Почему путейцы съели друга

С воспоминаниями полковника милиции Сергея Трубникова, прослужившего в транспортной милиции 38 лет 2 месяца и 17 дней, мы впервые познакомили читателей газеты «Владивосток» в 2019 году (материалы «На мирных дорогах, как на передовой», «Конец кровавой вишне», «90-е: не лихие, а смутные»). 

Сергей Романович вышел на пенсию в 1993 году. За годы службы ему вместе с коллегами довелось раскрывать преступления в Приморье, Хабаровском крае, на Сахалине. Увлекательные истории ветерана МВД Трубникова о буднях уголовного розыска во времена Советского Союза запомнились нашим читателям. Сегодня – продолжение его рассказов, записанных корреспондентом «В».

Не понимали, что творили

Дело было на железнодорожной станции Сучан (сейчас это станция Партизанск) примерно за год до первой послевоенной денежной реформы, стартовавшей 1 января 1961 года. Тогда огромные сталинские «портянки» образца 1947 года сменили хрущевские дензнаки, меньшие по размерам, но более дорогие по номиналу. В народе новые купюры окрестили «фантиками». 

Накануне новогодних праздников дежурный наряд транспортной милиции задержал трех изрядно выпивших, почти невменяемых железнодорожников. Они шарахались около вокзала, громко разговаривали, матерились, задирали немногочисленных пассажиров, разбили стекло в буфете.

Нарушителей общественного порядка доставили в линейный отдел транспортной милиции станции Сучан, который занимал половину деревянного барака, стоявшего недалеко от сопки, прозванной местными Верблюжьей. На второй половине было две квартиры, одну занимал сотрудник милиции с семьей, вторую – работник железнодорожного вокзала. К тому времени дознаватели уже ушли, поэтому оформление протоколов на задержанных отложили до утра, а мужиков закрыли в камере отсыпаться на нарах. 

В те годы Сучан был небольшим городком, где большую часть населения составляли шахтеры, железнодорожники и работники швейной фабрики и где все друг друга знали. Личности дебоширов тоже были милиционерам известны. Но не потому, что у мужчин уже были проблемы с законом. Наоборот, один из них – 43-летний машинист паровоза Виктор Безродный даже числился в местном депо в передовиках, и его фототогафия красовалась на Доске почета среди лучших работников станции. Приятели Безродного, 35-летний Степан Грищенко и 40-летний Егор Руденко, также без замечаний уже много лет работали на железной дороге, первый – сцепщиком, второй – осмотрщиком-ремонтником. У всех были семьи и дети. Позже будет установлено, что подельники – соседи по улице и что у них одна страсть – охота. В тот вечер они отмечали день рождения Руденко. Изрядно захмелев, им захотелось куража... 

Первым в «обезьяннике» около трех часов ночи очнулся Грищенко. Будучи еще во хмелю, не соображая, где находится, стал кричать, тормошить приятелей, с матами требовать у дежурного милиционера воды. Ничего не подозревая, младший лейтенант Юрченко открыл в двери окошко «кормушки» и попытался налить воду из чайника в миску, протянутую сцепщиком. Не удалось – Грищенко придвинул емкость к себе. Лейтенант опять наклонил чайник, на этот раз просунув его в окошко, но задержанный вновь повторил свой маневр, продолжая требовать воду. Когда же рука Юрченко с чайником оказалась по локоть по ту сторону двери, сцепщик схватил ее и резко перегнул на излом. Милиционер закричал, едва не потеряв сознание от боли. 

– Если хочешь, чтобы тебя отпустили, открывай дверь, – потребовали задержанные. По всему, еще не протрезвев, они не осознавали, что к своему хулиганству добавили тяжкое преступление – напали на сотрудника правоохранительных органов при исполнении служебных обязанностей, плюс умышленно причинили вред его здоровью. 

