Известный карельский зоозащитник рассказал, как избежать эвтаназии бездомных животных

Жителей России и Карелии в том числе взволновали последние поправки к федеральному закону о животных, предусматривающие возможность для регионов усыплять отловленных собак после определенного срока содержания в приютах. Напомним, бездомных животных собираются усыплять в 15 регионах.

По словам известного карельского зоозащитника и зоолога Владимира Рыбалко (руководителя Первого петрозаводского общественного приюта для животных), крайние мнения сошлись в схватке, не скупясь на взаимные обвинения и оскорбления.

— В пылу борьбы опять почти не слышно компромиссных предложений, которые бы позволили решить проблему, убрав опасность от стай для людей (в том числе и детей), но и не прибегая к попыткам тотального истребления собак. Но почему так получилось? Почему через шесть лет после принятия закона о животных страна вновь наблюдает социальное противостояние на собачьем фронте? Как специалист-биолог и давний участник зоозащитного движения я имел возможность следить за развитием событий на протяжении десятилетий, делая определенные выводы, пытаясь влиять на некоторые моменты, но чаще, увы, просто оставаясь сторонним наблюдателем, если речь идет о федеральных делах, — говорит Владимир.

Откуда берутся стаи

Наверное, стоит начать с того, что в решении проблемы бездомных собак нужно сразу ставить понятные цели и определять работающие методы, опираясь на внимательное изучение текущей ситуации, а также имеющегося мирового и отечественного опыта. С точки зрения Владимира Рыбалко, самая понятная цель и идеал, к которому нужно стремиться, — это полное отсутствие безнадзорных, в том числе бездомных, собак. «Не в каждом доме должна быть собака, но у каждой собаки должен быть дом».

Безнадзорность и бездомность — ситуация, которая, во-первых, всегда порождает конфликты и риски для населения (от агрессии и укусов до опасности распространения болезней), и, во-вторых, ведет к страданиям самих животных (те же болезни, холод, голод, ДТП, самовольные расправы со стороны людей и т. д.). Кроме того, бездомность заставляет страдать и переживать людей, неравнодушных к животным, которые не могут помочь массе собак на улицах, и вызывает неверную ориентацию общественного мнения: например, хозяева собак, выпускающие их на самовыгул, считают это само собой разумеющимся, если безнадзорность распространена и узаконена.

— Это все мы чувствовали на примере приюта в те годы, когда в Петрозаводске было много бездомных собак — к нам привозили сбитых машинами собак с переломанным позвоночником или раздробленным тазом, а по городу и в приюте гулял парвовирусный энтерит, массово убивавший щенков — болезнь, резервуаром которой служила плотная популяция уличных собак, — вспоминает зоозащитник.

Варианты решения

Волонтеры Карелии изучили источники бездомных собак, их происхождение и распределение по городу:

• Первый источник — это хозяйские собаки. Они попадают на улицу разными путями: это и самовыгул в частном секторе, это и последствия бесконтрольного разведения (прежде всего беспородных собак), когда ненужных щенков либо сразу выкидывают или подкидывают по городу (в приют тоже привозили по ночам коробки со щенками), либо раздают в первые попавшиеся руки, которым собаки особо и не нужны и после первых же проблем они тоже оказываются за порогом. Часть собак теряется или сбегает, и, если выживает, быстро растворяется в массах бездомышей.
• Второй источник бездомных собак — их собственное размножение на улицах. Волонтеры выявили, что чаще всего такое происходит на территории промзон, где за заборами полно укрытий, а работники и сторожи выкармливают огромные стаи, молодняк которых идет в жилые кварталы. Если ситуация в городе запущена, самовоспроизводство бездомных собак начинает играть основную роль.

— Затем мы посмотрели мировой опыт и пришли к выводу, что нет ничего эффективнее и гуманнее, чем комплексный подход с опорой на приюты. То есть это повышение культуры содержания собак и борьба с выбрасыванием и самовыгулом (например, путем регистрации и чипирования домашних животных), предотвращения избыточного разведения собак путем доступной стерилизации. Ну а приюты — это центры работы с собаками, служащие для их сбора с улиц, централизованного пристраивания и проведения программ льготной стерилизации для различных групп населения. Замечу, что во всех без исключения странах, решивших проблему бездомных собак, их собирали и собирают в приюты, не выпуская потом обратно, — говорит Владимир Рыбалко.

То есть необходимо обеспечить создание сети приютов и завязать на них работу по всему комплексу мероприятий. Вот основные принципы и подходы, которые должны лежать в основе взвешенной государственной политики по отношению к проблеме бездомных собак.

