«Троицу» принесли в жертву? Пять вопросов о главном

Новость о том, что президент разрешил передать церкви «Троицу» Андрея Рублёва, привела в шок не только музейный мир. Отвечаем на главные вопросы, которые в первую очередь интересуют людей.

1. Начался музейный передел?

За последние 10 дней сразу две шокирующие новости. Из Эрмитажа в Александро-Невскую лавру передают саркофаг Александра Невского. А из Третьяковской галереи в Троице-Сергиеву лавру – икону Андрея Рублёва «Троица».

Правда, в первом случае известие было официально преподнесено Минкультом, и директор Эрмитажа Михаил Пиотровский разъяснил: передают в аренду на 49 лет, под жёсткие условия содержания, с возможностью возврата, если таковые будут нарушены.

В ситуации с «Троицей» все иначе. Новость объявили только представители РПЦ. И хотя они жонглировали именами и самого президента, и главы его администрации Антона Вайно, на сайте Кремля (на момент публикации) не было ни указа, ни распоряжения Владимира Путина. Между тем РПЦ уже заявила, что АП якобы не против предоставить икону в храм Христа Спасителя уже к 4 июня (праздник Троицы).

При этом Третьяковку даже не поставили в известность о таких планах (не ради ли этой передачи была уволена Зельфира Трегулова?). Музей опубликовал сообщение: никаких документов не получали. Сама же икона XV века находится на реставрации – после путешествия в лавру летом 2022-го её до сих пор «лечат».

2. Насколько велика угроза утраты?

«Троица» давно уже общенациональная ценность, а не культовый предмет. К тому же единственная (!) в стране сохранившаяся икона, написанная самим Андреем Рублёвым. И её состояние, особенно после того, как по настоянию РПЦ икону вывозили из музея, очень даже волнует хранителей и реставраторов.

– Буквально за полчаса до того, как появились сообщения о решении передать икону, закончилось трёхчасовое заседание реставрационного совета Третьяковской галереи, посвящённое состоянию «Троицы», – рассказывает «Собеседнику» доктор искусствоведения, зав. сектором древнерусского искусства Государственного института искусствоведения Лев Лифшиц. – Решение экспертов однозначно: её нельзя даже двигать. Протокол есть, он передан в Минкульт.

Кроме 60 проблем, появившихся у иконы после «паломничества» в лавру, 5 – аварийных.

– Расходятся доски, – объясняет Лифшиц. – Это микронное расхождение, но за ним следует отставание левкаса (грунта – Ред.), вышелушивание, отслоение красочного слоя. Оно точечное, но довольно большое, идущее по контурам голов ангелов. Особенно правого ангела. Любые передвижки, мельчайшие сотрясения ведут к неисправимым последствиям.

3. Зачем передавать?

Зато петиция о том, чтобы не допустить передачу иконы, уже создана и с ходу набрала несколько тысяч голосов.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков высказался в том ключе, что решение продиктовано «гуманитарными соображениями, так как для большого числа верующих это является большой святыней». Словно и нет федерального закона, запрещающего подобный «гуманизм».

А дальше – совсем удивительное. «Укрывать её в фондах музея, конечно, не совсем соответствует чаяниям наших верующих», – сказал Песков. Видимо, он давно не был в музеях и подзабыл, что фонды делятся на постоянную экспозицию и запасники. «Троица» в специальном саркофаге с установленным температурным режимом не «укрыта», а находится в постоянной экспозиции, где её могут видеть все.

– Передать «Троицу» лавре – неумная идея, – уверен философ и богослов Андрей Кураев. – В Третьяковке и гиды, и реставраторы более компетентны, чем в Троице-Сергиевой лавре. И наконец, в музее перед иконой стоит скамеечка – никто не мешает поговорить с «Троицей», помолчать перед ней. И помолиться... 

А в лавре икона станет не ближе к людям, а гораздо дальше. Тому много причин. Главная – в двух метрах от её исторического места находится рака с мощами преподобного Сергия Радонежского. Там в течение всего дня, начиная с 5 часов утра, идёт служба. И именно там, где находится «Троица» (копия 1929-го), постоянно стоят, сменяя друг друга, несколько десятков верующих. Никаких туристов близко к иконе не пустят. Но даже если и пустят, пояснений по иконе гид не сможет дать, поскольку идёт служба. По большому счету икону обрекают на молчание, – заключает богослов.

