«Музей — способ потратить мою коллекцию»

В мире немного музеев парфюмерии, в России их только два -- московский и петербургский. На сайте московского музея висит объявление: «В настоящее время посещений нет, дегустации не осуществляются, посещения не проводятся». А петербургский музей работает: там можно и увидеть флаконы, и попробовать ароматы. Самому старому экспонату более 100 лет, самому молодому меньше года. Всего в музее более 4000 единиц хранения. Его основательница и владелица Элина Арсеньева создает собственные ароматы.

Индивидуальная экскурсия в Петербургском музее парфюмерии стоит 8000 рублей. Если в музей приходит группа -- 3500 рублей для каждого гостя. В музее учат, здесь можно получить специальность парфюмера или парфюмерного искусствоведа.

Мы поговорили о Петербургском музее парфюмерии с Элиной Арсеньевой.

-- С чего началась ваша коллекция? Не может же человеку взять, да прийти в голову идея: «А буду-ка я ароматы собирать?»

-- Именно так это и приходит в голову: «Буду-ка я собирать ароматы!» Особенно если ты пятилетняя девочка. Для девочек было бы ненормально не реагировать на что-то симпатичное, и они собирают календарики и фантики. «Сейчас это стоит на твоей полке, а должно стоять на моей. Когда я вырасту, у меня будет такое же, и даже больше». Так я думала, когда мне не разрешали залезать на тетин туалетный столик.

-- Потом, как правило, это желание проходит, люди переключаются на что-то иное. У вас это стало делом жизни.

-- Это ни в коем случае не стало делом жизни. Коллекция Петербургского музея парфюмерии лишь одна из моих коллекций. У меня, например, огромная коллекция шоколадной обертки, она появилась еще раньше, чем парфюмерная коллекция. Парфюмерия — одна пятая-одна шестая моих интересов.

-- Вы пополняете коллекцию шоколадной обертки?

-- Конечно. Она до сих пор растет, сейчас я перевезла ее советскую часть в свой второй музей. Он посвящен людям пятидесятых годов, и находится в Новгородской области, в посёлке Тёсово-Нетыльский.

-- Почему именно в Новгородской области?

-- Этот посёлок в хорошем смысле застрял в пятидесятых. Такой музей там просто напрашивался, а у меня была возможность, и я его открыла. Он называется «Музей-картина «Один день в пятидесятых». Его обстановка совершенно соответствует написанной в 1954 году картине Татьяны Яблонской «Утро» (она попала в учебник «Родная речь», и по ней все школьники СССР писали сочинения). Музей размещается в двухкомнатной квартире в старом доме, это музей индивидуального посещения. Его смысл в том, чтобы прожить день так, как жили люди пятидесятых: рукодельничать как они, есть и отдыхать. В программу входит и осмотр рабочего поселка с визитом в музей под открытым небом Тесовской узкоколейной железной дороги.

-- Этот город не на «Золотом кольце» расположен. Как же музей окупается?

-- Изначально любой музей это собирательство и исследования. Работа с публикой и коммерческая часть для музея необязательны.

-- Когда отдаёшь щеночка, даже в добрые руки, принято брать хотя бы рубль. Если ты что-то своё выносишь на публику бесплатно, получается странно -- выходит, что у этого нет цены.

- Музей не обязан что-то показывать публике. Вся работа с публикой -- его добрая воля. У меня есть что показать и рассказать, на сайтах я изложила условия посещения моих музеев. Если мы договорились с посетителями, я приеду в один или другой музей, и там будет прием на высшем уровне за достойные деньги. Если желающих нет, я буду заниматься исследованиями и улучшениями музея. Моя экономика выстроена так, что в посетителях только ради заработка я не нуждаюсь.

-- Как возник и развивался Музей парфюмерии?

-- Я собирала-собирала ароматы, а когда повзрослела, и появился интернет, стала изучать, что насобирала. Если у тебя много вещей, ты понимаешь, что одни из них похожи на другие, а другие вообще ни на что не похожи, и их надо систематизировать. А у меня имеется личная склонность к классификации.

