России и Советского Союза, включая подчиненность спецслужб своему суверенному политическому центру.

А вот в тех же США преемственность спецслужбистов двойственная. Синий цвет – цвет британских консерваторов, означает, похоже, давние традиции британских спецслужб. Черные галстуки с черными мундирами – отсылают к германским традициям, образу того самого «папаши Мюллера», который вместе со многими другими функционерами СС помогал после войны становлению американского ВПК и обслуживающих разведок. Прежнее соперничество островных и континентальных «людей в черных», оказавшихся в подчинении глобальной финансово-промышленной олигархии, стало внутрисистемным. И только сейчас, спустя 70 лет, развод между США и ЕС возобновляет и соперничество спецслужб, причем – не национальных, а наднациональных, подчиненных пока еще интересам финансовой олигархии, пусть и расколотой надвое.

Из этой общей диспозиции и вытекает выбор Кремлем наиболее удобного партнера в лице Макрона и в целом национальной бюрократии Франции. Сохранение статус великой державы и укрепление, хотя бы относительное, национального суверенитета – это для французов святое. Никакие экономические коврижки от германского капитала не могут играть против глубинных установок национальной психологии. Хотя общий объективный интерес европейцев, вроде бы, диктует скорейшую политическую консолидацию хотя бы Старой Европы, каждая старая нация не спешит отдавать политический контроль своим ближним соседям. Отсюда и все наблюдаемые политические маневры, включая выбор лидера, вхожего в круг ротшильдовского крыла финансовых глобалистов, томные призывные взоры в адрес Меркель и германского промышленного капитала, плюс срочное установление договорных отношений по обмену секретной информацией со спецслужбами Трампа. В общем, хочешь жить, как хочешь, умей вертеться еще быстрее – а там глядишь, получится урвать свою долю наднационального политического контроля.

Послание Путина французам через иносказательное интервью намекает, что даже лавирование между двумя наднациональными спецбюрократиями не освобождает от внешнего контроля. Скорее, наоборот – подразумевает двойной контроль и сугубую несвободу действий. А вот даже временная внешняя опора на третью силу «с красным галстуком» такую свободу маневра может обеспечить. Судя по тому, что выставка в Версале к 300-летию визита Петра I готовилась давно, как и открытие православного центра в Париже, французские спецслужбисты все эти расклады понимают. Иначе бы они не допустили символической проекции отношений влиятельного царя-победителя и малолетнего короля, опекаемого регентом, на нынешние отношения российского и французского президента.

Кстати, в Париж Путин прибыл в черном костюме (цвета униформы ФСБ) с красным галстуком. Макрон встретил его в синем галстуке и синем же, финансистском костюме. Можно еще добавить, что разговор о расцветке галстуков подсказывает французам способ сохранить национальную - сине-бело-красную расцветку, сделав ставку на альянсы с разными внешними игроками, что создаст альтернативу «черному цвету» в Европе.

Разумеется, символика путинского послания не ограничивается только франко-русскими отношениями. «Красный галстук» вполне может быть адресован и резко ослабевшей социал-демократической ветви европейской элиты, всегда ориентированной на внешних игроков, но потерявших опору в Лондоне и атлантической элите. Визит австрийского канцлера в Петербург и его похвалы Путину этому истолкованию не противоречит.

Из прочих ярких событий можно отметить визит Трампа в Ватикан в поисках опоры против глобалистов. Это вполне естественно для лидера американской национальной элиты, желающего ослабить контроль наднациональных сил. Оттолкнув от себя Европу и ослабив тем самым влияние «людей с кейсами в черных галстуках», Трамп невольно усиливает позиции таких же спецбюрократов «с синими галстуками», глубоко укорененных пробританских частей истеблишмента. Ватикан в данном случае – такой же естественный, потому что ослабленный и желающий усиления, союзник для США, как и Париж для Кремля. Во-первых, Ватикан активен в надцивилизационных процессах, это уже уровень не глобальной политической элиты, а всемирно-исторических культурных процессов. Чтобы укрепить свои позиции, папе Франциску и курии в целом нужны союзники против глобалистов на уровне национальной элиты великих держав. Кроме того, Ватикан пытается ловить рыбку и в мутной воде европейского кризиса, делая ставку на такие столицы как Париж, Вена, Варшава. Одним из возможных призов может стать идеологическое кураторство тех самых «людей в черных галстуках», которые вслед за «пиратским» крылом финансовой глобальной элиты постепенно перебираются обратно в Европу. Черный и белый цвет в этом смысле взаимозаменимы.

Обзор серии символически значимых визитов и саммитов можно завершить отсылкой к прогнозу полугодовой давности. Продолжим оправданные параллели между процессами демонтажа однополярного глобального центра сейчас и демонтажа союзного центра в конце 1991 года. Американские выборы и избрание Трампа в этом смысле стали аналогом украинского референдума 1 декабря. С учетом разницы в масштабах процессов – год в глобальном процессе примерно соответствует месяцу в союзном масштабе – примерно через три месяца после инаугурации Трампа можно было ожидать аналога Беловежских соглашений.

По всей видимости, именно такой серией узловых событий является публичный развод между США и Европой, а также публичное отречение Путина от чаемого ранее статуса «европейского лидера». Все три главных глобальных региона отреклись от глобализма в пользу самостоятельного решения своих проблем, не отказываясь при этом от взаимодействия. В свое время так же отреклись от союзного центра три главные республики Союза, предварительно согласовав вопрос с казахским лидером, который, однако, предпочел наблюдать издалека, чтобы не злить не столько союзный центр, сколько своих среднеазиатских коллег. Так и нынешнему «версальскому беловежью» предшествовали ближневосточные консультации в Астане и Эр-Рияде.