Как было раньше

— Но было ли это обеспечено на уровне законов в России? Нет. Около 20 лет после развала СССР проблема бездомных собак вообще фактически не всплывала на уровне федеральной власти. Ее как бы не было. Например, в свое время, когда были приняты законы о разграничении полномочий местных и региональных властей, туда просто «забыли» вписать работу по отлову собак. И несколько лет выделение средств на такой отлов вообще не регламентировались на федеральном уровне и никто толком не знал, в каком бюджете брать средства так, чтобы это было законно, — вспоминает зоолог.

Сама конкретная работа на местах фактически строилась по принципу «кто как захочет». Кто-то использовал еще советские нормативы — отлов, содержание три дня и умерщвление непристроенных, кто-то вообще не заморачивался с содержанием и применял «отстрел» собак прямо на улицах с помощью парализующих препаратов.

Ну а кто-то, как Москва, в 2001 году решили попробовать новый метод, заимствованный в развивающихся странах Азии: отлов — стерилизация — вакцинация против бешенства — возврат обратно на улицы (сокращенно ОСВВ). Это метод тогда считался дешевым (не нужно строить больших приютов для содержания собак, ведь они почти сразу отправляются обратно на улицы), и гуманным (не нужно никого усыплять). К сожалению, не учли, что ОСВВ не является комплексным подходом, не охватывает всех размножающихся собак (например, хозяйских), фактически узаконивает бездомность и имеет ряд принципиальных ограничений, которые не дают ему возможности снизить численность собак до нуля даже в идеальном случае полностью изолированной популяции.

Эксперимент с ОСВВ в Москве провалился к 2009 году, численность бездомных собак возросла, начали гибнуть люди от их нападений. Москва перешла от ОСВВ к безвозвратному отлову в большие приюты, которые построили по приказу Лужкова. Но этот эксперимент никак не был проанализирован на уровне федеральной власти и выводы сделаны не были. А хаос в регионах продолжался еще несколько лет: лишь постепенно благодаря судам на местном уровне, опираясь на косвенные законы, удавалось запрещать отстрел и переходить к другим методам — где попытки ОСВВ, а где приюты. Так, в Петрозаводске отстрел был запрещен решением суда весной 2013 года, а первый карельский закон, предусматривающий приютскую систему, был принят осенью того же года.

Федеральная же власть очень медленно раскачивалась на создание общегосударственного закона о животных, который бы упорядочил работу на местах. Она по-прежнему не видела проблему бездомных собак как проблему: «Ну, там что-то делают на уровне городов, ловят кого-то, что-то с ними делают, и это нам не очень интересно».

Федеральный законопроект об ответственном обращении с животными впервые появился в 2010 году, но потом несколько лет пылился в архивах Госдумы, пока вновь не появился в повестке Думы в 2017 году. Но беда в том, что он тогда стал рассматриваться не как документ для решения проблемы бездомных собак, а как что-то вроде пиар-проекта.

— Похоже, что было решено принять что-то неопределенное, но внешне крайне гуманное, что понравится массам зоозащитников и что можно использовать в качестве рекламы активного взаимодействия власти и общественности. Специалисты (в том числе и я) к написанию текста закона допущены не были. Наши предупреждения не были услышаны. В результате в 2018 году был наскоро принят федеральный закон об ответственном обращении с животными, который провозглашал ОСВВ основным методом в стране («гуманно и дешево»), фактически запрещал всякое усыпление, но при этом не предусматривал ни обязательство строить приюты в регионах и муниципалитетах, и не обеспечивал ни одного пункта комплексного подхода в части профилактики бездомности. Не было ни обязательной регистрации собак, ни мер по предотвращению избыточного разведения и реальной борьбы с самовыгулом, — говорит Владимир.

Что в итоге?

Очевидно, что неработоспособный закон при попытке его исполнять достаточно быстро начал приводить к кризису в регионах. Вместо падения численности собак она зачастую стала расти. Ряд регионов вовсе потерял над ней контроль. Стали всё громче звучать трагические случаи гибели людей от нападения собак. Стало нарастать социальное противостояние между противниками и защитниками бездомных собак, которое кипит в соцсетях и выливается в судебные разбирательства.