Интернет позволил делать закупки на международных аукционах, и зарубежная часть моей коллекции сильно выросла. У нас почти никакой литературы по парфюмерии не имелось, но были зарубежные книги и сайты. Я стала читать о духах. Потом я поняла, что запах нельзя записать как музыку – нет носителя. Можно только понюхать из флакона, и в результате запахи портятся, их расходуют. Эта красота навсегда исчезает из мира, а мне всегда жалко, когда что-то теряется безвозвратно. Даже сломанных игрушек жалко. И я подумала, что надо давать пробовать их людям. Но не всем же подряд!

Появились блоги, Живой Журнал, о моей коллекции узнали по сарафанному радио. Мне стали заказывать персональные лекции по парфюмерии. Затем меня рекомендовали имидж-агентству, чтобы я читала лекции там -- пришлось написать программу. Потом агентство сняло со мной тематические парфюмерные ролики. Вместе с лекторием и родился тогда термин «парфюмерное искусствоведение». Такого термина не было, я просто его стал употреблять, и до сих пор не думаю, что он официальный. Это произошло примерно в 2006-2007 годах.

Затем я увидела, что нет никакой специальной парфюмерной прессы, и стала издавать городскую парфюмерную газету. Она выходила раз в два месяца небольшим тиражом. Газета была бесплатной, цветной и красивой, и я договорилась с салонами красоты, со шляпным салоном Марины Седовой и другими симпатичными мне заведениями, чтобы они предлагали мою газету посетителям.

Газета называлась «Парфюмания», выходила она довольно долго. Потом был перерыв, -- в 2010 году вышли последние номера. А с 2015 года я возобновила выпуск, потому что у газеты появились другие задачи и другое имя - «Частный парфюмер». Теперь она рассказывала о частных парфюмерах Петербурга. Она так же лежала в нужных местах, и люди ее разбирали. Я перестала издавать ее в ковид, потому что тогда вся пресса окончательно ушла в онлайн, но газету до сих пор ждут. Иногда меня спрашивают, не возобновится ли выпуск. Нет, не возобновится, пока не будет серьезной причины.

С выпуском газеты пришла известность. Добровольцы стали помогали мне искать редкие флаконы, а иногда просто отдавали какие-то духи. Пополнение коллекции заметно усилилось, кончилось место, и родные попросили куда-то ее убрать из дома.

Духам не полезно, когда их постоянно куда-то возят, а я уже была востребованным лектором и путешествовала по городу с душистым чемоданчиком. И тогда появилась логичная мысль: а не арендовать ли помещение, чтобы ко мне приходили слушать те же самые лекции, а духи я выставляла на столик? Когда нашелся подходящий зал, от его прежних хозяев мне досталась вывеска абсолютно несуразной формы, которую я решила заклеить собственной. Туда ничего не влезало, кроме двух слов: одно должно было быть коротеньким, а другое длинным. Идеально сел «Музей парфюмерии».

Я подозревала, что моя коллекция стала очень солидной, и её уже можно назвать музеем. Но то, что на вывеску не поместились слова «Петербургский парфюмерный клуб» оказалось последней каплей. А когда я увидела свою коллекцию в отдельном помещении, то поняла: да, это действительно музей.

-- Сколько у вас экспонатов?

-- При переезде в отдельное помещение в 2012 году их было около двух тысяч трехсот. В последний переезд 2021 года — уже больше четырех тысяч. Какие-то заканчиваются, другие появляются, количество постоянно меняется. Но в целом оно растёт.

-- Они заканчиваются из-за того, что запахи умирают?

-- Запах со временем умирает во флаконе, а у меня они физически заканчиваются быстрее, как банка варенья, когда его ешь. Моя задача потратить их до того, как они умрут. Запах может жить довольно долго, но это не кусок гранита, который вечен. В конце-концов он обязательно испортится. Не давать людям его пробовать то же самое, что снять фильм и положить его на полку.

Духи надо давать нюхать, и я придумала, как привлечь заинтересованных людей и грамотно потратить свою коллекцию. Музей это именно способ ее потратить, раз уж она не вечна. Сохранять духи нет смысла, иначе это будет музей флаконов, просто стекла.

