Дотационное государство: сколько Москва тратит на Беларусь и что получает взамен

Александр Лукашенко прилетел на встречу с Владимиром Путиным в Сочи. В самом начале переговоров российский президент предложил коллеге искупаться в Черном море. Позже, во время протокольной части, Лукашенко сообщил, что захватил на встречу с Путиным документы, якобы объясняющие происшествие с самолетом Ryanair. Последствия этих событий оба лидера назвали «всплеском эмоций». Кто будет платить за авиационный кризис в Беларуси и что приобретает Россия благодаря союзу с Минском, выяснял корреспондент RTVI Михаил Шептун.

Александр Лукашенко прилетел на встречу с Владимиром Путиным в Сочи. В самом начале переговоров российский президент предложил коллеге искупаться в Черном море. Позже, во время протокольной части, Лукашенко сообщил, что захватил на встречу с Путиным документы, якобы объясняющие происшествие с самолетом Ryanair. Последствия этих событий оба лидера назвали «всплеском эмоций». Кто будет платить за авиационный кризис в Беларуси и что приобретает Россия благодаря союзу с Минском, выяснял корреспондент RTVI Михаил Шептун.

Александр Лукашенко, президент Беларуси: «Россия боится нас потерять, ведь кроме нас у нее не осталось по-настоящему близких союзников».

О том, что Москва нуждается в Минске, а не наоборот, Александр Лукашенко говорил за неделю до президентских выборов 2020 года. Когда белорусы не согласились с их результатами, официально избранный президент позвонил российскому коллеге пять раз, прежде чем состоялась их очная встреча.

«Руку Москвы», на которую нередко пеняет белорусская власть, Александр Лукашенко чаще всего жмет. Но еще чаще «рука Москвы» дает. Субсидии властям Беларуси за последние 20 лет сопоставимы с общим бюджетом семи российских регионов, подсчитали «Открытые медиа».

Траты России — это, в основном, недополученная прибыль из-за особых для Беларуси цен на нефть и газ. Одна из недавних газовых скидок — 20% в 2017 году. Минск ее получил после долгого конфликта с «Газпромом». В республике считали несправедливым, что из-за падения мировых цен, разница в стоимости голубого топлива для Беларуси и для остальной Европы резко сократилась.

Сергей Кондратьев, старший эксперт Института энергетики и финансов: «Повышение цен на энергоносители до уровня соседних стран, например, Литвы, Польши или Украины, было бы очень серьезным ценовым шоком для Беларуси и могло бы привести к существенному падению ВВП на уровни больше 5%».

Экономист Сергей Кондратьев говорит, что за последнее десятилетие энергетические субсидии для Беларуси превысили $50 млрд. Еще Россия теряла деньги из-за ввоза белорусских сигарет без уплаты акциза, это около 2,5 млрд, и на контрабанде санкционных продуктов. Белорусские устрицы и пармезан в середине 2010-х годов стали интернет-мемами, а Россия потеряла больше $4 млрд.

Сергей Кондратьев, старший эксперт Института энергетики и финансов: «Есть пласт, связанный с субсидией в области нефти и газа. Есть отдельная субсидия, связанная с фактически преференциальным доступом Беларуси на российский рынок. То есть нет необходимости в уплате таможенных сборов в рамках ЕАЭС, нет таможенной границы, есть доступ к госзакупкам. Это обеспечивает экономию белорусским предприятиям до $300-400 млн долларов в год. Второй очень существенный пласт — это прямой доступ к льготным кредитам. И здесь главное то, что эти кредиты, фактически, не выплачиваются».

Александр Лукашенко, президент Беларуси: «Мы договорились с президентом России по поводу рефинансирования миллиарда долларов в этом году по долгу России».

Экономически Беларусь для России — еще один дотационный регион. Но ни с созданием союзного государства с единой валютой, ни хотя бы с реальной интеграцией ничего не получилось.

О том, что российско-белорусские отношения теперь приоритетны во внешней политике двух стран, договорились еще в 1995 году. Через год Москва обнулит долги Минска на $1,5 млрд долларов.

В 90-е же Беларусь подписывает Договор о коллективной безопасности. В 2021 году страна председательствует в организации, Москва и Минск регулярно проводят учения, а Александр Лукашенко не устает напоминать: его страна — форпост России.

Валерий Ширяев, военный эксперт «Новой Газеты»: «ОДКБ чрезвычайно важен для Закавказья и Средней Азии, а на западном направлении прямо сразу после ликвидации Варшавского договора такая надобность отпала. Европа трудно себе представить, какими военными мотивами может руководствоваться, чтобы напасть на Россию, на ОДКБ».

Белорусский президент — другого мнения. После масштабных протестов прошлого года Лукашенко твердит о прямой угрозе суверенитету и целостности страны. Если не выстоит республика, то дальше враги примутся за Россию.

Леонид Калашников, депутат Госдумы: «Сегодня на Западе у нас больше такого союзника нет, на западных наших границах, рубежах. Учитывая все угрозы, которые исходят у нас с Запада, она для нас очень важна. И система раннего обнаружения там. Даже подводных лодок, как это ни парадоксально, она в Беларуси. Есть там многие другие вещи, которые не посчитаешь».