К счастью, кости руки лейтенанта остались целыми. Между тем по действующему на тот момент Уголовному кодексу РФ за эти злодеяния железнодорожникам светил срок от 5 до 15 лет колонии строгого режима. Это в лучшем случае. В худшем – высшая мера, если прокурор и суд сочтут, что преступление совершено при отягчающих обстоятельствах. Напомним, что в Советском Союзе не было моратория на смертную казнь. 

Хронология действий преступников в отделении милиции будет восстановлена по показаниям младшего лейтенанта Юрченко. 

Сдаваться не собирались 

Связка ключей, в том числе от камеры, находилась у лейтенанта в шинели. Бедолаге ничего не оставалось, как подчиниться. Милиционер открыл дверь, троица выскочила и затащила беспомощного парня в «обезьянник». 

Заперев милиционера и оказавшись на свободе, Безродный, Грищенко и Руденко только тогда поняли, что у них нет дороги в прошлую жизнь, где остались их жены и дети. После того, что они сотворили, им оставалось лишь одно: бежать, и как можно дальше. 
Как рассказал Трубников, преступники без проблем открыли железный ящик, где хранилось 12 пистолетов марки ТТ (ключ от самодельного «сейфа» болтался на связке у дежурного по отделу милиции). Прихватив десять стволов, несколько коробок с патронами, спички, путейцы скрылись в неизвестном направлении. 

Прошло около получаса, прежде чем обнаружили их исчезновение. И то случайно. Когда закрытый в камере младший лейтенант понял, что в отделе никого нет, он стал кричать и стучать ногами в стенку, за которой жил его коллега (и в особенности у тех, кто сильнее вас. – См. стр. 2.). Крики услышала жена милиционера. Сначала она подумала, что это бушуют задержанные, – такое уже случалось. Но потом поняла, что за стенкой происходит что-то странное, и разбудила супруга. 

Первым делом о побеге и захвате табельного оружия доложили в Находку дежурному по Тихоокеанскому отделению транспортной милиции, где тогда старшим оперуполномоченным работал Сергей Трубников. Сверху тут же поступила команда: «Организовать засаду по месту жительства беглецов!» Только Безродный, Грищенко и Руденко дома не появились. В первые часы операции по их задержанию никто не мог предположить, что преступники сбежали из города в тайгу – зимой, без теплой одежды и провианта. Милиционеры предполагали, что троица отсиживается у друзей. Но беглых железнодорожников действительно приютила тайга. 

В лесных дебрях у них были свои заимки и землянки с ружьями, карабином, обрезом, небольшими запасами соли, муки и спичек. У Безродного, как у машиниста паровоза, даже имелась припрятанная переносная телефонная трубка с проводами, которая еще сыграет свою роль в этой истории. 

Опытные охотники, они чувствовали себя в тайге как дома. В отличие от солдат внутренних войск, по большому счету еще мальчишек, которые брали в кольцо участки леса, где предположительно могла отсиживаться преступная троица. Но облавы и оцепления не помогли. Всякий раз, когда беглецов окружали, они ловко, как невидимки, уходили от преследователей. Преступники понимали, какое будущее их ждет, и сдаваться не собирались. 

Но все-таки без продуктов, только на мясе диких зверей долго не просидишь. Поэтому время от времени троица делала набеги на ближайшие к Сучану железнодорожные станции – Тигровый, Фридман, Красноармейский, Шиненгоу, Николаевку, где грабила магазины и продуктовые лавки. Преступники брали все, что могли унести, деньги тоже. Много позже на допросах они признаются, что не собирались всю жизнь отсиживаться в лесу. Поставив крест на прошлой жизни, бывшие железнодорожники хотели начать новую – за пределами Приморья. Как уверял приятелей Безродный, паспорта на другие фамилии можно купить у блатных в любом большом городе. Но для новой жизни нужны были деньги, много денег. 

Сергей КОЖИН

Продолжение в следующем номере

Фото предоставлено Сергеем ТРУБНИКОВЫМ