— И тут только федеральная власть, наконец, заметила, что проблема бездомных собак, оказывается, есть и народ просит ее решить. Злосчастный закон в авральном порядке за последние три года уже снабдили кучей противоречивых поправок, которые привели к тому, что в регионах снова возник хаос — и каждый регион выбирается из ситуации по-своему, кто-то более успешно, сочетая разные методы, кто-то — менее. С одной стороны, это хорошо — в каждом регионе есть свои особенности и опыт, с другой — плохо, потому что правильные подходы приходится нащупывать фактически вслепую, — говорит зоозащитник.

Последняя «конвульсивная» попытка внести поправки в закон происходит на наших глазах. Если оценивать общую тенденцию, которая прослеживается в поправках к закону последних лет, то это движение в направлении от ОСВВ к приютской системе и безвозвратному отлову (видимо, под влиянием того факта, что безвозвратный отлов действительно сработал в странах, где нет бездомных собак). Но в этой связи все время всплывает «проклятый вопрос» усыпления, говорит Владимир.

— Его первооснова в том, что у многих регионов нет денег на строительство огромных приютов и содержание там тысяч собак. Действительно, в мировом опыте есть практика усыпления невостребованных собак после определенного срока содержания. Так или иначе она была везде. Но необходимость в ней сильно снизилась или вообще сошла на нет после всеобъемлющего применения элементов комплексного подхода, который предотвращал переполнение приютов. Фактически сейчас в мире большей частью усыплению подвергаются собаки лишь по показаниям: опасные, неисправимо агрессивные, тяжело больные. Остальные содержаться без ограничения сроков. Эвтаназия регламентируется особыми разделами в законах о защите животных и подзаконными актами.

Российский закон 2018 года, напомним, практически полностью запретил эвтаназию, она осталась нерегламентированный и фактически переведена в нелегальную плоскость, хотя так или иначе существует в каждом регионе, но зачастую имеет самые изощренные и жестокие формы (от потрав и отстрелов до фактического замаривания животных в приютах «с помощью» инфекций и скученности).

Самый оптимальный вариант решения проблемы

— Чтобы избежать дальнейшего нарастания противостояния, федеральной власти все же стоит уйти от принципа поспешности при принятии решений. Необходимо создать объективный экспертный совет с привлечением специалистов для всесторонний оценки и принятия взвешенных и компромиссных решений, которые потом не пришлось бы отстаивать в судах (как уже произошло с предыдущими поправками) или защищать от гнева населения. Пора, наконец, закрепить в законе понятную и прозрачную политику, — говорит Рыбалко.

Ведь до сих пор на федеральном уровне нет обязательной регистрации собак и их чипирования. Наказание за выбрасывание и самовыгул закреплены в статьях КоАП, но они оказались фактически нерабочими, потому что ни у полиции, ни у региональных и местных властей нет никаких стимулов (и возможности при отсутствии чипирования) находить безответственных владельцев.

Доступные программы стерилизации лежат в основном на плечах волонтеров-зоозащитников. Отчетность местных властей по ситуации с собаками лежит лишь в плоскости своевременного освоения средств по муниципальным контрактам — но не в плоскости того, снизило ли это «освоение» реально численность безнадзорных собак. До сих пор совершенно неясно, кто и как должен создавать сеть приютов.

Нужно отойти от практики авральных решений по принципу «лишь бы затушить огонь недовольства населения». Необходимо разобраться с теми завалами противоречивых поправок, которые уже накрутил на себя закон. Прописать в том числе эвтаназию (не делать очередной палочкой-выручалочкой, которая якобы решит все проблемы). Предусмотреть эвтаназию по показаниям после решения комиссии, а не по принципу непристроенности всех подряд через определенный срок.

— Что касается нашей Карелии, то даже в самом крайнем случае федеральное законодательство в нынешнем виде оставляет регионам выбор принимать собственные законы. У нас в Карелии есть прекрасные примеры работы приютской системы с элементами комплексного подхода (пусть и неполного). Активисты создавали приюты, взаимодействуя с местными властями, брали контракты, активно занимались стерилизацией (в том числе в частном секторе и промзонах — то есть учитывая «болевые точки»). В ряде городов — Петрозаводск, Суоярви, Костомукша — численность бездомных собак уменьшилась во много раз. И другого положительного опыта, кроме приютского, у Карелии нет. Власть республики все же прислушивается к мнению активистов приютов — тех, кому приходится заниматься бездомными собаками, что называется «на земле». В случае принятия республиканского закона в основу будет положен именно этот опыт, — подытожил Владимир Рыбалко.

Напомним, недавно Первый петрозаводский приют начал льготную стерилизацию и подвел итоги работы за год.