У меня был яркий пример в детстве. Я как-то решила исполнить «мечту идиота»: съесть торт в одиночку. Купила торт (пять килограммов, огромный, шоколадный!), съела кусочек – больше не смогла. Родных дождалась, они тоже съели по кусочку, осталось больше половины. Срок хранения составлял 24 часа, и я пошла по одноклассникам. В третьей семье мы его доели.

Тогда я и поняла: если у тебя скоропортящаяся вещь – делись. Я вполне довольна, когда флакончик заканчивается. Значит, он прожил свою жизнь не зря.

-- Вы сказали, что систематизировали свою коллекцию. В чем состояла система, каковы были ее принципы? Есть какая-то иерархия ароматов?

-- Иерархия есть, но она может быть разной. В ХХ веке создатели ароматов ушли в тень брендов-нанимателей. Но авторы (парфюмеры) все равно остались, и у каждого есть свой творческий почерк -- как у художников и писателей. Моя классификация прежде всего связана с авторами ароматов. А во вторую очередь со временем, потому что каждая эпоха имеет свой стиль. Ароматы разных времён абсолютно невозможно перепутать.

Во время экзаменов мои студенты, выпускники школы парфюмеров и курса парфюмерного искусствоведения, должны вслепую опознать десятилетие, когда был создан запах и его стиль. Желательно назвать автора и сам аромат. Надо также определить место этого аромата в мировом парфюмерном искусстве.

-- Чем же отличаются стили ароматов, созданных в последние десятилетия?

-- Почти до самого окончания XX века духи были статусным украшением. Украшению нужны зрители, а у аромата должна иметься стойкость: он должен продержаться до появления зрителей. Этот дресс-код был сломан в конце восьмидесятых годов, когда женщины захотели и с утра (!) на работу (!) приходить сильно надушенными. Это произошло массово, повсеместно, и индустрия ответила появлением нового жанра. Сейчас его называют функциональной парфюмерией, а я домашним термином «таскалочки» -- в отличие от «украшалочек». У этих запахов самое интересное происходит в первые полчаса. Затем все будет мило, но тихо и довольно однообразно. Это сделано для того, чтобы, когда вы придете в коллектив, запах перестал развиваться, и в не перетягивал внимание на себя, не подавлял других.

В open-space сидит сто женщин, все тихонечко работают, все примерно в одном аромате, и не мешают друг другу. Запах-«таскалочка» нужен не для того, чтобы выделиться, а чтобы смешаться с толпой, он напоминает униформу. Или французский маникюр, когда на чистых ногтях нарисованы те же самые чистые ногти. Соблюдаем новый дресс-код: я так вас уважаю, что повозилась с ногтями и чем-то с утра пшикнулась.

Утром запах чувствуется, значит, вы соблюдаете дресс-код. А дальше -- пусть он хоть и вовсе развеется… Этот парфюмерный жанр мощно развивался в девяностые, ароматы нового типа потребовали новых веществ.

На помощь пришла бытовая химия -- там был очень хорошо обкатан принцип «долго звучит, никого не бесит». А в начале XXI века к этому добавилось то, что я называю «духи-игрушки». Это почти буквальный перевод иностранного термина perfume to fun – «духи для веселья». И задача у этих ароматов одна -- развлекать своего хозяина. Эти запахи не обязаны быть приятными. Если сравнивать их с одеждой, то это не вечернее платье и не повседневная одежда, а карнавальный костюм. Тут важно попадание в образ.

Есть запахи сгоревшей свечки, запах борща, запах пыли под кроватью, запах мокрой овцы. Запах каких-то человеческих выделений. Каких только ароматов-игрушек нет! Фирмы, которые на этом специализируются, неплохо зарабатывают. Мир начал играть, парфюмеры это подхватили. Сейчас можно прекрасно жить сувенирной продукцией: кто-то делает копии волшебных палочек из фильмов по Гарри Поттеру, кто-то Кольца Всевластья и очень хорошо зарабатывает.

-- Вы готовите парфюмеров и парфюмерных искусствоведов. Могут ли они вернуть и приумножить потраченные на обучение деньги? В чем состоит экономика музея?