Александр Лукашенко, президент Беларуси: «На территории Беларуси две военные базы России. Высокотехнологичные базы. Сколько вы заплатили нам за время с распада Союза за эти две базы? Ноль!»

То, о чем говорит Александр Лукашенко, даже не полноценные базы. Это два военных объекта на западе республики: радиолокационная станция «Волга» и узел связи «Вилейка», через который можно командовать российскими подлодками Северного флота. Оба объекта незаменимыми не считаются. Попыткам усиления военного присутствия России Лукашенко сопротивляется, а вот от перевооружения собственной армии не отказался бы, говорят эксперты. Как минимум, было бы чем похвастать на парадах.

Валерий Ширяев, военный эксперт «Новой Газеты»: «Мы, в общем-то, используем его, как своего союзника в политических целях, а не в военных. Он использует нас в политических целях, а не в военных. Но оформлено это в виде некоего военно-политического союза. Что это дает России еще? Ну, например, вес. Политический вес. На всевозможных переговорах и вообще в политическом мире Владимир Путин и его правительство, наши министры, они выглядят, как солидное ядро военно-политического союза, у которого есть выдвинутая военная инфраструктура и на Восток, и в Закавказье, и к Прибалтике через Беларусь, на Запад к Польше».

Валерий Ширяев считает, что такое территориальное разделение армий России и НАТО полезно для спокойствия в регионе. Кроме того, российские военные покупают минские тяжелые тягачи, на шасси которых передвигаются, например, ракетные комплексы «Искандер», «Тополь-М» и «Ярс». Однако и те заменимы российской продукцией, например, заводов КамАЗ и «Урал».

Сергей Кондратьев, старший эксперт Института энергетики и финансов: «Я не могу сейчас назвать какие-то именно экономические факторы, где Россия критически зависит от Беларуси. Чисто экономически — это прямые затраты. Это субсидирование белорусской экономики, и, на самом деле, консервация ее неэффективности. Потому что именно российские субсидии позволили белорусским властям говорить, что их экономическая модель успешна, не осуществлять реформы. Соответственно, позволить и дальше создавать плохие условия для иностранных инвесторов, в том числе и из России».

Александр Лукашенко, президент Беларуси: «Если только до конца года частные предприятия не создадут по вашим требованиям профсоюзы, эти предприятия будут ликвидированы».

Политические потери России от поддержки Александра Лукашенко не так очевидны. На последнем саммите ЕС планировали обсуждать действия России против Европы, а после случая с самолетом Ryanair больше времени уделили Беларуси.

Максим Саморуков, заместитель главного редактора Carnegie.ru: «Что еще делать, кроме как поддерживать Лукашенко? Понятно, что любой другой лидер Беларуси будет гораздо более приятен для Запада, и позиции России в этой стране сразу ослабнут. Отношения с Беларусью — это же не просто отношения с Беларусью, которые строятся в вакууме. Они строятся, в основном, как функция от отношений с Западом. Когда отношения с Западом хорошие, мы можем позволить себе давить на Лукашенко, что-то от него требовать пожестче, как-то его шантажировать даже, может быть. А когда отношения с Западом плохие, то все наоборот: он оказывается очень ценным союзником, которому можно простить многое».

Леонид Калашников, депутат Госдумы: «Я сказал то же самое нашим армянским друзьям, когда они приехали во главе со спикером. Они говорят: „Вот вы наши союзники, вы должны за нас заступаться, ОДКБ, Азербайджан“. Я им говорю: „Это не вы наши союзники, это мы ваши союзники“. Вот этот парадокс и с Беларусью присутствует. Мы готовы сегодня за них заступаться, а не они. Я говорю: „Представьте себе, завтра у России война из-за Крыма, но ни вы, армяне, ни белорусы не признали же Крым. Значит, вы за нас воевать не пойдете“».

Александр Лукашенко по вопросу принадлежности Крыма продолжает балансировать. Он ссылается на Будапештский меморандум 1994 года, в котором говорится о территориальной целостности Украины после ее присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия.

Александр Лукашенко, президент Беларуси: «Я подписал этот документ. Что вы от меня сегодня хотите? Что изменится после того, как я сейчас в прямом эфире заявлю о том, что Крым наш или Крым российский? Что изменится? Ну ничего, пошумят. В России это пройдет новостью вечером, а утром забудут. Правда же? Забудут и спасибо не скажут».

Москва к вопросу о признании Беларусью Крыма как части России уже, кажется, и не собирается возвращаться. Спустя семь лет и в условиях положения соседней республики в мировой дипломатии это уже не столь принципиально. В остальном отношения между Москвой и Минском продолжают быть отношениями между руководителями, которые возглавляют две вертикальные системы, понятные друг другу.

Максим Саморуков, заместитель главного редактора Carnegie.ru: «Россия умеет выстраивать отношения на уровне лидеров, вот она их выстраивает. Россия не умеет работать с обществами, с политическими элитами даже не очень хорошо умеет работать. Она привыкла работать один на один. Договорились один на один и выполняем».