4. Что выше культурной ценности?

– Нет. В связи с передачей раки Александра Невского я сделал заявление по общей ситуации, объяснил, что такое реституция музеев. Можете цитировать.

Итак, цитируем, на наш взгляд, самое главное: «Для памятника культуры важно не столько место его размещения, сколько сохранение предмета в сфере музейного поля... Но при этом надо понимать, что всякое нахождение шедевра в общественном пространстве – это риск. В музее этот риск меньше, чем в церкви. Однако сейчас... говорить твёрдое «нет» – это все равно что призывать людей к некоему социальному неповиновению... Сегодня острота переживаемой нами ситуации требует особого внимания к сакральному контексту».

5. В чем сакральность?

– Икона стала знаковой благодаря усилиям авторов советских учебников. В царское же время отношение к ней было вполне равнодушным. Это очевидно: праздника в честь именно этой иконы нет (а вот в честь других есть). Сам Андрей Рублёв был канонизирован лишь в 1988-м.

Миф об этой иконе пытаются создать теперь, задним числом. Между тем мифом является даже то, что Сергий Радонежский якобы повелел написать икону, дабы, взирая на Святую Троицу, побеждать ненавистную рознь мира сего. На самом деле это некогда придумали митрополит Антоний (Храповицкий) и о. Павел Флоренский, – уверяет Кураев.

В культуре важна подлинность и уникальность высокохудожественного произведения. А так ли уж это важно для верующих? В лавре ведь уже почти век висит прекрасная копия «Троицы», намоленная и с точки зрения веры ничем не отличающаяся от той, что находится в Третьяковской галерее.

– За всю жизнь я не слышал ни одной жалобы ни от паломников, ни от монахов, что их горячие молитвы не сбываются лишь потому, что перед ними не рублёвский подлинник, а копия, – говорит Кураев. – Ответ Господа на молитву зависит от воли Бога, а не от того, кто, где и как молится. Нередко бывает, что и активная молитва перед самой чудотворной иконой ни к чему не приводит. Вспомним молитву Патриарха перед иконой Владимирской Божьей Матери в 1993-м, которую тоже выносили на улицу. Тем не менее стрельба ведь произошла и десятки людей были убиты.

Всё это отбрасывает нас в XVII век, – продолжает философ. – Царь Алексей Михайлович, например, искренне считал, что военная мощь зависит от количества святынь и реликвий, которые он сможет собрать. Ради этого пошёл даже на клятвопреступление. Но собранные им святыни не помешали ни провалу Крымских походов во времена царевны Софьи, ни «нарвской конфузии» Петра I. Нет никакой исторически фиксируемой связи между наличием святынь и военными победами.

А вот отношение священников к иконам, как уверяет Кураев, утилитарное: сколько икона приносит и как бы сэкономить на реставрации. Их поновляют, записывают новыми слоями... Как это происходило на протяжении веков и с рублёвской «Троицей». И это вызывает опасения в сохранности шедевра.

– Если бы пребывание в храме сохраняло иконы, у нас были бы тысячи древних икон. Но мы, к сожалению, этого не наблюдаем, – заканчивает он.

P. S. Решили сохранить...

Ст. 9 Федерального закона от 26.05.1996 №54-ФЗ «О Музейном фонде РФ и музеях в РФ» гласит: исключению из музейного фонда РФ музейные предметы не подлежат. А раз так, то передавать их нельзя, не изменив закон.

Но 18 мая премьер Михаил Мишустин объявил: правительство рассматривает законопроект о том, как лучше сохранить целостность музейных коллекций. На фоне решения о передаче церкви «Троицы» выглядит довольно странно, не правда ли?

Власти намерены причислить все значимые предметы из музейных собраний к особо ценному движимому имуществу. Сейчас, посетовал премьер, такой статус имеют лишь включённые в государственный каталог экспонаты основного фонда. Для сведения премьера: «Троица» Андрея Рублёва как раз из этого каталога...