-- Парфюмерное искусствоведение от обучения на парфюмера отличается тем, что это изучение теории без создания ароматов. Ковровыми бомбардировками я не занимаюсь: один раз я взяла группу из четырех будущих парфюмеров, и сейчас так больше не делаю. Максимум два человека в год. Обучение жесткое: они у меня не уходят, прослушав занятие, а сидят до тех пор, пока все хорошо не сделают. При качественной подготовке такого количества парфюмеров достаточно. Плодить их, как в свое время юристов и экономистов, нет смысла, миру не нужно их так много.

Я обучаю тех, кто не пойдет работать на фабрику. Да у нас парфюмеру и некуда устроиться: нет промышленности, где были бы парфюмерные вакансии. Поэтому я готовлю частников, которые откроют свой бренд и будут делать духи и ароматизированные свечи на заказ, проводить парфюмерные шоу, придумывать сувенирные ароматы. Тех, кто встроится в отечественную экономику и сможет полноценно зарабатывать.

Я хочу, чтобы они отбили потраченные на обучение деньги и время, и помогли индустрии встать на ноги. Чтобы хотя бы в крупных городах России можно было пойти к парфюмеру как к ногтевому мастеру. Да при этом еще и выбрать из нескольких парфюмеров.

Что касается музея, то каждая экскурсия готовится индивидуально. Я спрашиваю у своих будущих посетителей, что бы им хотелось узнать, и специально к экскурсии готовлю нужные экспонаты, Они у меня не стоят на виду и на свету, а убраны в темноту, в хранилище. Духи надо хранить в особых условиях.

Каждую экскурсию я готовлю долго. Люди бронируют под себя день и назначенное ими же время. И я не знаю, сколько мы просидим, какой у них окажется темп дегустации. Может, они захотят отдохнуть, даже выйти покурить. И в какую сторону пойдет разговор, я тоже не знаю. Не знаю и в какое время мы уложимся. Обычно экскурсия занимает от трех до пяти часов. Сократить ее до двух часов нереально: те, кто заявляет такое время, потом отменяют все свои дела и остаются в музее. А если люди бронируют, по сути дела, день, то это и стоит соответствующим образом.

В Яндексе много плохих отзывов, у моего парфюмерного музея никогда не бывало высокого рейтинга, потому что те, кто пытается попасть в музей без записи, не могут найти его или видят закрытую дверь. А потом, конечно, ругаются. В отличие от тех, кто у меня реально был. Сейчас у музея даже вывески нет. Тем, кто записался, я на словах объясняю, как в него пройти. Но все равно кто-то находит и пытается прорваться в него «прямо сейчас».

Чтобы в музее побывали и те, кто не может оплатить экскурсию, раз в месяц я устраиваю тематические выставки со свободным входом, без записи.

Например, в этом сезоне идет выставка «Парфюмерия Китая и Японии». Сам музей закрывается, выставка проходит в демо-зале с двух до семи вечера, и в течение пяти часов те, кто придут, смогут прочитать информацию на стендах и продегустировать запахи.

Но это не бесплатный вход в музей, а именно выставка. Компромиссный вариант, когда я впускаю людей потоком.

-- Как музей будет развиваться?

-- В мои руки попала рецептурная книга ленинградских духов 1949 года, машинописный служебный экземпляр. Списанная и выброшенная, прошла через третьи руки внимательных антикваров. С нею мне интересно воссоздать ленинградские послевоенные духи, этим я и буду заниматься ближайшие несколько лет. Добывать нужные вещества, восстанавливать базы, из которых были сделаны духи. Это долгая исследовательская работа, такой тип запахов уже почти забыт. По сохранившимся экспортным каталогам можно разве что оценить ассортимент, и то неполный. А тут есть рецептура.

Сейчас у меня есть экскурсии и мастер-классы. Может быть, появится еще какой-то формат. Но в целом под развитием музея я понимаю более глубокие исторические исследования, -- и новые темы для мастер-классов и лекций.

Фото: Юлии Пантелеевой, предоставлено Элиной Арсеньевой, публикуется с согласия правообладателя